терпели, потом у нас будет возможность перекусить отдельно, в королевской комнате отдыха. Но король Карл, провожая тоскливым взглядом скользящего мимо официанта с подносом, полным так полюбившимися ему канапе, пробурчал:

- И кто выдумал, что король не может есть со всеми? Эх!

Королева Вероника скрыла смешок за лёгким покашливанием, а непосредственная Магда выступила на стороне отца.

- И правда, пап, я тоже есть хочу! Но танцевать больше!

После задорной мазурки, которую я честно отплясала с Ансельмом, а Фридрих пригласил Магду, открылись двери в фуршетную комнату и гостей пригласили пройти туда. Мы должны были тоже удалиться всем семейством, но любопытство оказалось сильнее голода. Даже Карл, посвященный в нашу задумку только сегодня, остался с нами без вопросов, с весельем в глазах наблюдая то, что развернулось перед нами.

Да, это была революция! Удивлённые гости, что их пригласили не в парадную столовую, а в совершенно в другую комнату, были шокированы. Да, стоят столы, полные еды, но нет ни одного стула! И гадкие официанты отказываются принести стульчик почтенной матроне, чтобы она могла вкушать с удобствами! Ведь как было раньше хорошо - сидишь себе полтора часа, набиваешь желудок разными вкусностями, обсуждаешь с другими матронами нынешние нравы, моду, молодежь. А сейчас и присесть некуда, какие уж тут разговоры! И еду самому себе надо накладывать, лакеев нет.

Да и хоть и выглядит все очень вкусно, так такие тарелочки маленькие, что не положишь столько, сколько хочешь! Если положить гору еды - или упадет все или смешается, рыба с пирожным, фу! Но молодежь, наоборот, была очень довольна. Во- первых, теперь не надо выслушивать все полтора часа воспоминания престарелой родственницы, не надо объедаться, во- вторых, это отличная возможность пофлиртовать дополнительно с поклонниками, просто попросив принести вон то крошечное пирожное или канапе. И фруктовую воду. На самом деле хотелось гамбургер и чашку чая, но надо же показать, что ты ешь как птичка.

Тем не менее, к концу перерыва съедено было все. Только официанты продолжали разносить напитки и закуски. Большое веселье у короля вызвала старая графиня N, которая явно не добрала до своей нормы еды и нашла оригинальный выход. Махнула ближайшему официанту, когда тот подошёл, царственным тоном велела поставить тут этот подносик с закусками, а самому быть свободным. Когда официант невозмутимо поинтересовался, не будут ли семь бокалов вина излишними для почтенной госпожи, та задумалась на секунду, потом милостиво разрешила официанту забрать шесть бокалов. Тот опять не согласился, сказав, что не унесет в руках сразу шесть бокалов, и быстро шмыгнул от нее, оставив графине в утешение пару тарталеток.

В королевской комнате все дали волю эмоциям, смеялись долго. Король, вытирая слезы, сказал:

- На этот бал стоило пойти только из- за такого зрелища! Надеюсь только, что в следующий раз эти матроны не придут со своими тарелками в виде тазиков!

Поскольку мы задержались, то и вышли в бальную залу к котильону, завершающему танцу бала. Танец этот весёлый, подвижный. Вопреки своему решению танцевать только медленные танцы, Иоганн танцевал со мной котильон. После чего мы тихо удалились из бальной залы.

Когда мы вернулась в покои, меня уже поджидала Ульрика, чтобы помочь разобрать прическу, снять платье. Супруг чуть задержался в коридоре, о чем- то договаривая с Фридрихом. Ещё слышалась музыка, голоса гостей, которые разъезжались от дворца, и тех, которые направлялись в гостевое крыло. И что- то мне стало так тоскливо и неуютно, что я твердо поняла - никакого интима здесь у меня не будет! И только я встала с кресла, как вошёл Иоганн, и я рванулась к нему.

- Давай поедем домой! Не могу я здесь, шумно и голова болит! Поедем, а?

Супруг с удивлением глянул на меня, но и слова против не сказал. Наоборот, кликнул своего камердинера, велел тому поднять кучера, чтобы тот увез нас домой, а после собирал вещи Иоганна. Я тоже велела Уле собирать наши вещи. Та радостно засуетилась, убирая драгоценности в отдельный мешочек, складывая платье и прочую одежду, приговаривая:

- Вот и хорошо, вот и ладненько! Дома- то завсегда лучше! И тихо у нас, и ванночку горячую сделаю, и Аништа у нас на кухне, а не этот, прости Господи, мосье. Вот сейчас домой и поедем!

И впрямь, собрались все быстро, видимо тоже хотелось домой. В карете я сидела тихой мышкой, прислонившись к плечу Иоганна. Тот обнял меня за плечи здоровой рукой, тихонько дунул на выбившийся из шляпки локон.

- Знаешь, я и сам хотел вернуться домой, да не знал, как сказать об этом. Уже привык, что дом - это там, где ты, а в дворцовых покоях мне неуютно. Так что все хорошо, не беспокойся.

Ага, не беспокойся! Я тут, можно сказать, грандиозные планы строю по соблазнения собственного мужа, а мне советуют, не беспокоится! Дома, приняв ванну с душистым мылом, надела халат и принялась критически рассматривать приготовленную Ульрикой пижаму. Саму Улю я уже отпустила отдыхать. Ндаа… в этой пижаме не только не соблазнить, а пожизненно потенцию у мужика отшибешь!

И я, вздохнув, достала свой стратегический аргумент в этом вопросе. До этого я никому ее не показывала, шила сама, сидя в своей спальне. Стрейч- атласа, конечно, здесь ещё не было, но шелковый атлас был. И я сшила себе сорочку. Длинную, в пол, но с провокационным разрезом сбоку во всю длину ноги. Разрез я обшила вокруг кружевом. Глубокое декольте спереди, тоненькие бретели на плечах, глубокий вырез на спине, перекрещивающиеся бретели на спине. Ткань блестела мягким маслянистым блеском в свете свечей.

Нацепив эту секси- тряпочку, я глубоко вздохнула и сделала первый шаг по направлению к спальне мужа. Когда я вошла в спальню Иоганна, там горела только одна свеча возле кровати, а он сам только что вышел из ванной в тонких кальсонах, в которых спал, на ходу вытирая мокрые волосы полотенцем. Увидев меня в этом одеянии, он резко замер, держа полотенце в руке, тяжело сглотнул, оглядывая мою фигуру в этом одеянии. Да я и ножку ещё так кокетливо повернула… Все, поплыл мужик… впрочем, и мне стало жарко и сердце затрепыхалось как- то неровно. Раздумывал он недолго. Отшвырнув в сторону полотенце, Иоганн в один шаг приблизился ко мне вплотную. Провел слегка подрагивающей рукой по моей щеке, подбородку, хрипло спросил:

- Можно, я тебя поцелую?

Ну, кто же такое спрашивает? Не дождавшись ответа, он, тем не менее, осторожно прикоснулся своими губами к моим.