ходе взаимных приветствий по восточным обычаям с обязательными полуобъятиями убедился в отсутствии у него оружия, а на находившуюся при нем лопату особого внимания они не обратили. Когда же переводчик по какой-то причине отошел от них, то Володя хотел что-то ему сказать и повернул голову в его сторону. Вдруг краем глаза он увидел, как Хабибулла взмахнул лопатой и инстинктивно уклонился, что и спасло ему жизнь — лезвие лопаты лишь рассекло ему кожу на шее, не повредив артерии. Афганец же бросился бежать, но Володя вскинул автомат и метров с пятнадцати дал по нему длинную автоматную очередь. Пули попали убегавшему в спину и тот, падая, свалился в арык с водой и течение понесло его от «точки». После чего Володя потерял сознание.

Пожелав раненому скорейшего выздоровления (к этому времени мы от доктора уже знали, что жизненно важные органы и нервы у него не повреждены), мы вернулись в отдел и уже вечером я был на «Колонгузаре». Опрос очевидцев лишь дополнил картину произошедшего. На следующий день, вызвав установленным сигналом на экстренную встречу нашего надежного источника, мне удалось существенно дополнить имевшуюся информацию. В частности, источник сообщил, что Хабибулла был тяжело ранен автоматной очередью в живот и, упав в арык, не утонул, а течением воды отнесен метров на двести ниже, где его спасли мятежники из группы Суфи Мухаммад Амина, которые издали контролировали покушение. После извлечения из воды его отвезли в соседний кишлак к врачу, который прооперировал его, но утешительных прогнозов не дал. К сожалению, причину этого покушения установить так и не удалось, поскольку его инициатива исходила от бандглаваря.

Как впоследствии оказалось, Хабибулла выжил, несмотря на то что его лечение затянулось на семь месяцев. После излечения он находился в местной бандгруппе, но затем вследствие ранения у него начались необратимые процессы и он набрал очень большой вес и спустя несколько месяцев умер.

По возвращении результаты моих «изысканий» были доложены начальнику разведотдела, в связи с чем была сделана «зарубка в памяти» на бандглаваря Суфи Мухаммад Амина, который с этого момента попал на наш «прицел». В ходе дальнейших операций мы неоднократно пытались уничтожить его, но этот «везунчик» постоянно ускользал от нас и сумел дожить до нашего вывода из Афганистана. Справедливое наказание понес лишь Хабибулла. Ну а Володя Тепл-н спустя месяц вернулся из госпиталя и продолжил свою работу на той же «точке», а на память об этом неприятном инциденте у него остался большой шрам на шее и шуточный боевой псевдоним «Лопатин».

После этого последовал мой «вояж» на загранобъект «Талукан». Именно на этой «точке» мне впервые пришлось передвигаться по ее территории перебежками, а один непродолжительный участок — по окопу. Дело в том, что «точка» размещалась на северо-западной окраине города Талукан в низине в нескольких домах на территории огромного сада, недалеко от которой к северо-востоку возвышаются сопки, с которых «духи» периодически вели огонь по нашим солдатам и офицерам. И хотя большое расстояние не позволяло бандитам стрелять прицельно, но это создавало ощущение дискомфорта. И хотя обстрелов во время своего пребывания на «точке» я не застал, но в первый день от этого было ощущение какой-то «неуютности», которое исчезло уже на следующий день — все мы уже давно понимали, что от случайной пули уберечься невозможно. Поэтому мы, полагались на Всевышнего и подражая мусульманам, говорили: «Иншаллах (Так угодно Аллаху)!»

В это время заместителем начальника ПОГ-2 по разведке на этой «точке» являлся подполковник Григорий Мор-н, который мне запомнился очень доброжелательным и общительным человеком. Позже его сменил подполковник Янк-с Ромас Юозович, очень опытный разведчик, за плечами которого уже было несколько лет войны в Афганистане. Общительный и доброжелательный, он с готовностью передавал мне свои знания и опыт во время редких встреч. В 1988 году он был переведен в разведотдел Керкинского погранотряда в связи с начатой «охотой» на него душманами после успешно проведенной им операции против одного из бандглаварей зоны. В ноябре 1990 года им была проведена операция по возвращению в Советский Союз ведущего сотрудника одного из московских НИИ, занимавшихся разработками по ядерной физике, который сумел нелегально через границу бежать в Афганистан, за что был награжден высшей ведомственной наградой — знаком «Почетный сотрудник госбезопасности».

Поскольку я прибыл в Талукан для реализации своих мероприятий, то их обеспечение осуществлял старший офицер по разведке ПОГ-2 капитан Сергей Тр-в, недавно прибывший в Афганистан из Прибалтийского погранокруга. Это был опытный оперработник, спокойный, уравновешенный, добродушный и общительный человек. У нас с ним быстро сложились приятельские отношения и он стал моим «гидом» в поездке по городу Талукан.

Город с 700-летней историей находится на равнине, вдоль его южной окраины течет река Талукан, а его планировка состоит из симметрично расположенных кварталов и улиц. По афганским меркам этот провинциальный центр был достаточно крупным, но кирпичные и панельные здания были не выше 4–6 этажей. Дома в городе в основном традиционно афганские — одноэтажные, обнесенными высокими глиняными дувалами. В городе мы посетили разведпункт ГРУ ГШ ВС СССР, размещавшийся в большом особняке недалеко от Управления ХАД провинции Тахар. При знакомстве с сотрудниками разведпункта неизгладимое впечатление на меня произвел его руководитель, представившийся как Стас. Уместнее его было бы называть «отец Стас», ибо его колоритная внешность уж очень смахивала на батюшку: невысокого роста, лет 37, пытливые с хитрым прищуром глаза, круглое слегка одутловатое лицо, усы и большая с проседью борода «лопатой», крепкий, кряжистый, с «солидным» животиком, а однотонная серая длинная рубаха с воротником типа «а-ля косоворотка» навыпуск непроизвольно наталкивала на вопрос: «Отче, а где Ваш крест?». Афганцы же называли его: «Командоне бомбард» (Командир бомбардировок) — именно через него руководство провинциального управления ХАД и органов госвласти ДРА направляли в штаб 40-й армии заявки на нанесение бомбоштурмовых ударов (БШУ) по мятежникам. Мы познакомились, обменялись последними разведданными в отношении противника, выпили за знакомство по «сто грамм» и на позитиве расстались. К сожалению, это была единственная наша встреча, но почему-то она настолько мне запомнилась, что когда вижу батюшку схожей комплекции и внешности, то мне кажется, что вижу Стаса. А как-то в середине 1990-х годов, спускаясь по эскалатору в московском метро, я вдруг увидел его, поднимающегося навстречу в схожем одеянии и без креста. Замешкавшись от неожиданности, я окликнул его только тогда, когда мы уже разминулись: «Стас!» Однако он не отреагировал или не услышал меня. А может это был не он?

А еще мне запомнилось знакомство с Рейганом и Тэтчер — нет-нет, не с главами «самых демократичных»