Почувствовав на себе княжеский взгляд, он приподнял голову, поглядел на соседа. Тот сделал вид, что не заметил взгляда.

— Думаю великий князь что как бы не пришлось... тово, — он оглядел соседей, надеясь найти поддержку, но не найдя и поняв, что его молчание затянулось, воевода выпалил: — будем вертаться.

Симеону ответ воеводы не понравился. Правда, вслух он об этом не сказал, но отрицательно покачал головой. Князь провёл по своему удлинённому лицу рукой, задержался на тщательно выбритых щеках, потеребил аккуратную бородку. Затем дуга на бровях выпрямилась, и они сошлись на переносице, отчего его лицо посерело и приняло довольно угрожающий вид.

— Возвращаться назад нам нельзя. Мы можем потерять Новгород. Они уже бьются и ждут помощи. А что, если этот хитрый и коварный Олгерд просто хочет нас поссорить с новгородцами? Мы ещё не знаем, как примет хан его посланца. Поэтому, думаю, что нам надо... подождать.

Совет в большинстве князя поддержал. И Симеон, устремив взгляд куда-то вдаль, в задумчивости произнёс:

— Интересно, что творится в Новгороде? Давненько не получали оттуда вестей.

А если бы и были вести, то весьма нерадостные. Оницифер продолжал рвать и метать из-за пассивности новгородцев. А тут ещё вмешался новый посадник Фёдор Данилович. Получив помощь от Пскова, вместо того чтобы выступить вместе, решил идти на Ладогу. Сколько Оницифер ни убеждал посадника, всё было бесполезно. Оницифер плюнул бы и на посадника да пошёл бы один. Но он ждал возвращения Егора. В его голову пришла мысль, что только с Егором он сможет одолеть врага. Поэтому терпеливо ждал возвращения Егора. Даже приставил к Егорову двору дружинника, который бы тотчас сообщил о его возвращении. И дождался! Не чуя ног, бежал он к Онициферу.

Но что это такое? Егор ли это? Какая-то живая мумия: никого не желавшая ни видеть, ни слышать. Оницифер растерялся, не зная, что же случилось с парнем. И тут он вспомнил про прусса. Без раздумья, несмотря на ранний час, только пропели первые петухи, он уже был у ворот Камбиловых хором. Его стук был настолько яростным, что поднял не только Камбилов двор, но и его соседей. Когда заспанный Гланда узнал, в чём дело, он немедленно приказал звать к себе Оницифера. Он так и принял гостя в лёгкой спальной накидке.

Словно тигр, набросился Лукич на прусса, пытаясь узнать, что произошло с парнем.

— Лукич! — так Камбила впервые назвал Оницифера.

И прусс рассказал, что случилось с Егором. Лукич был искренне удивлён, что так можно переживать из-за потери любимой девушки. И само собой из его груди вырвались слова:

— Вернётся Федька, сверну ему, гаду, башку.

— Он не вернётся, — пояснил Камбила и поведал о случившемся.

— И правильно сделал. Вот, гад! Надо было его на вече судить! Ну, да ладно, — махнул Лукич рукой, — что сделано, то сделано. Он своё получил. Чё же мы будем делать с Егором? — он вопросительно посмотрел на хозяина.

Тот был в задумчивости. Потом медленно заговорил:

— Его хоть быками, но надо тащить к тебе. Швед образумит!

Лукич внимательно посмотрел на Камбила и вдруг подскочил и обнял его:

— Ты прав. Помоги это сделать!

Вскоре они вдвоём были у Егора. Они нашли его на лежаке, бессмысленно уставившегося в потолок. На их приветствия он даже не откликнулся. Тогда Камбила подмигнул Лукичу и они вдвоём навалились на парня. Через минуту, сидя в конском проёме, они со смехом считали синяки да шишки. Помощь друзей заставила оживиться, казалось, безжизненный Егоров дух. Речь Лукича о том, что может погибнуть Новгород:

— Ты понимаешь, — трясёт он его, — сколь падёт люду. Аль те не жаль Русь? Да, мне жаль твою Марфу Её не вернёшь, а Федька получил по заслугам. Но сколько падёт ещё таких Марф, если мы не прогоним шведа. Аль тебе всё по лопуху? Эх, ты! А я-то думал... — Он повернулся к Камбилу, — пошли...

Даже Камбила укоризненно посмотрел на друга. Этого Егор уже выдержать не мог.

— Я буду! — твёрдо изрёк Егор. — Свою землю я в беде не оставлю.

Лукич и Камбила поняли, что он оживает.

— Жду к обеду, — сказал Лукич, — я буду скорее всего в посаднической.

Егор знал, что в посаднической кроме главного входа с площади была дверца, выходящая в садик. Ему ни с кем не хотелось встречаться, и он пошёл к ней. Легко перемахнув невысокую ограду, стал подниматься по скрипучей лестнице. Поднявшись в пустой переход, он услышал, как из неплотно прикрытой посаднической двери доносились какие-то голоса. Егор невольно прислушался, пытаясь понять: Лука там или нет.

Видать, говорили о чём-то важном. Некоторые говорившие были довольно возбуждены, упрекая кого-то в трусости.

— Ты забыл наши унижения, — гремел чей-то голос.

Кто-то старался его унять:

— Тише, ты, тише.

— А ты глотку мне не затыкай! — ревел в ответ знакомый голос.

Но чей он, Егор вспомнить не мог.

— Вот мы все боимся, а над нами издеваются, как хотят!

— Хватит об этом! — этот голос еле слышен. — Ведь решили: прикончить его или стрелой или ядом.

— Стрелок-то есть? — кто-то солидно осведомился.

— Найдётся! — слышно ответ.

— Яд — надёжнее.

— Может, кинжал?

В груди у Егора застучало: кого же хотят убить? Интерес раскрыть тайну заставил спрятаться за угол, когда он услышал в проходе чьи-то шаги. Кто-то вошёл в помещение и закрыл за собой дверь. Егор на цыпочках подошёл к двери, осторожно приоткрыл её. И услышал:

— Кого Москва, лишившись Симеона, будет короновать на княжество?

Это был тот голос, который показался ему знакомым. Но кто это был, он опять не мог вспомнить.

Там зашумели. Заговорщики, по-видимому, завершали обсуждение своих планов. Последнее, что он услышал, как кто-то сказал:

— Кроме Ивана, нам никто не подходит.

— Этот, пожалуй, подойдёт, — поддержало его несколько голосов.

Шаги послышались у двери, Егор бросился прочь и кубарем скатился вниз. Осторожно выглянул в сад. Егор бегом пересёк его, прыгнул через ограду и неторопливо пошёл к главному входу. А в голове застучало: «Они хотят убить Московского князя! Что же делать?». Он подошёл к главному входу. Но толпившиеся незнакомые дружинники его не пустили, сказав, что Лукича там не было.

— Наверное, дома, — безразличным голосом произнёс Егор, — пойду к нему.

А сам опрометью бросился к Камбиле. Услышав такую новость, тот растерялся:

— Что же делать? — спросил он у друга.

Егор, не задумываясь, ответил:

— Надо срочно предупредить князя.

— Верно! — оживился Камбила. — Скажи, а ты, случайно, никого из них не узнал?