– Ребята, – сказал Арчибальд. – Последняя запись, оставленная, судя по всему, этим О’Ниллом, датируется 1762 годом! Сейчас 1775 год! Вы представляете – это судно уже 14 лет дрейфует само по себе с мертвецами на борту. Это невозможно! Судя по записям, они замерзли возле Аляски, а спустя столько лет оказались здесь, возле Гренландии!

Я уже пару месяцев не видел свежих фруктов и почувствовал, как от запаха этого фрукта у меня потекли слюни. Молниеносно схватив плод, я засунул его к себе в карман – никто также этого не заметил. Буквально через несколько минут подошедший к нам Александр Рид доложил, что в кладовых и камбузе совсем пусто и нет даже следа провизии… И в этот момент в каюту ворвались Браун, Кларенс и Симпсон, пошедшие в нос корабля. Теперь же они все втроем в смертельном ужасе почти вбежали назад в каюту.

– Кубрик полон мертвецов! – вопил Кларенс. – Они все погибли здесь!

Их слова были подобны спичке в стоге сена – среди остальных, и без того напуганных жуткой картиной, моментально вспыхнула паника, обуявшая сразу всех. Все сгрудились в каюте капитана, размахивая руками и выкрикивая проклятья.

– Это проклятый корабль, – воскликнул Крис; он пятился из каюты назад, бормоча молитвы и испуганно крестясь. – Черт нас только сюда занес!

– Нужно уходить отсюда! – сказал Джек. – Пока мы живы сами!

– Здесь живет дьявол… – прошептал Рид. – Тут нельзя ничего трогать, иначе он заберет наши души, как забрал души этих людей…

– Сваливаем, ребята, – громко сказал Эдинсон. – Пока еще не поздно это сделать…

– А ну стойте, трусливые ваши души! – рассвирепел Скотт. – Разве вы не видите, что этот корабль шел из Китая. Надо осмотреть трюм – возможно, что здесь богатый груз…

Его перебил разноголосый рев:

– К черту! Надо сваливать! Дьявол заберет и нас! Их погубило колдовство! Ничего отсюда нельзя брать! Уходим!

– Вы суеверные идиоты! – кричал Скотт. – Здесь осталась судовая касса! Смотрите, какие сундуки стоят тут. Нет, она точно не пустая! Ее надо найти! Ищите, ребята, ищите – и возможно, мы найдем много денег! Это приказ, и не подчинившиеся ему будут наказаны!

Настроен он был решительно и готов был применить крайние меры. Однако страх, обуявший всех без исключения, был гораздо сильнее его авторитета. Скотту не помогли ни уговоры, ни увещания, ни угрозы – даже вытащенный пистолет оказался бессилен…

– Попробуй только пальни! – кричал Эдинсон. – Ты хочешь навести проклятье, которое погубило этот корабль, на нас всех?

– Мы оставим тебя самого здесь! – кричал Кларенс. – И ищи тут все что хочешь!

– Это бунт?! – взревел Арчибальд, но под целым градом посыпавшихся на него угроз и проклятий вынужден был отступить. Команда ничего не хотела слушать – всех обуяло лишь одно желание: немедленно убраться отсюда, даже если бы трюмы этого корабля были полны золота.

– Подождите, – сказал я. – Надо найти судовую кассу, тогда и пойдем…

Но меня никто не стал даже слушать. Наоборот, все угрозы и проклятья посыпались на меня.

– Вечно тебе надо украсть, крыса поганая! – взревел Эдинсон. – Только попробуй возьми отсюда что-нибудь! Да я тебе кишки на багор намотаю!

– Нечего тут ходить и лапать все! – орал Браун. – Ты перетащишь проклятье отсюда на всех нас!

– Я видел – он рылся на этом столе! А ну-ка, Хиггинс, покажи карманы! – крикнул Джек. – Если ты попробуешь принести что-либо отсюда к нам на борт, я лично вздерну тебя на рее…

– Эй, парни, вы чего? – Я отступил назад, испугавшись по-настоящему, ибо в мгновение ока все ринулись ко мне…

– Тихо! – выкрикнул Скотт. – Слушай мою команду! Все уходим отсюда. Журнал мы возьмем с собой. Да! Наш долг как моряков узнать, что произошло с этими людьми. Вы все христиане, и наш христианский долг – отслужить панихиду по этим бедолагам. Господь поможет нам добраться назад!

Удивительно, но никто не стал возражать ему в этом, и пока он говорил эти слова, я бросил последний взгляд на стол, и… О бог мой! Только сейчас я увидел ее! Золотая диадема с крупным бриллиантом, лежащая на столе, возле правой руки покойника! Рядом с ней находилось это яблоко, и я не увидел ее, так как она была запорошена инеем. Значит, когда я хватал яблоко, то рукавом случайно смахнул с нее снег! Проклятье! Почему я обратил внимание на это чертово яблоко, не зная, какая вещь лежит рядом с ним!

Я протянул руку, чтобы успеть спрятать ее, но мое движение заметили, и Джек кинулся на меня.

– Опять руки тянешь свои! – заорал он, схватив меня за ворот, как котенка. – А ну пошли отсюда!

Выше меня на голову, шире в плечах раза в два, он выволок меня из каюты и потащил по коридору к люку. Остальные двинулись за мной. Я так и не сумел схватить драгоценность, но успел накрыть ее какой-то тряпкой, чтобы ее не заметил кто другой. Она так и осталась лежать на столе.

Грубо подталкиваемый в спину, я вылез в люк и угрюмо двинулся к шлюпке, в которую меня заставили спуститься первого. Все не спускали с меня глаз, и мне только и осталось, что беспрекословно подчиняться.

– Ребята, – проскулил я. – Я нож свой наверху оставил…

– Я тебе свой подарю, – буркнул Эдинсон, свирепо посмотрев на меня. Последним на борту «Октавиуса» остался Скотт. Судовой журнал, забранный с погибшего корабля он, прежде чем спуститься в вельбот, протянул Брауну.

И тут сгнивший переплет с тихим шелестом развалился в руках последнего. Листы журнала, кружась по ветру, вереницей полетели в воду.

– Дьявол! – завопил Скотт. – Откуда у тебя руки растут, задница проклятая! Ловите их, растяпы, дьявол вас всех подери!

Однако, по всей вероятности, большого желания выполнять его этот приказ ни у кого не вызвал: не меньше пяти минут у нас заняла ловля упавших в воду листов. Но когда их вытащили, чернила расплылись уже настолько, что не было возможности прочитать никакую из записей.

Я мог поклясться, что Браун нарочно выкинул его за борт…

Отвратительно выругавшись, Арчибальд слез в вельбот и приказал отваливать. В руках его осталось только три или четыре листа – как потом оказалось, первый, в котором были перечислены имена команды «Октавиуса», и последний, со страшными предсмертными словами О’Нилла.

Все вздохнули с облегчением, когда вельбот отвалил от борта мертвого корабля и взял курс к «Герольду». Я, сидя на носу, так и вцепился глазами в заледеневшие окна кормовой каюты – там осталось мое богатство. Ах, если бы я догадался сразу залезть туда, то был бы уже не простым матросом самого заурядного китобойного судна, а богатым человеком. Вернулся бы назад королем и никогда бы уже не ломал себе горб на проклятой работе. Любовь красивых женщин, езда в каретах, роскошные апартаменты – а не прогорклый тулуп и заскорузлый багор в руках! А все из-за этих пакостных трусов, будь прокляты их заячьи душонки. Они все, здоровые парни, не боялись меня только потому, что я был самым щуплым из всей команды, поэтому и подтрунивали надо мной как могли. А я видел, как побледнели лица у них там, на этом погибшем корабле!