– Да, но… как ты оказался здесь? Здесь – в Штатах? – спросила я, совершенно не обращая внимания на громкие переговоры гостей и возгласы моей мамы о том, что она нигде не может найти моего отца.

– Мама! Дай им поговорить! – Голос Хизер прозвучал громче всех, и, к моему удивлению, все вдруг притихли.

– У тебя ведь тур, – я поглаживала ладонями шею Калеба и не могла насладиться его присутствием.

– Тур отменили, – просто пожал плечами Калеб. – Мы приняли решение распустить группу, и, прежде чем ты начнёшь возмущаться, позволь мне закончить.

Я закрыла рот, сдержав потрясение.

– Наше время подошло к концу, Лекса. Время Far-between. Лучшие годы прошли, и ты можешь смеяться, но новый гитарист ушёл от нас ещё две недели назад, потому что сумасшедший график довёл его до больницы. Парнишка оказался слишком слабым. И мы… мы с парнями уже давно задумывались над этим, каждый из нас. Я лишь стал первым, кто решился это озвучить. Потому что ни в какой тур я не собирался. Я собирался к тебе, Лекса… – Голос Калеба звучал настолько проникновенно, что внутри всё сжималось от чувственности момента. – Я и улетать-то не хотел. Но…

– Жизель, – помогла я Калебу договорить.

– Да. Жизель. Она на четвёртом месяце.

А теперь сжатие внутри стало болезненным.

– Ребёнок не мой, Лекса, – поспешил добавить Калеб, продолжая поглаживать ладонями моё лицо. – Жизель призналась. Пресса ещё не поставлена в известность, заявления не было, но пресс-конференция состоится в ближайшие дни. Называть меня отцом ребёнка было глупо уже только потому, что через несколько месяцев будет очень сложно не заметить во внешности младенца азиатских черт.

Я глубоко вздохнула, чувствуя, как тугой узел в груди потихоньку развязывается.

– Жизель француженка. А её корейский продюсер и есть отец её ребёнка. Она испугалась, вот и… поступила не очень-то логично.

– Подожди… так ты поэтому её поддерживал?

– Мне жаль её. В последнее время она была не в себе. Хотела сделать аборт.

И всё равно я не понимала.

– Но я видела, как ты сказал на камеру, что собираешься сделать своей девушке предложение. Это была ложь?

– Нет, – хитро ухмыльнулся Калеб. – Я и собираюсь сделать своей девушке предложение. Но не думал, что ты настолько нетерпеливая.

О боже…

«Дышать. Дышать».

– Я же сказал, что вернусь за тобой, – Калеб невесомо коснулся губами моих губ. – Ты должна быть моей, Лекса.

– Я не против, – прошептала я, целуя его в ответ.

– Может, сегодня я даже рассмотрю Симпсонов поближе, – ухмыляясь, прошептал Калеб.

– Сразу после того, как объяснишь моему отцу, кто ты вообще такой и почему целуешь его дочь на глазах у местной элиты.

– Александра!!!

– А вот, собственно, и папочка.

Калеб, задержав на мне взгляд, отстранился, взял меня за руку, переплетя пальцы, и с уверенным и ничуть не напуганным видом направился навстречу моему отцу, вслед за которым, почёсывая затылок, семенил Джаред и пожимал плечами.

– Я пытался, мужик, – крикнул он, всплеснув руками. – Но твой будущий тесть потрясающе упрям!

– Кто?! – отец точно воздухом поперхнулся. Замер перед Калебом с багровым от злости лицом и крепко сжатыми кулаками. – Что здесь происходит?! Где охрана?! И кто вы, молодой человек, такой?! Что за беспредел устроили на помолвке моей дочери?! И будьте добры объяснить, почему вы двое сейчас держитесь за руки. Александра!

– Рад познакомиться, – с блуждающей на губах обворожительной улыбкой Калеб протянул отцу свободную руку. – Я Калеб, бывший фронтмент Far-between. Мне двадцать шесть, так что я умею отвечать за свои поступки и принимать взвешенные решения, и в том, что я делаю здесь и сейчас, я уверен больше, чем в чём-либо в своей жизни. У меня нет вредных привычек и хронических заболеваний. Моя семья проживает в Южной Корее, а я в ближайшую пару дней планирую окончательно переехать в Штаты. И я люблю вашу дочь.

Отец шумно втянул носом воздух и вздёрнул подбородок, чтобы показать, что перед Калебом не просто мой отец, но ещё и уважаемый сенатор штата, но слов, чтобы ответить, так и не нашёл.

А вот моя мама…

Мама всхлипывает и шмыгает носом? Это точно моя мама?

– Это было… было так трогательно, дорогой, – она мягко сжала в ладони плечо отца и смотрела на Калеба припухшими от слёз глазами. – Форест, помнишь, как и ты много-много лет назад похищал меня из дома моих родителей и устраивал свидание на крыше под звёздным небом?.. Это было так романтично.

Мой папа на такое способен?!

Но минуточку. Что там Калеб сказал в конце своей речи?

– Александра! – Отец был строг, но уже не так сильно зол, скорее смущён словами моей матери. – О чём говорит этот человек? Что происходит?! Объяснись немедленно!

Я глубоко вдохнула и широко улыбнулась:

– Понятия не имею, – усмехнулась, взглянув на Калеба. – Но думаю… я тоже его люблю.

– Ща блевану…

– ХИЗЕР!!!

Пять месяцев спустя

Скандалы были забыты. Страсти улеглись. А одежда летела прочь.

– Ты только с пробежки? – Калеб припал к моему рту в жадном поцелуе, властно обхватывая меня руками за талию и приподнимая над полом.

– Я только от родителей, – выдохнула ему в рот, задыхаясь от желания и изгибая шею, давая ему больше места для поцелуев.

Губы Калеба были, как всегда, превосходны! Лёгкие покусывания и скольжение языка по моему телу ни с чем не сравнимы. Я таяла в его руках, тихонечко постанывала и цеплялась за его взлохмаченные волосы, чтобы устоять на ногах, что не так-то уж просто.

– И как там поживает папа Вудвилл? – низким грудным голосом произнёс Калеб, обхватывая ладонями мои ягодицы. Я обвилась ногами вокруг его бёдер и с огромным удовольствием позволила ему перенести меня на кровать в нашей небольшой съёмной квартире в центре Лос-Анджелеса.

– Передавал тебе привет, – усмехнулась я, поглаживая пальцами скулы Калеба, нависающего надо мной и уютно устроившегося у меня между бёдрами. – Шутка. Спрашивал, не надумал ли ты остаться в Сеуле навсегда.

Калеб хрипло усмехнулся, не сдерживая громкого отрывистого дыхания, и продолжал скользить ладонями по моему телу, вдоль спины, опускаясь всё ниже.

Я спешно задрала его футболку и стянула через голову, с наслаждением ощутив ладонями твёрдые мышцы груди, спины и поясницы. Провела ногтями вдоль его позвоночника, и Калеб негромко зарычал, оторвался от моей шеи и с силой накрыл мой рот ещё одним безумным поцелуем. Доминирующим и глубоким.

Он скучал.