Однажды молодой музыкант пожаловался саксофонисту Кэннонболу Эддерли, что Хоук заставляет его нервничать, на что тот ответил: «Так и должно быть, ведь он заставляет саксофонистов нервничать уже сорок лет!»

Послушать

Coleman Hawkins. Body & Soul: The Complete Victor Recordings 1939—1956 (2006)

Definitive

Эти полсотни композиций были переведены в «цифру» прямо с мастер-дисков, поэтому качество звука здесь максимально высокое. Но звук звуком — куда важнее то, что здесь собран исключительный материал, записанный Коулменом Хокинсом с 1939 по 1956 год для лейбла Victor. Сборник доказывает, что не случайно этого музыканта считали одним из величайших тенор-саксофонистов в истории. Здесь представлен его самый плодотворный период. Диск первый — возвращение из предвоенной Европы, сессия звукозаписи, которая породила бессмертную версию Body And Soul (к сожалению, ограниченную временем воспроизведения пластинки на семьдесят восемь оборотов в минуту), малые составы 40-х, когда бывший энтузиаст свинга развивал идеи бибопа в компании Бенни Картера, Джей Джей Джонсона, Макса Роуча и других. На втором диске — записи 1956 года, где саксофон Коулмена Хокинса блистает как на фоне струнного оркестра, так и в обрамлении джазового биг-бенда (половина пьес так или иначе касается Парижа). В обновленном оркестровом виде представлена и Body And Soul.

Лестер Янг: дело в шляпе 

«... И восстал он, рожденный вновь, в призрачных одеяниях джаза в тени златых труб оркестра и излил жажду любви терзающую обнаженную душу Америки в саксофонном крике», — писал в 1959 году поэт-битник Аллен Гинзберг в своей хаотичной поэме-манифесте «Вопль». По его словам, во время написания поэмы в его голове звучала пьеса Lester Leaps In в исполнении Лестера Янга — великого саксофониста и настоящего кумира битников, воплотившего своей жизнью и музыкой шик, обаяние и разрушительное начало джазового музыканта. Авторитет этого музыканта непререкаем с 30-х годов прошлого века. Его называли Президентом, и с самого начала он отличался ото всех: держал саксофон не прямо, а наискосок, с иголочки одевался, носил шляпу с круглой плоской тульей и придумывал свой собственный шутливый жаргон. Например, деньги он называл «хлебом», а вопрос «как пахнет хлеб?» в переводе с Лестера Янга означал: каков будет гонорар за выступление?

В начале 30-х годов «королем тенор-саксофона» был Коулмен Хокинс. В декабре 1933 года нью-йоркский оркестр Флетчера Хендерсона играл в Канзас-Сити — городе с особой джазовой историей и своим стилем. И именно здесь Хоук впервые встретился с серьезной угрозой своей монополии. Он пропустил одно выступление, и вместо него на сцену вышел местный паренек Лестер Янг, который играл великолепно. Хокинс, узнав об этом, с саксофоном в руке отправился на поиски наглеца, чтобы преподать ему урок. Тот не испугался. Битва состоялась в клубе Cherry Blossom, в присутствии всей джазовой богемы Канзас-Сити: Хоук играл нарочито экспрессивно и даже агрессивно, на что Янг ответил не менее техничной, но легкой, воздушной, расслабленной игрой. Саксофонисты играли целую ночь и все утро, и Лестер Янг не сдал своих позиций. Наконец-то Коулмен Хокинс встретил достойного соперника!

Лестер Янг родился 27 августа 1909 года в Вудвилле, штат Миссисипи, в музыкальной семье: многие его родственники профессионально занимались музыкой. Отец учил малыша играть на саксофоне, скрипке, трубе и барабанах, чтобы тот смог присоединиться к семейной группе, которая выступала в шоу водевиля и на карнавалах. В 18 лет Лестер отказался участвовать в турне на Юг США с его расистскими законами и оказался в Канзас-Сити, где для джазмена было раздолье. После игры в нескольких оркестрах не мог не попасть в самый модный оркестр Каунта Бейси, с которым он оставался долгие годы. Если не считать короткого периода, когда Лестер Янг заменял уехавшего в Европу Коулмена Хокинса в оркестре Флетчера Хендерсона. «Сменщик» не продержался долго, поскольку он не хотел быть буквальной заменой и играть в том же стиле, что был у Хоука. Ему пришлось вернуться в Канзас-Сити к друзьям из оркестра Каунта Бейси.

В ноябре 1936 года Лестер Янг сделал первые записи. Его соло в Lady Be Good и Shoe Shine Boy другие саксофонисты разучивали нота в ноту. Представители молодого поколения саксофонистов были в полном восторге от его лиричного и мягкого звука. Этот звук дополнял пение подруги Лестера — певицы Билли Холидей, которая говорила: «Когда Лестер играет, кажется, что он почти поет; можно практически услышать слова». Они сохранили теплые дружеские отношения на всю жизнь: саксофонист придумал прозвище певицы Леди Дэй, а та в ответ нарекла его Президентом (или просто Презом). В 1938 году През в составе сборной команды джазменов Kansas City Seven записал в Нью-Йорке The Kansas City Sessions, которые получили название по имени того города, в котором развивался стиль музыкантов. Янг играл здесь не только на тенор-саксофоне, но и на кларнете. Правда, когда в 1938 году кларнет у Янга украли, он отказался от игры на этом инструменте (до 1957 года, пока продюсер Норман Гранц не убедил его снова попробовать).

В 1940 году Лестер Янг покинул оркестр Каунта Бейси. По слухам, из суеверных соображений. Просто отказался играть в пятницу 13 декабря — и был уволен. В итоге Лестер Янг пару лет возглавлял несколько малых групп, а потом все же вернулся обратно. Саксофонист говорил: «Оригинальность — вот это вещь. У тебя могут быть тон, техника и много других вещей, но без оригинальности ты никто». През всегда стремился отличаться от других и ради пущей оригинальности и своего удовольствия сменил язычок и мундштук своего саксофона. С 1943 года и до конца жизни Лестер Янг играл с помощью пластикового язычка (хотя и деревянный далеко не откладывал) и эбонитового мундштука. Эти новшества придали его игре дополнительного веса и дыхания, правда, радоваться новому звучанию удалось недолго.

Вторая мировая война была где-то рядом. В сентябре 1944 года Лестер Янг гастролировал с оркестром Каунта Бейси в Лос-Анджелесе, когда его призвали в армию. Белые музыканты могли рассчитывать на то, что попадут в армейский оркестр (в идеале — к Глену Миллеру или Арти Шоу), но Янг попал в регулярную армию, где ему не позволялось играть на саксофоне. Это был кошмар. Переход от богемной жизни джазмена к армейской дисциплине дался саксофонисту нелегко. В его вещах обнаружили выпивку, а самого застукали во время курения марихуаны. Незадачливый солдат был предан военно-полевому суду и прослужил целый год в дисциплинарных казармах.

Вернувшись со службы в 1945 году, Лестер Янг уже не мог играть по-старому, в его музыке появились большая глубина и