Камуфляжный комплект и высокие ботинки смотрелись на нескладной фигуре профессора, как седло на корове. Так ведь мало того – он нацепил на ремень открытую кобуру, и торчала из нее рукоять внушительного «дыродела»! Ковбой, гроза Дикого Запада… Можно ставить сто к одному, что, если вдруг у профессора возникнет необходимость быстро начать стрельбу, он будет долго-долго возиться с застежкой и ремешком, а если все-таки сумеет вытащить пушку и останется к тому времени жив – начнет давить на спуск, позабыв снять с предохранителя.

Мои предположения подтвердились очень быстро. Красный Хасан тоже заинтересовался преображением профессора. И его оружием. Попросил взглянуть – и криптозоолог-милитарист возился с кобурой именно так, как я и думал. Долго и неуклюже. Хасан опасливо шагнул в сторону, не желая подставляться под случайный выстрел. Я подумал, что ствола сейчас Птикошон лишится… Ни к чему нам такой источник опасности для всех окружающих.

Но нет, не угадал. Получив «дыродел» в руки, Хасан разулыбался. Улыбку на его лице можно увидеть не часто, и я, заинтересовавшись, подошел поближе.

Бен-Захр тут же сунул ствол мне в руки – небрежным движением, вовсе не похожим на обычное обращение Хасана с оружием. И все немедленно разъяснилось. «Дыродел» лишь выглядел грозно, а на деле оказался муляжом, легковесной пластиковой игрушкой.

Птикошон объяснил без тени смущения: ему, дескать, приходилось бывать с экспедициями в местах самых разных, в том числе в таких, где невооруженных полноценными людьми не считают, а держат за легкую добычу… А он, профессор, никогда в живого человека выстрелить не сможет, да и вообще опасается огнестрельных предметов, опасных и непредсказуемых. Вот он и выдумал этот трюк – неплохо, кстати, срабатывающий.

Муляж вернулся к своему владельцу, а владелец опустился в моем рейтинге подозреваемых на десяток пунктов.

…Торчание на озерном берегу улова не принесло, пятна не обнаруживались. Возможно, датчики не сработали. Возможно, их хозяин обладал не только виртуальным железным намордником, но и железными нервами…

Или просто за минувшие три часа ему не представился удобный случай отойти к тайнику незамеченным. Я подсознательно считал, что противником окажется кто-то из более-менее заметных участников экспедиции. Потому что если Маска, например, – один из охранников, из бойцов Хасана, – дело плохо.

Разрабатывать я их не стал, даже по именам знал не всех, – уверенный, что Бен-Захр трижды проверил каждого и ловить здесь нечего. Но и на старуху, в смысле на Хасана, случается проруха…

А личина охранника, если вдуматься, – идеальное прикрытие. Примелькавшиеся люди, ставшие, по сути, деталью пейзажа. Если кто-то увидит, что по лагерю идет человек в униформе и с автоматом, даже не возникнет вопрос: куда он идет и зачем? Идет – значит, надо. Выполняет поручение Хасана или Эфенди. И через пару минут увидевший забудет, кого видел. В самом прямом смысле забудет. Хоть на детекторе лжи допрашивай, будет твердить, свято уверенный в своей правоте: никто здесь не проходил.

Восемь охранников плюс пилот вертолета плюс его сменщик плюс три техника – один работает с вертушкой, еще двое с системами связи и с мини-реактором… В сумме получается половина населения нашего лагеря. Конечно, все они люди подневольные и имеют меньшую свободу передвижения, чем, например, Лануа или профессор. Но все же нет полной гарантии, что кто-то из них не окажется «кротом». Или «змеей», если воспользоваться терминологией Хасана.

Как вычислить «змею» среди охраны и обслуги, я не имел понятия…

Обнадеживало лишь одно обстоятельство: маскировка маскировкой, но рано или поздно «змея» должна начать активные действия. И момент этот приближается. Откладывать не стоит – судя по всему, в озере и в самом деле обитает нечто, и охота Эфенди может не затянуться надолго.

Но как будут выглядеть эти активные действия – загадка природы. Какая задача у нашего «икса»?

Диверсия в том случае, если Эфенди и Хасан как-то проявят свой интерес к «Сатане»? Или «икс» должен сам добраться до этой игрушки?

Во втором случае без помощи со стороны ему не обойтись. И внешняя помощь катила сюда медленно, но неудержимо, – колонна вездеходов с атомохода «Гуанджоу». Катила, катила, – и не докатила. Понесла огромные потери в бою с «блэкдевилсами». Понаблюдать за эпической битвой возможности не было, но Хасан получил данные спутниковой разведки – наши «друзья»-байкеры удивили, сумели прыгнуть выше головы, сожгли либо повредили три машины поднебесников.

И теперь «икс» попал в очень затруднительное положение. Если только…

Если только в миру он не носит имя Хасан Бен-Захр. Либо Мухаммат-Абу-Гастон-Не-Помню-Как-Там-Дальше аль-Луаньян.

– Все, – сказал Багиров, – привал. Все равно до темноты к леднику не подберемся…

Пепс взглянул на белую стену, казалось, не приблизившуюся за последний час ни на шаг. Вздохнул, но спорить не стал.

А Шурупу было все равно. Рухнул на бок, не снимая рюкзака, дышал тяжело, одышливо. Никаких навыков пешего хождения у бывшего вертолетчика не оказалось, привык раскатывать на пассажирском сиденье тундробайка…

Большой Пепс держался лучше, однако и его, по мнению Бага, отчислили бы из кандидатов в роту «Гамма-7» после первого же марш-броска. Но и сам бывший комвзвода упомянутой роты для марш-бросков сейчас не годился. Два часа по пересеченной местности с полной выкладкой – и готово дело, бобик сдох. Хотя денек у Багирова выдался куда более насыщенный, чем у его спутников, все равно десантник из спецуры обязан выдохнуться позже, чем две штафирки. Укатали, укатали сивку таймырские горки…

К леднику они двигались втроем, оставив остальных «блэкдевилсов» охранять вездеход. Багиров подозревал, что Большой Пепс не планирует возвращаться. Ни к вездеходу, ни вообще… Пепс все поставил на Рай и не допускал мысль о проигрыше. Но почему он так уверен, что райские жители будут с ним разговаривать? Какие бы договоренности у них ни имелись с Гором, на остальных «блэкдевилсов» они не распространяются… Какой-то козырь припрятан у бывшего начальника безопасности, какая-то убойная карта… Знать бы какая…

Темнело, но костер они не разводили. Не из чего. Даже мох на каменистых склонах рос лишь местами, стланика вообще не было. Но нагревшиеся за день скалы отдавали сейчас тепло, как-нибудь перебедуют до утра в спальных мешках… Некоторое время все трое лежали молча, а потом Шуруп спросил:

– А что будет, если там и в самом деле Рай? Останемся?

– Рая для живых не бывает, – отрезал сержант. – А тебе и мертвому не светит, я думаю… Тихо! Слышите!

– Чего? – вскинулся Шуруп. – Чего слышать-то?

– Смолкни! Во, опять… Слышите?

Где-то далеко-далеко, на пределе слышимости, раздавался хорошо знакомый сержанту вой… Вой трехглазого.

– Слышу, как Шуруп сухой паек переваривает, – сонным и недовольным голосом откликнулся Пепс.