—Чего ты тут? Настена вам уж постель изготовила. Да и молодая тебя поджидает, — толкнув в плечо зятя, опустился рядом на завалинку Дмитрий.

—Да надышался духоты и шума наслушался. Вот сижу, сверчков слушаю, да свежим воздухом дышу.

—Ага. Ну это-то дело доброе. Только мне уж племяшей хочется на руки взять.

—Своих мало?

—Мало. У нас род Дорохиных знаешь какой знатный был. Почитай полсела в родне. Н-да. Был, — тяжко вздохнул парень.

* * *

Хм. Да пожалуй все же муж зрелый. Уж двое деток, сынок и дочка. И то не предел. Вот вернулся хозяин в дом, теперь все по иному будет. А вот в прежнем их селе… Пожгли их шведы, да побили без жалости. Вот как поднялись крестьяне против господина заморского и на вилы его с управляющим подняли так над ними расправу и учудили. Так что, пусть Дмитрию сейчас только двадцать три, а он получается глава всему роду. Потому как самый старший. Так-то оно сиротами оставаться.

—Так какая радость Дорохиным, коли дите Редькиным уродится? — Не желая давить на больное, хмыкнул Александр.

—И что с того? Не племяш он мне будет, что ли?

—А как девка?

—Хм. Девка. Я тебе вот что скажу, Саня, подлое племя эти девки. Ты ее растишь, растишь, душу вкладываешь, а она хвостом махнула и в другую семью подалась. Так что, делай парня. Он тебе и опора, и надежа, и тихая старость, и роду продление. А чем шире род, тем крепче он на этом свете стоит. Вон, Бориску уж тоже женить пора. Девятнадцать годков оболтусу. И хозяин эвон какой справный. Вишь, как хозяйство поднял. Одной земли с двумя бабами восемнадцать десятин пашни поднимал два года. Пора женить, пусть род прирастает. Эвон Агап, царствие ему небесное, так никого после себя и не оставил.

—Да есть у него сынишка, — не подумав брякнул Александр.

—Ты это о чем? — Вскинулся его шурин.

—Да так, ни о чем. Сказал и сказал.

—Нет, ты уж начал, так заканчивай.

—Ну, когда мы у Острожского служили, была там одна девка при маркитанте, — не вдаваясь в подробности, начал пояснять Редькин. — Крутил с ней Агап. Но признаться, кто только с ней не крутил. Одно слово, девка.

—И?

—Пару месяцев назад, еще до замирения, катались мы с парнями по делам в Люцин. Есть там на тракте, верстах в тридцати от города новый трактир. Та баба как раз его и содержит. Заработала своим передком, да сподобилась, — вновь не стал он вдаваться в подробности, тем более, что это и впрямь имело место быть. — А при ней сынишка, Гаврилой Агаповичем прозывается.

—Точно Агапа?

—А смысл ей врать? Она чай в родню никому не набивается. Опять же, баба она завсегда знает от кого понесла. Даже и при таких делах.

—Это да. Хм. Вот что. Ты тут покуда дух переводи, отдыхай, а я пожалуй прокачусь до того трактира. Как его найти говоришь?

—Дмитрий…

—Что? — Вскинулся Дорохин.

—Да не найдешь ты. Я уж лучше сам покажу. Опять же, по Задвинскому герцогству лихого народца пока еще хватает, — поняв, что переубедить его не получится, произнес зять.

—А Ольга как же?

—Ну, а что Ольга. Чай и ее племяш получается. Только, ты это. Если удумал ее сюда утянуть, то пустое. Она уж устроилась, и по совести сказать, невеста завидная. Так что и жизнь свою еще устроит.

—Хорошо коли так. Но она должна знать, что не одна на этом свете. Пусть живет своим укладом, выходит замуж, рожает детей, но только Гаврила должен точно знать кто его дядья да тетка. Я чай думаю погостить-то отпустит.

—Это за тридевять земель-то!

—Так ни к чужим же.

—И что? Не, даже не думай.

—Да ну тебя. Иди эвон, жена тебя уж заждалась. Еще подумает, что лешак ее побежал к кикиморам нужду справлять.

—Ох и язва ты, Дмитрий.

—А-а, — отмахнулся Дорохин. — Тебе не привыкать, эвон сколько Олька тебя чивостила. Иди уж.

Хм. Ну, а что делать. Пошел. Нет, не в обязанность. А очень даже с охоткой. Вод до дрожи во всем теле и холодка под ложечкой. А еще и в горле першит. Пересохло как-то разом. Интересно, квас-то молодым в угол поднесли? Иль придется идти искать?

* * *

—Отдать швартовы!

—Отдать швартовы!

Вторя атаману поспешил продублировать команду боцман, ну и подкрепил ее свистком дудки. Казаки дружно засуетились у кнехтов, высвобождая бригантину из плена. А и то. Не дело такой-то красоте стоять у причала. По этому кораблику плачут моря океаны.

Хм. Вообще-то, недолго осталось. Вот минуют Псковской и Чудское озера, спустятся вниз по Нарве и здравствуй Балтика. Это для начала. Потому как далее без остановок прямиком в Северное море и дальше. Пока только до французского Бреста. Уже не близко. Порядка трех с половиной тысяч верст. Но и в то же время, не так чтобы далеко. До Карибских островов им предстоит преодолеть путь в десять тысяч верст. Так что, чуть больше трети получается. А если учесть путь по прямой не получится в любом случае, то и того не наберется.

Матросы разместились на лавках между мачтами и по команде все того же боцмана, навалились на рычаги. Поначалу пошло тяжко. Но постепенно гребцы вошли в неспешный ритм, заставляя вращаться боковые гребные колеса. «Ласточка» поначалу медленно и нерешительно, но постепенно все более уверенно начала отходить от деревянного причала.

Карпов выполнил свое обещание еще на галерах. Впрочем, оно и к лучшему, что поначалу там. Потому как не обошлось без болячек, которые приходилось исправлять на ходу. Что-то переделывать, что-то додумывать. Оно конечно в любом случае, лучше чем весла. Но к чему пользовать недоработку, коль скоро можно довести до ума. Так что, на бригантину устанавливали машину уже со знанием дела. И ходовые испытания показали, что изготовлено все как надо.

В принципе, боярин не стал отказываться от своего обещания и собирался поставить на кораблик паровую машину. Но тут уж отказался атаман. Успел попользовать этот вариант на галере. И он его полностью устраивал. Тем более, что воссоздать его было не так сложно и при минимальной потребности в железе. А то и вовсе без него. А вот с паровой машиной могли возникнуть серьезные трудности, разрешить которые вдали от Пскова было бы попросту нереально.

Пушки замятлинской выделки, дульнозарядные. Те самые, что под пальбу оперенными снарядами приспособлены. И установлены на особых поворотных лафетах. Так что, стрельба не больно-то и зависит от курса корабля. Установлены и картечницы. Причем не те, что на продажу, а скорострельные. Правда, годятся они лишь для ближнего боя, потому как сыпят картечью совсем уж недалеко. Да и мелкая она, даже толстую плаху уж не пробьет. Но зато насколько она страшна в ближнем бою, то казаки знали отлично.

В артиллерийском погребе примостились снаряды. В том числе и сотня с греческим огнем. Так, на всякий случай. Поговаривают, на тех Карибах бывает и военные за каперами бегают. А чего с ними бодаться. Там чай Карпова-то нет, чтобы выплачивал премии за плененные суда. Так что, проще подпалить да деру дать, чем бодаться за сомнительный интерес.