— Не уверен, — вздохнул Илья. — Чует мое сердце, это только начало…

Так и оказалось. Холовидение беспрестанно показывало обгоревшее тело. Сыпались предложения изолировать рогн от общества, чтобы общались только с животными. Появились жертвы среди рогн: одну зарезали в подворотне, другую застрелили издалека. Жуткий случай произошел на Североамериканских Территориях, когда попытались затащить юную рогну в ретро автомобиль на бензине. Взорвался бензобак, три подростка сгорели заживо, рогна получила тяжелые ожоги…

— Не особо боятся, — горько сказала Селина. — Ты был прав, Илья, когда говорил, что мужчины любят опасные игрушки. Для части молодежи охота на рогн стала чем-то вроде спорта — опасно и щекочет нервы. Без толку наши образовательные потуги.

— Ну, это только для малой части, — возразил Илья. — Не думаю, что на это способен кто-то из выпускников наших лицеев. У нас образование все-таки нацелено на воспитание гуманного отношения — и к людям, и к животным, и к природе. А вообще у меня впечатление, что вся эта кампания организована. Кто-то любыми средствами пытается дискредитировать рогн.

— Не Мадос ли? — передернула плечами Селина. — Тоже сторонник гуманизма: чтобы избежать дальнейшего насилия, предлагает выселить рогн в заповедники, дескать они их много создали.

— Скоро сессия Всемирного конгресса, — сказал Илья. — Выступлю, чтобы прекратили эту охоту на ведьм. А пока надо создать комиссию, чтобы обсудить проблему.

— Ах, Илья, — покачала головой Селина. — Ты становишься бюрократом. Хотя скорее, кажешься мне Дон Кихотом, тоже сражаешься с ветряными мельницами. Но ветер повернулся против нас…

На следующий день была особенно мрачной. Вечером сказала:

— Мы летим в Москву. Госпожа Ассоль созывает что-то вроде совещания. Я заказала билеты на послезавтра. Отложи все дела.

Потом ее губы сложились в горькую улыбку.

— Пока не ужинай, милый. Такие вещи лучше делать натощак. Пойдем в гостиную, я хочу тебе кое-что показать.

Странно. В животе урчало, весь день на ногах. Хоть свою губернию удержать от наступающего безумия.

Селина ненадолго вышла и вернулась в серебристом коротком платье, и с распущенными волосами.

— У тебя нет Дара, милый, но мы долго прожили вместе. Когда мы занимались любовью, наши физические тела соединялись, однако это было поверхностно. Зато на тонком уровне в последние годы наши тела сливались полностью, и это было чарующее зрелище, я не раз наблюдала его зрением рогн. Жаль, что ты не обладаешь им. Твое эфирное тело изменилось, Илья. Ты научился высвобождать его, а во время актов любви оно вобрало немало из моего. Ты способен на то, о чем пока не подозреваешь… Сложи пальцы жестом, который ты видел у меня, когда отражала разряды п'ургов. Указательные соединены и направлены вперед, остальные сплетены… Нет, не так.

Она приблизилась и поправила пальцы Ильи. Волосы шелковисто скользнули по лицу, и он облизнул губы. Селина со смешком отодвинулась.

— Силы тебе понадобится для другого, милый. Сейчас я буду стрелять в тебя молниями, как в Анупа. Ну, послабее, а то сожгу ненароком. Тебе нужно отразить разряд. Когда меня не будет…

— ЧТО? Куда ты уйдешь? Я не собираюсь отпускать тебя.

— Ох, извини… Когда меня не будет рядом. Я говорила, что наши энергии должны соединяться. Если я буду далеко, хотя бы представляй меня. Но не в постели. Лучше — разгневанной и идущей среди пламени.

Илья покачал головой: — Поэтично. А сейчас?..

— Сосредоточься и представь, что с указательных пальцев струится сила. Не пытайся детализировать, ты не способен увидеть нужные вибрации света. Одна надежда, что твое эфирное тело уже знает это — от меня. Теперь оставь все мысли… Шуньята!

Пустота! И некая сила!.. Но он не в состоянии ее вообразить…

Из ладоней Селины ударила молния. Все стало иссиня-белым, его пальцы тоже оделись пламенем, а тело пронизал мучительный электрический разряд. Но и Селина вскрикнула и отшатнулась.

Все погасло. В темноте плавают зеленые пятна, медленно проступает обстановка и фигура Селины. Платье, похоже, закопчено, а лицо стало красным. В комнате стоит сильный запах озона.

— Ты чуть не поджарил меня, милый, — хрипловато сказала Селина. — Я едва успела отразить пламя от лица, а платье придется выбросить. Все получилось даже лучше, чем я ожидала. Теперь ты знаешь, что делать, когда на тебя нападут. Но повторять не будем, а то спалим губернаторскую обстановку. Лучше займемся другим.

Она лукаво улыбнулась:

— У меня так и не вышло наставить тебе рога, ты меня вполне удовлетворял. Но в некотором смысле это получилось само собой. Помнишь, я говорила, что нагнетание психической энергии можно увидеть в виде рогов, но только зрением рогн. Так вот, твое тонкое тело напиталось энергией от меня, как и я от тебя. На тонком плане рога видны отчетливо, и наверное не одна рогна тихонько хихикала, увидев тебя. Рога можно соединить, и получится так называемый покров рогны, который можно распространить и на других людей. Понятно, что этому учат только рогн, но мы с тобой попробуем…

Этой и следующей ночью она была необыкновенно нежна, а утром ховер отвез их к самолету.

В самолете говорили мало, отсыпались. В Москве была еще ночь. Ховер доставил их в обитель, и София молча проводила в кабинет Ассоль. Тот выглядел каким-то опустелым. Ассоль вышла в том же строгом платье, в каком выступала перед комиссией, и испытующе поглядела на Селину:

— Не сказала?

— Нет, госпожа, — вздохнула Селина.

— Хорошо. — Ассоль повернулась к Илье: — Рогны оставляют этот мир. Я запретила говорить об этом заранее. Была слабая надежда, что рогны смогут ужиться с обычными людьми, но теперь она исчезла. Мы не станем умножать зло.

— Что? — не сразу понял Илья. — А Селина?

— Селина рогна, и она тоже уходит. Я беру ее с собой.

Пол ушел из-под ног: то ли рухнул мир, то ли та башня, которую так давно увидела Селина.

— КАК? Она уже не ваша послушница. Мы дали друг другу обеты. Ты не можешь уйти, Селина!

— Я не смогу спокойно наблюдать, как унижают, насилуют и убивают рогн! — гневно сказала Селина. — Ты видел мою силу и представляешь, что я могу натворить. Так будет лучше для всех… А обеты? Ты опять все забыл, милый. Скоро заканчиваются пятнадцать лет. Я хотела сказать, что не буду продлять обеты на следующий срок, но собиралась сделать это позже.

— Что?.. — пробормотал Илья.

Ассоль перевела взгляд с него на Селину:

— Я оставлю вас — на десять минут, не больше.

Повернулась и вышла.

— Что же это такое, Селина? — с трудом выговорил Илья, обнимая ее. — Оставайся. Мы уедем далеко, я выкуплю целый остров. Мы будем вне этого мира, вдвоем.

— Нет, Илья, — печально сказала Селина, и щеки были мокры от слез. — Я буду знать, что творится за пределами этого острова. Дети с Даром все равно будут рождаться, их станут преследовать, и я не смогу этого вынести. Все кончено, Илья. Благодарю тебя за эти двадцать лет. Женись, ты еще молод, и у тебя будут дети. Только вспоминай иногда бедную Селину.