Вплоть до нашей с Ваней заметки о том, что в тендере будет участвовать Мамаев, не было ни одной по-настоящему жирной версии. Так, по мелочи, пальцем тыкали в небо и тут же сами себя опровергали.

Мы хотели претендента на землю, и нам преподнесли его на блюде. И мы с радостью сожрали все вместе с тарелкой. Даже не поперхнулись. Еще и спасибо сказали. Мой первый эксклюзив!

Я помнила взгляд Мамаева, когда со страхом задала свой вопрос. Он стоял напротив меня, но смотрел мне за спину, туда, где стоял Олег. Сейчас я понимаю, это был не просто взгляд — разрешение скормить мне фальшивку!

Как он мог меня использовать?! Я захлопнула ноут и подошла к окну. Прикрыла глаза. Разве это любовь? Все, что происходило потом… Почему не сказал, не объяснил? Я бы поняла, наверное. Злилась бы, конечно: так задеть профессиональную гордость… Как ребенка обставил. Но я бы поняла. Клянусь, я бы поняла.

«Мы сами не ожидали, что так легко все пойдет. Вы прекрасно увели внимание от Олега. Браво!»

Браво! Все так уцепились за наш эксклюзив про Мамаева, что отвлеклись только на москвичей. А они появились относительно недавно. Может, из-за этого Олег задергался.

Память сегодня работала просто на ура! Где она раньше была?

«Эти две недели я буду очень занят». Конечно, будешь. Пока не объявят результаты тендера. Интересно, не об этом ли Олег разговаривал с мэром, оставив меня одну в галерее?

Что-то не сходилось… я не знала, что именно, но это мешало мне выстроить всю цепочку до конца. С москвичами даже Олегу будет непросто тягаться. Я это понимала. И они… Но про них стало известно совсем недавно, после того как мы приехали из пресс-тура. Зачем все это нужно было? Зачем такие хитрости? Это обычный тендер, то есть, конечно, необычный — такой кусок земли у нас с 1990-х не продавали, но он совершенно законный, нормальный. Вроде как…

Я старалась думать о тендере. Пока все не раскручу до конца, не знаю, что сделаю. Думать об Олеге как о своем любимом просто запретила. Отрезала что-то внутри себя. Главное, не раскиснуть сейчас. Иначе никогда правды не узнаю.

Телефон загудел где-то под боком и заставил вернуться в реальность.

— Вась? Добралась? С заметкой можешь не торопиться, то есть присылай, но вечером. Все равно сейчас ставить некуда: все места заняты. — Виолетта замолчала, но не торопилась прощаться. И я поняла почему. — Главред письмо разослал всем, посмотри, тебе может быть интересно.

Ну это вряд ли! Но все же открыла ноут.

«Коллеги, приветствую! У нас в редакции освободилась ставка специального корреспондента. Надеюсь, никому не надо объяснять, что это значит. Мы решили пока не брать никого со стороны и провести внутренний конкурс на замещение этой позиции. Участие может принять любой журналист редакции. Все, что нужно, — выяснить и написать заметку о том, кому достанется земля в «Покровском».



Заметка писалась легко, пальцы бегали по клавиатуре очень быстро. Никаких затыков или сомнений. Может быть, потому, что текст на самом деле успел сложиться в голове еще до того, как я создала новый документ в ворде?

Поставила точку. Не поверила сначала, что это все. Безумно хотелось перечитать его заново, но это неправильно. Сейчас текст покажется мне идеальным, потому что я до сих пор в нем. И Жора, и Виолетта, когда было время, всегда говорили, что материал должен «отлежаться». Его надо прочитать в другом, более спокойном, даже отрешенном состоянии. А еще ругались, что Интернет превратил журналистику в бешеную гонку, из-за которой страдает качество текста.

Но у меня было время. Я знала это. Почему-то была уверена, что Мамаева не расскажет, как накосячила. Понимает, что Олег по головке ее за это не погладит. Я не знаю, какие у них отношения, но, мне кажется, она просто не захочет выглядеть перед ним болтливой дурочкой, которая ляпнула то, чего не надо.

Я заставила себя закрыть ноутбук и пойти на кухню готовить себе чай. На самом деле ни есть, ни пить не хотелось — просто смена деятельности, возможность переключиться.

Чайник кипел, я автоматически вытащила из шкафа пакетик чая и положила его в кружку. Мозг отказывался думать о ком-то другом, кроме Олега. Хотя, казалось, за последние три часа я уже передумала, перечувствовала все, но он по-прежнему не отпускал меня. Наверное, никогда не отпустит. Или это потому, что я сама не хочу, чтобы меня отпускали?

Я осторожно налила кипяток в кружку и отрешенно смотрела, как быстро темнеет жидкость. С сахаром или без? А может, все-таки торт? Кажется, должен быть в холодильнике, папа на днях покупал.

Не ожидала, что почувствую вкус шоколадного бисквита, но не зря говорят, что сладкое тот еще антидепрессант. Мне даже захотелось улыбнуться.

Где-то в комнате зазвонил телефон, я не готова была ни с кем общаться и без зазрения совести слушала, как он надрывался почти минуту, а потом горестно затих.

Может, это был Олег? Решил, наконец, вспомнить о своей девушке. Или ширме?

Пропущенный номер мне неизвестен. Пока раздумывала, перезванивать или нет, телефон снова засветился этими же самыми цифрами.

— Алло?

— Василиса? Добрый день. Меня зовут Виктор, я помощник Олега Константиновича. Вам удобно сейчас говорить?

Он теперь со мной общается через помощников? Или это нормально считается?

— Удобно. Я вас слушаю.

— Мне велели подобрать для вас варианты квартиры. Но у меня нет вашей электронной почты. Куда мне их прислать?

Я продиктовала адрес. Зачем этому Виктору знать, что меньше всего на свете мне сейчас есть дело до этих квартир. Сейчас я как никогда осознала, насколько мне помогают родные стены.

Ноутбук лежал на столе, притягивал и не отпускал взгляд. Я боялась, что, открыв статью и перечитав ее, пойму, что написала чушь и полную глупость. Что моя обида и боль будут читаться в каждой строке. А значит, никто мне не поверит, это ведь непрофессионально — включать личное отношение к событиям. Настоящий журналист должен быть объективным, оперировать фактами, а какие у меня факты? Никаких. Только полная уверенность, что Олег участвует в этом тендере. Более того, он его выиграет. Не может не выиграть. Я неплохо знаю его биографию — Бессмертный не проигрывает.

Я не успела снова прочитать статью — мобильный опять ожил. И на этот раз, да, обо мне наконец вспомнили.

— Василиса? — Его голос звучал откуда-то издалека. — Ты звонила? Привет!

— Звонила. Привет!

— У тебя все хорошо? Витя звонил? Он подобрал несколько вариантов, один из них рядом с твоей работой. — Он сделал выразительную паузу, а потом добавил: — А еще два — недалеко от меня.

Я молчала. Потому что такая злость к горлу подкатила, что, будь он рядом, загрызла бы! Проверила бы его бессмертность на вшивость. Да он даже не представляет, как далеко я сейчас от него. Тут никакое соседство не поможет! Но я молчала.