Озноб бил крупной дрожью, тело сводило болезненной судорогой, обрывки последнего боя врывались в сознание. Пропитанная кровью земля. Отрубленные конечности под подошвами сапог. Враг на острие копья. Стрела, угодившая под ключицу.

Что-то холодное коснулось лба. Эрдаис открыл глаза, но увидел лишь смазанный человеческий силуэт. Попытался выхватить меч. Ножен не было. Ледяная рука перехватила его ладонь и крепко сжала, что-то надавило на грудь, не давая встать.

— Тише, Лют. Ты в безопасности. — Этот голос Лют узнал даже в полубреду. Генерал Императорской гвардии Этвата Асагх Орис рядом. Тело начало расслабляться, а туман застилать сознание. Но один вопрос был жизненно важным. Эрдаис разомкнул пересохшие губы, охрипшим голосом, едва слышно спросил:

— Форт?..

— Мы его удержали, друг мой. Враг отступил. — Асагх сел на стул рядом с кроватью. Дрожащий огонёк свечи выхватил его силуэт из тьмы помещения. Правую половину лица скрывала пропитанная кровью повязка.

— Ты был на пути в пристанище предков, и они ещё зовут в свои чертоги. Но мы не отдадим тебя без боя. — Голос Асагха звучал тише, словно течение реки уносило Эрдаиса прочь.

— Ты мне нужен, Лют! Не смей умирать! Вместе мы уничтожим вируанскую орду и сделаем Империю Этват величайшей страной мира! Эрдаис! Ты меня слышишь? Тхаймона! Зови ведуна, скорее! — Крик Ориса сменился тихим: — Я согласен…

13 цветун 299 года эпохи Лунного Древа (сейчас)

Земли Хэтаран, Горы Имаш, деревня Каменка

Двери в ближайшем доме были взломаны. Послышались крики. Вскоре Чёрные Драконы выволокли ещё троих.

— Мы ведь закончили… — растерянно сказал Лют. — Вы сказали, что вам нужны десять…

— Это на случай, если ты вновь решишь, что волен убивать тех, кто принадлежит мне.

Илит пристально разглядывал новых пленников, пока не остановился напротив юной светловолосой девушки. По знаку патакэиса двое воинов схватили её, вывели вперёд.

— У этой будет особая миссия. — Илит рывком до пупка разорвал на девушке цветастое платье. Воины крепко держали, она не могла вырваться. Слёзы ручьями текли по её щекам, падали на оголённую грудь.

Илит достал обоюдоострый кинжал с кривым лезвием.

Лют шагнул к патакэису, но остановился, поймав на себе его взгляд. Холодный, властный, не терпящий возражений. У Эрдаиса не было права вмешиваться. Как не было права убивать Гара Вариса. Теперь за это расплачивалась юная девушка. Не только она. Все жители этой деревни. Руки Эрдаиса по локоть в их крови.

— Неужели такой красавице никто не поможет? — Голос патакэиса звучал громко и чётко, чтобы каждый на площади мог расслышать.

— Не надо! Прошу вас! — молила девушка, повиснув в руках воинов. Илит подошёл ближе и провёл лезвием по её шее. Пленница вскрикнула, на коже проступили капли крови.

— Не трогайте её! — Юноша выскочил из-за телеги, бросился к девушке. Но не успел замахнуться топором, как нож патакэиса пронзил его. Лезвие по рукоять вошло в живот. Задыхаясь, юноша повалился на землю.

Девушка рвалась к возлюбленному, но воины крепко её держали.

Илит слизнул кровь с лезвия. Капля соскользнула и упала на рыжий мех его плаща.

— Любовь… самое губительное чувство. Она отнимает у человека рассудок, а затем и жизнь. — Голос патакэиса был глубоким, бархатистым, он словно обволакивал, оплетал разум, въедался в душу.

Лют встряхнул головой, сбрасывая наваждение.

— Тебе больше нечего терять, милая. Но я подарю тебе нечто большее, чем человеческая жизнь, я подарю тебе смысл. — Костлявой рукой Илит взял девушку за подбородок и пристально вгляделся в заплаканные глаза.

— Трангх хиатэби виорэхор патакэисохор[30], — прошелестели слова изначального языка.

Девушка расслабилась, перестала сопротивляться. Эмоции исчезли, маска равнодушия разгладила её кожу. Марионетка без воли и желаний. По прихоти патакэиса точно таким же мог стать и Лют.

— Подарить её тебе, Эрдаис? — спросил патакэис. Откупорил флягу, сделал несколько глотков. Алый цвет вымазал его губы.

— Мне больше по душе живые, — ответил Лют. — Мы здесь закончили?

— Живые? — Мерзкая улыбка растянулась на лице Илита, он направился к пленникам. — Асагху тоже нравились живые. И что из этого вышло? Это сделало его настолько слабым, что он лишился всего.

— Не смейте говорить о Саламэре в таком тоне! Он был вашим повелителем! — Лют преградил патакэису дорогу.

Рокот прокатился по площади. Пыль вздыбилась над землёй. Трещины поползли из-под ног патакэиса. Чёрные Драконы отшатнулись. Инстинкты кричали Люту, что ему следует поступить так же.

Гордыня помогла устоять, не поддаться пронизывающему каждую жилу ужасу.

Разрушение — истинная сила Илита. Его магия с лёгкостью крошила камень. Расщепляла дерево. Плавила металл. Уничтожала волю. Разрушение для него так же естественно, как дыхание. Это его суть.

— Асагх оказался слаб. — Илит смотрел Люту даже не в глаза, прямо в душу. — Из-за своей болезненной привязанности к Тхаймоне он потерял всё. Лишил патакэисов возможности победить. Лишил нас силы. Три сотни лет мне пришлось прятаться как крысе и ждать нового шанса.

— Его предали, — почти шёпотом возразил Лют.

— Он был никчёмен. Если ты будешь таким же — мы найдём тебе замену. Я вернул тебя к жизни, Эрдаис. Не заставляй жалеть об этом, — отрезал Илит и пренебрежительным жестом ладони приказал Люту уйти с дороги.

Сделав шаг в сторону, Эрдаис прикрыл глаза. То, что он собирался сделать, могло стоить ему жизни. Но он ведь и так уже давно должен быть мёртв.

505 год эпохи Тёмной Воды (309 лет назад)

Империя Этват, земли Гэнгараис, форт Актоматэ

— Лют Эрдаис, свиганэби хон лойяхор нардартэо, хиганэби фэт найяхор дарэтэ[31]! — шелест изначального языка вырвал Эрдаиса из забытья.

По коже Эрдаиса будто растекался раскалённый металл. Он проникал в жилы, смешивался с кровью. Агония длилась так долго, что стала привычной, почти желанной. Воздух свободно набирался в лёгкие, превращаясь в пламя, становясь самой жизнью, изгоняющей смерть из тела.

Лют распахнул глаза. На полу лежало бездыханное тело незнакомого мужчины в красно-чёрных вируанских одеждах.

— С возвращением в этот несправедливый мир, друг мой! — произнёс Асагх.

— Мы боялись, что потеряли тебя, — сказала Тхаймона, беря Люта за руку. Тепло её пальцев, забота в голосе успокаивали. — Как себя чувствуешь?

— Как будто я жив. — Лют приподнялся на локтях, опустил взгляд на труп. — Что здесь делает эта дохлая вируанская крыса?

— Он занял твоё место в чертогах Томонайя, — осипшим голосом сказал незнакомец, скрывавшийся в тёмном углу комнаты. Свет словно избегал прикосновения к нему.