В то же время в Учредительном собрании, в газетах, клубах и провинции развернулась дискуссия о дальнейшем политическом развитии страны. Анархия первых месяцев революции и жестокая междоусобная резня в июне качнули симпатии населения к политическим силам, не причастным как к революционной волне, так и к вооруженному столкновению. Одним из представителей этой третьей силы, несомненно, был глава бонапартистской партии Луи Наполеон. В обществе хорошо запомнились его действия, когда он в июне демонстративно отказался от депутатского мандата.

В конце августа Кавеньяк уступил давлению Учредительного собрания и приказал провести 17–18 сентября 1848 года дополнительные выборы на одиннадцать вакантных мест в парламенте, причем три из них приходились на Париж.

На депутатские места в столице правые республиканцы выдвинули, как и социалисты, трех кандидатов, одним из них был известный политический деятель, доктор Франсуа Распай, который в это время находился в тюрьме в Венсене. От партии орлеанистов на выборы шли банкир Ашиль Фульд и маршал Тома Бюжо. Еще одним «тяжеловесом» считался популярный журналист и политик Эмиль де Жирарден. Бонапартисты в качестве кандидата выдвинули Луи Наполеона.

Предполагалось, что победу в столице должны одержать ставленники власти и правящей правой республиканской партии. Однако результаты, которые были оглашены 21 сентября 1848 года, были ошеломляющими. Убедительную победу одержал Луи Наполеон[677]. За него отдали голоса 110 752 избирателя. Вторым финишировал Фульд с 78 891 голосом и третьим — Распай с 66 963. Кроме того, глава бонапартистской партии был избран еще от четырех избирательных округов[678], в том числе и на Корсике. К этому следует добавить, что в провинции практически везде победу одержали монархисты.

Когда в городской ратуше были объявлены результаты выборов, отряды Национальной гвардии дружно исполнили старую бонапартистскую песню Veillons au salut de l’Empire, а толпа кричала «Vive Napoléon! Vive l’Empereur!». Но на фондовой бирже котировки снизились на 1¼%[679].

Как только новость об итогах выборов дошла до Лондона, Луи Наполеон поспешно собрал вещи и покинул здание на King Street. Когда на следующее утро в дом наведался его хозяин, то он обнаружил, что кровать не прибрана и вода из мраморной ванны Луи Наполеона не спущена[680].

Луи Наполеон приехал в Париж 24 сентября 1848 года и остановился в Hôtel du Rhin на Вандомской площади[681].

Тем временем по городу поползли самые невероятные слухи: Луи Наполеон уже арестован; войска получили приказ открывать огонь на поражение в случае демонстраций бонапартистов и так далее. Но внешне все выглядело довольно мирно. В газетах было опубликовано заявление Кавеньяка, что любые беспорядки будут пресекаться, но гражданин Луи Наполеон Бонапарт, как законно избранный представитель народа, будет занимать свое место в Учредительном собрании[682].

24 сентября 1848 года Луи Наполеон отправился в Бурбонский дворец, принял там присягу и занял место среди депутатов Учредительного собрания. В этот же день он впервые выступил с короткой речью, в которой сказал, что «спустя тридцать два года изгнания и ссылки я наконец возвращаюсь в свою страну и восстанавливаю все свои права в качестве гражданина Франции»[683]. Затем он еще раз обязался добросовестно исполнять депутатские обязанности и служить интересам республики.

Депутаты, большинство из которых долго и упорно сопротивлялись появлению в их рядах Луи Наполеона, молча выслушали слова новоизбранного депутата. Ни первая речь, ни сама фигура главы бонапартистов не впечатлили депутатов. Как точно подметил один из историков, у Луи Наполеона не было ни одного из тех качеств, какие были необходимы для политического успеха в Учредительном собрании Второй французской республики.

В этом эмоциональном органе, где вопросы решались не посредством партийной дисциплины и интриг лоббистов, а посредством ораторского искусства в стенах палаты, когда депутаты меняли свое мнение каждый час под влиянием очередного выступавшего, который мог в нужный момент поймать взгляд председателя и склонить своих коллег-депутатов при помощи искусно использованного резонировавшего голоса, театрального жеста и своевременной лжи. Такая тактика была отталкивающей и психологически невозможной для Луи Наполеона, и он был недееспособен в Учредительном собрании. С другой стороны, хотя он и не был парламентским оратором, производившим впечатление на французов, у него было имя — Наполеон Бонапарт[684].

Через два дня после прибытия в Париж Луи Наполеона посетили друг Ледрю-Роллена, радикальный депутат Жоли и лидеры социалистов Прудон и Шмельц. По словам Ридли, «Прудон был немного смущен, но успокоился, когда Жоли напомнил ему, что Луи Блан встречался с Луи Наполеоном в Лондоне три недели назад. Луи Наполеон был обаятелен, критиковал Кавеньяка и военное положение. Сказал Прудону, что не верит клевете, которая распространяется вокруг социалистов, но тот был насторожен и записал в свой дневник: „26 сентября. Посетил Луи Бонапарта. Человек кажется благонамеренным — голова и сердце рыцаря. Сильно одержим славой своего дяди, нежели какой-либо иной идеей. В противном случае — умеренные способности. Я очень сомневаюсь, что, как только его внимательно изучат и к нему придет широкая известность, он сможет достичь какого-либо успеха… Приписка: Не доверять ему. У каждого претендента есть привычка ухаживать за лидерами партий“»[685].