Поспешив на голос экскурсовода, молодежь быстро забыла о тратах и торговых рядах. Анфилады и убранство замка заворожили их ничуть не меньше.

После жаркого дня внутри библиотеки оказалось удивительно прохладно. И уютно. Никакой пыли, лишь величие времени ощущалось в каждой детали. Панели, отделанные натуральной черной древесиной, копии, а иногда и фрагменты настоящих старинных гобеленов на стенах, изысканные резные стеллажи. И самое главное сокровище — старинные свитки, заботливо прикрытые прозрачными экранами. Их даже трогать было страшно — настолько ветхими казались.

— Смотри, как сильно символы отличаются от современных, — покачала головой Флидайя, рассматривая один из свитков, развернутых на специальном демонстрационном столе. — Я кроме «…дайя» и «…дайяр» ничего разобрать не могу.

— Так вот же адаптированная версия, — помог ей кавалер, быстро отыскав глазами прикрепленную рядом пластину.

— «Сказание о добродетельной Лиодайе и муже ее, славном Дайяре», — прочитала девушка. — Хм… Любопытно.

«Во времена давние родился на Тьегросе принц Аленнар. Красив он был, семьей хорошей не обделен и невестой красивой да порядочной. И потому позавидовал ему злой дух моря, внушил недобрые помыслы, сделав подлым и жестоким своим прислужником.

Осерчал тогда дух ветра Дайяр. Поднял шторма великие да бури невыносимые, говоря Нару, что надобно безобразия прекратить. Не внял предупреждению злой дух, пуще прежнего пакостить мирным эсам и сиренам стал. Овладел разумом Аленнара, творя непотребства всякие, губя безвинных и радуя тварей.

И не выдержал покровитель ветра, пожалел подданных и невесту молодую. Вмешался в помыслы принца, борясь со своим давним врагом — вероломным духом морским. Сколько длился тот бой, неведомо, да только после свадьбы королевской трусливо сбежал Нар, забрав с собой душу своего приспешника на службу вечную.

И ждали бы Тьегрос упадок и безвластие, а молодую королеву — одиночество и тоска. Но Дайяр не остался равнодушным к ее очарованию, красоте и сердцу доброму. Не пожелал уходить в свой мир, где мудрые духи обитают. Даровал милость свою островитянам и стал над ними властителем, заняв тело сиррина Аленнара, лишенное души. А прежние дела свои поручил небесным стражам. Ведь надобно было корабли направлять, тварей угомонять да влагу на землю приносить.

Славным было его правление. Дух явил свою мудрость и вразумил островитян. Научил эсов делать диковинные вещицы, которые облегчили их тяжкий труд. На Тьегросе на многие сезоны воцарились мир и процветание…»

— Сказка, — поморщился юноша, когда Флидайя закончила чтение. — Духи, их явление свыше, соперничество, любовь к обычной сийринне… Куда мог подеваться Аленнар? Кто в здравом уме бросит молодую жену? И вообще, духов-покровителей не существует… Глупости. Придумают же!

— Думаешь, в этом нет правды?

— Конечно, нет. Просто нужно было кому-то объяснить жестокость принца и его вразумление. Сами, небось, наподдавали ему, чтоб мозги на место встали. Может, перестарались, и память у него отшибло. А потом напридумывали… Про духа. Чтобы себя не подставить… А, ну их, эти легенды! Иди-ка лучше вот на это посмотри!

Схватив за руку, юноша увлек девушку в соседний зал. Он уже давно туда поглядывал, заметив очертания любопытной конструкции. А теперь с восторгом в глазах стоял рядом, рассматривая.

Крыло-купол, сделанное из материи, пропитанной соком лупаи. Каркас из металлических планок. Стропы, вряд ли сохранившиеся с того времени, потому замененные на современную имитацию…

— Планер-паритель, — со знанием дела пояснил юноша. — Надо же, какой примитивный! И без левитационных «ловушек». Никакой страховки. На нем далеко от берега летать рискованно.

— Все равно для того времени это настоящий прорыв в технике, — с уважением отозвалась Флидайя и хихикнула: — Кому-то из сирринов захотелось обрести крылья и почувствовать себя сийринной…

— Не «кому-то», а… — Ее спутник шагнул в сторону к прикрепленной табличке-пояснению. — «Сию диковинную вещицу замыслил славный Дайяр, дабы порадовать супругу свою Лиодайю». — Прочитал и возмутился: — Тьфу! Опять этот Дайяр! Такое ощущение, что без его ведома ничего и случиться не могло на этом свете!

— Не на то ты внимание обращаешь! Легендарный дух ветра делал все ради своей любимой. Допустим, на самом деле это и не был дух. Но сам факт искренних и чистых чувств достоин восхищения и говорит о многом. Я бы очень хотела, чтобы в моей жизни была такая любовь.

Она, несомненно, говорила от души, открыто, просто то, что думала, а не отдавала дань современным тенденциям, по которым браки с выгодным партнером считались дурным тоном. И юноша, влечение которого тоже не позволяло даже помыслить о расчете, невольно залюбовался прекрасным профилем сийринны. Мягким контуром лица, изящно очерченной линией губ, идеально прямым небольшим носиком, длинной шеей и изящными плечами, прикрытыми темными пепельными прядями. Но больше всего — удивительными глазами. Выразительными, миндалевидными, с длинными темными ресницами и черными радужками, усыпанными серебряной россыпью искорок.

Заметив его интерес, Флидайя воодушевилась. Однако акцентировать внимание и смущать не стала, просто, подав руку, потянула следом за ушедшей далеко вперед группой.

Догнали они шумно обменивающихся впечатлениями студентов на входе в заповедник.

— Когда-то здесь был королевский парк, где сирены несли дозор, прогоняя тварей обратно в море, — донесся до них голос экскурсовода. — Это сейчас морских обитателей не так много осталось, и на побережье они выходят крайне редко, а раньше все было совсем иначе… Проходите, не толпитесь. Вот вдоль ограждения вставайте…

— Смотри! — в лихорадочном возбуждении Флидайя сжала ладонь своего спутника. — Настоящая тварь!

Привлеченная голосом смотрителя-сиррина, из лениво накатывающих волн осторожно вышла покрытая лазурными чешуйками зверюшка. С опаской покосилась на стоящих в отдалении зрителей и неторопливо заковыляла к оставленному для нее на песке угощению.

— Ага… — зачарованно глядя, рассеянно ответил юноша. — Я про них читал. Они раньше на эсов охотились.

— Наши предки не сразу пришли к цивилизованному взаимодействию с тварями, — продолжал вещать экскурсовод. — Сийринны не всегда их изгоняли. Чешую использовали для изготовления драк’ов и в качестве кровли для богатых домов, королевского замка в том числе. И среди эсов, и среди тварей были напрасные жертвы. Кстати, здесь же, на полосе пляжа, наши предки оставляли умерших, полагая, что если тело заберут твари, то душа уйдет в мир духов. Добродетельные — в услужение к Дайяру, творящие злодеяния — к Нару. Считалось, что духи ищут себе слуг под стать.

— Трупы на берегу… — Флидайя поежилась, невольно прижимаясь к своему спутнику. — Жутко. И странно. Неужели не подумали, что таким прикормом только еще больше тварей привлекут?

— Зато хорошая мотивация, — едва ощутимо приобняв ее за плечи, юноша вполголоса отметил мудрость древних островитян. — Древние эсы и сирены старались прожить достойно, боялись угодить к злому духу.