же точкой в этой комбинации было то, что когда мы вышли во двор дома, то в этот момент прибежал другой сотрудник ХАД и с озабоченным видом отозвал меня якобы по срочному вопросу, обратившись ко мне: «Товарищ Джуракул» — не громко, но так, чтобы предатель услышал это. Логически выстроенная цепь у предателя в голове «замкнулась».

Через три дня ко мне на «точку» заявился Ханмамад и сообщил, что по поступившим данным, в к. Чичка приехало несколько бандитов Кори Амира в сопровождении людей главаря ИОА Хабибуллы (контролировавшего этот кишлак), которые увезли Джуракула в неизвестном направлении. Вернулся тот спустя сутки очень перепуганным и рассказал соседям, что его возили к Кори Амиру в Хазарбаг, где допрашивали о том, какие деньги он должен саперу. Естественно, Джуракул категорически отрицал это, заявив, что не виделся с ним уже длительное время. А спустя месяц уже от оперативного источника Ходжагарского отдела ХАД поступила информация о том, что указанный сапер после допросов с «пристрастием» был расстрелян Кори Амиром за сотрудничество с советским разведчиком «Джуракулом» (то есть со мной). Так мой погибший экипаж 806-й БМП был отомщен.

Коснувшись использования нами сомнительных источников информации, необходимо привести довольно поучительную историю для всех молодых оперработников, которая произошла в апреле 1987 года. В ночь с 8 на 9 апреля в районе развалин Ивалк на стыке участков 11-й и 12-й погранзастав 117-го Московского пограничного отряда афганская бандгруппа численностью более 60 человек совершила нападение на наш укрупненный пограннаряд во главе с начальником отдела боевой подготовки штаба отряда майором Мельником А. А. и старшим офицером РО майором Долговым И. Е. В ходе ожесточенного боя погибло два пограничника, несколько было ранено. Однако главное беспокойство нашего командования вызвала пропажа без вести трех пограничников из состава этого наряда. Предполагалось самое худшее: в ходе боя они были захвачены и уведены в Афганистан. Поэтому всем разведчикам на загранобъектах в зонах ответственности Московского и Пянджского погранотрядов незамедлительно была дана команда принять меры к установлению возможного их местонахождения в афганском приграничье. И действительно, уже на второй день поступила информация о пребывании трех пленных пограничников в мечети одного из афганских кишлаков в зоне Рустака. Затем стали поступать новые данные об их появлении в других кишлаках, что свидетельствовало о постоянной перевозке пленных с целью не допустить проведения нами операции по их освобождению. Все «стояли на ушах» из-за этой ситуации. А на третьи сутки произошло немыслимое: все трое «пленных» пограничников — измученные, но свободные, вышли на 12-ю погранзаставу. Оказалось, что в ходе боя они оторвались от основных сил и, считая, что весь состав наряда погиб, все это время блуждали по участку, стремясь выйти на заставу (естественно, никто из них ни в какой плен к «духам» не попадал). Возник вопрос: как такое могло произойти? А ответ был прост: это стало возможным вследствие слабого профессионализма кого-то из разведчиков, кто при постановке оперативных задач своим негласным помощникам из числа афганцев прямо сообщил им информацию о якобы имевшем место захвате трех наших пограничников и просил выяснить их местонахождение. А поскольку многие наши негласные помощники оказывали нам помощь за материальное вознаграждение, то с ними нужно было постоянно держать «ушки на макушке»: ради денег они готовы были рассказать все, что угодно слышать «командону» — лишь бы денег дал, да побольше, побольше! Поэтому такие источники сродни колодцу: все мы в детстве кричали в него: «Ау!» и слышали оттуда в ответ такое же «Ау!». Чем не поучительная история для оперативников?

В июле 1987 года кто-то из «штабных» политработников задумал, как ему казалось, очень нужное и важное политическое мероприятие по оказанию выгодного пропагандистского влияния на население афганского приграничья с громким названием «Агитационно-пропагандистский рейд». По замыслу этого мероприятия 1-я и 3-я ММГ под командованием начальника ПОГ-1 майора Плешкова должны были пройти рейдом по «зеленке» вдоль линии государственной границы (вдоль реки Пяндж) от кишлака Гарав через Шахраван до кишлака Курук. В каждом кишлаке наши политработники планировали собирать местное население и проводить митинги, на которых убеждать их в необходимости мира и добрососедства с Советским Союзом. Когда нам довели задачу этого рейда, то свои эмоции мы могли выражать только «нехорошими» словами — других не было. Почему? Да потому, что было «все красиво на бумаге, да забыли про овраги»: пытаться реализовать этот замысел столь малыми силами без разгрома и изгнания из этой зоны мятежников, ее «зачистки» с полным блокированием, да еще будучи крайне ограниченными в маневре одной дорогой было сродни с попыткой вытащить медведя из берлоги за его куцый хвост. Все опытные военачальники, командиры и разведчики прекрасно понимали, что как только мы начнем движение по указанной дороге, то несколько бандгрупп объединятся и начнут нас «избивать» из засад по всему маршруту движения. К тому же возник вопрос: а кто обеспечит вывод на митинги населения контролируемых бандитами кишлаков, ведь одного батальона «Царандой» и взвода ХАД для этого крайне недостаточно — «духи» просто не дадут им войти в кишлак. К тому же без блокирования кишлака население собрать невозможно, а сил для этого не было. Операция явно планировалась без учета мнения разведки. Все понимали абсурдность этой операции, но кто же осмелится подвергнуть критике политотдел, «устами которого глаголит» Партия! Впрочем, это были не только мои оценки — они полностью совпадали с мнением «чернорабочих» офицеров и полностью подтвердились дальнейшим развитием событий.

Тем не менее 21 июля этот «агитационно-пропагандистский рейд» начался. Разведывательное обеспечение ММГ-3 было возложено на меня и для усиления моих возможностей мне был придан взвод роты Нанабадского отдела ХАД под командованием командира роты старшего капитана Арбоба Иваза и батальон «Царандой». Об этом незаурядном и отчаянно смелом человеке следует рассказать более подробно, ибо с ним мне пришлось побывать в ряде переделок. К моему глубокому сожалению, после вывода ОКСВ из Афганистана он погиб в бою с душманами. Арбоб Иваз несколько лет возглавлял пуштунскую группу мятежников, с которой затем перешел на сторону органов народной власти ДРА и поступил на службу в органы госбезопасности, возглавив роту при отделе ХАД в г. Нанабад, образованную на основе его бандгруппы. За несколько лет он стал «легендой» ХАД, был награжден несколькими орденами и медалями ДРА. Смелый, отважный, мужественный, энергичный, он был душой своей роты и отдела ХАД, пользуясь у подчиненных и сослуживцев непререкаемым авторитетом. Большим уважением Арбоб Иваз пользовался и у советских офицеров. Поэтому когда у разведчика возникала необходимость выставить засаду на «духов», то он всегда старался привлечь к этому его группу, ибо «утечки»