Паренёк за барной стойкой был ей не знаком. Значит, он здесь новенький; всех сотрудников Станции Сол знала в лицо. В баре сидели ещё какие-то люди, но подходить к ним она не стала. Взяла приготовленный барменом коктейль, выбрала самый тёмный угол и отвернулась к стене.

Идти домой не было никакого желания. Да, она знала, что должна усмирить эмоции, взглянуть на ситуацию с точки зрения логики и здравого смысла, без лишних сантиментов, как и полагалось прима-пилоту. Возможно, завтра она так и сделает. Но в данный момент это было выше её сил.

Бар понемногу заполнялся людьми — пилоты возвращались из рейсов, у инженеров заканчивались смены, кто-то из гражданских, волею судьбы оказавшийся на Станции, коротал время в ожидании лифта.

Строго говоря, этот коктейль не имел права именоваться «Хвостом кометы»: взбитые сливки — из порошкового концентрата, вместо свежих ананасов — ананасовый сироп, вместо натуральной ванили — экстракт. Разве что тягучий белый ликёр был настоящий. Вообще-то доставлять натуральные продукты на Станцию было не так уж и дорого — этим просто-напросто никто не озадачивался. Да и в орбитальный бар взыскательные гости заглядывали редко, предпочитая куда более презентабельные заведения на самой планете.

По сторонам Сол не глядела, не желая ни с кем общаться, — убитая горем, она сидела, упершись взглядом в стол, и молча сосала неправильный коктейль.

И всё-таки — почему при построении гиперперехода возникла такая погрешность? Должна же быть причина.

Если расчёты были верны — а они всё-таки были верны, значит вектор гиперперехода исказился вследствие воздействия внешнего фактора. Но что могло им стать? Кротовые норы не дают такого искажения пространства, да и нет их в окрестностях Либера. Пресловутый колодец Региомонтана или похожая аномалия? Тоже нет.

И ещё эта злополучная звезда… Почему никто их не предупредил об опасной зоне? Она непременно учла бы это, когда выстраивала гипер.

А что, если никто не предупредил их, потому что никто не знал? Но как вышло, что звезда взорвалась непосредственно перед их появлением там? Неужто роковое совпадение?

Она не ждала снисхождения, не искала оправданий. Она только хотела докопаться до сути.

— О, Сол! А я смотрю: ты или не ты?

К ней бодрой походкой приближался Эллионт. Сол подняла на него взгляд и тут же вновь уставилась в стол, злясь, что осталась в баре на Станции. Знала ведь, что здесь она может кому-нибудь попасться на глаза!

— Что с тобой? — она не увидела — почувствовала, как отцветает его улыбка. — На тебе лица нет.

— А ты разве ещё не знаешь?

— Знал бы, не спрашивал, — он подсел рядом, между бровей мелькнула вертикальная складка. — Выкладывай.

Ей было бы проще, если бы Эллионт узнал обо всём из информационной рассылки Гильдии или сводок новостей. Не пришлось бы переживать всё это заново. Но Сол понимала: она не имеет права на подобные поблажки.

— Гамма Белого Тигра… — не в силах больше сдерживаться, она уткнулась ему в плечо и разрыдалась. Эмоции, которые она до сей поры держала в себе, наконец, вырвались на волю. Вряд ли Эллионт смог разобрать что-то в её нечленораздельном бормотании, то и дело прерываемом громкими всхлипами, но суть он уловил.

Понадобилось ещё два «Хвоста кометы», чтобы Сол перестала икать и пересказала историю вновь, чуть более связно.

— Ты не виновата, — с твёрдой уверенностью заявил Эллионт. — И пусть кто-то попробует сказать, что это не так.

— Меня лишат лицензии, — замогильным голосом простонала Сол, — если не хуже. И правильно сделают: после того, что случилось, кто мне теперь доверит жизни людей?

— Что-о?! — вскричал Эллионт так громко, что несколько человек обернулось на них. — Даже не думай! Да Райт за тебя любому башку оторвёт! Он ни за какие коврижки не позволит отобрать лицензию у лучшей примы Гильдии!

— Это будет справедливо, — всхлипнула Сол, даже не пытаясь вытереть струящиеся по щекам слёзы. Она понимала, что друг пытается утешить её как может, но не могла ничего с собой поделать. — И не надо спорить. Лучше возьми ещё «Хвост кометы».

— Знаешь, что я тебе скажу, Сол, — решительно начал Эллионт, вернувшись с очередным коктейлем. — Паршиво, конечно, что так вышло, но как говорится, слезами горю не поможешь. Хватит киснуть, и поехали отсюда. Скоро уйдёт последний лифт, а следующий — только в пять утра.

— Я не могу просто взять и перестать думать об этом! Погибли люди, понимаешь ты это или нет? — отчаянно воскликнула она. — Погибли по моей вине!

— Вовсе нет! Это ты так считаешь!

— Это так!

— Ты слишком много на себя берёшь.

— Ты там не был, чтобы делать выводы!

— Я и так прекрасно представляю, что там было! — Эллионт резко замолчал, после чего заговорил уже намного тише, видимо, осознав, что его тактика не работает, и сменив её на противоположную. — Сол, я не знаю, как бы я справился, окажись я на твоём месте. Я мог бы потерять все корабли, понимаешь? Ты же смогла спасти два корабля из трёх.

— Но один — не спасла, — очень тихо ответила она.

Эллионт встал из-за стола.

— Пошли-ка отсюда.

— Куда?

— Домой.

Сол упрямо мотнула головой.

— Не хочу.

— Хорошо, — терпеливо ответил Эллионт, мягко, но решительно беря её под руку. — Пойдём туда, куда хочешь.

Огни. Разноцветные, мерцающие, искрящиеся, они были повсюду: в изогнутых стёклах фасадов, в асфальте, отполированном дождём до зеркального блеска, в мокрой обшивке флаера и в глазах Эллионта.

— И хватит рыдать.

— Ладно, больше не буду.

Хорошо, что здесь такой ливень: из-за него не видно слёз.

— Это «Хвост кометы»?

— Нет. Просто вода. Минеральная.

— Я хочу «Хвост кометы»! — в её голосе появились капризные нотки, она зашарила по карманам в поисках платёжной карты. — Да где же…

А музыка как будто знакомая. Напоминает мелодию, услышанную на Йорфсе. Или ей это только кажется?

— Эллионт…

— Что?

— Не оставляй меня одну.

А воздух после грозы такой свежий, пьянящий, с тонким шлейфом озона и медуницы…

— Ты вымокла до нитки. Я поищу что-нибудь сухое.

С балкона открывался такой вид, что дух захватывало: землю почти не видно, зато до клочковатого облачка, проплывающего мимо — рукой подать. Вот бы дотянуться…

— Держи, — Эллионт протянул ей полотенце, но Сол проворно схватила его за галстук и потянула на себя, опрокинув на кровать.

— Сол… — он попытался вывернуться.

— Что?

— Не надо. Ты будешь жалеть. И возненавидишь меня.

— Пусть так. Мне плевать. Я заслуживаю ненависти.

Он, наконец, смог поймать её руки, и на какое-то мгновение она почувствовала на себе его горячее дыхание.