и снова рассмеялся. — Отец сказал Кармеиниель, что пока на границе с Вавлиондом помнят о ее контрабандных походах, ей лучше еще раз сходить в Кратер. Или, по крайней мере, дождаться, когда тот генерал уйдет в отставку.

— Какой генерал?

— Который выпустил ее из тюрьмы под обещание благосклонности, а вместо жаркой ночи получил тычок промеж ног. — Бейлир хмыкнул. — Кидаться на эльфийку-боевика с кинжалом, разумеется, было ошибкой. Но заметь, она оставила его в живых! Заперла в своей камере и сбежала.

От смеха у меня выступили слезы.

Глава 38

— Итак, что нам известно. В кабинете “Бестиария”, действительно, есть тайник с замком дварфийской работы из зачарованного элдримориума. Закрыт он ключ-артефактом вот такой формы, — я протянула компании зарисовку, — и верхняя часть болталась на шее Локхарт как украшение.

— Это странно, — удивился Аларик.

— Это шутка судьбы, — усмехнулась я и пересказала историю появления у Локхарт новой подвески.

Дварфо закатило глаза, девушки хохотали, Аларик хмыкнул и взял лист в руки.

— Мне предлагали однажды тайник с таким ключом. Он состоит из четырех частей.

— Ясно. Раздали по куску всей теплой компании, чтоб держать друг друга за… — дварфо осеклось под моим взглядом, — за нежные места.

— Похоже на то, — нахмурилась я и вздохнула. — Придется побегать по Иркатуну за кусочками мозаики. Интересно, кто первый успеет добраться? Мы до бумаг, или Анеройен до горла любовницы? Хм. Бейлир, она не говорила, когда это случилось?

— Четыре дня назад. Они поссорились, он ушел раньше, и она посчитала, что он таким образом решил извиниться. Верней, она хочет так думать.

— Отправился в квартал Алого заката утешаться, где на него напали, — вспомнил Аларик. — Поэтому ночные хозяева сейчас перетряхивают своих, а не дом Локхарт. Какое-то время у нас есть. Странно, неужели никто не заметил, что у нее на шее часть ключа?

Я задумалась:

— Там был виконт… Ее любовника не было. Возможно, остальные тоже не пришли. Мне кажется, она старалась не попадаться на глаза виконту. Это объяснимо, само ее появление на вечере скандально и против правил. Интересно, кто же эти трое, что держат остальные части? Виконт в их компании или нет?

— А кто у них в компании, кроме чинуши… Граф, виконт, полковник, банкир… Четверо, — нахмурилось дварфо. — У подвески четыре части, но одна у Локхарт, значит, должно быть трое. А их четверо.

— Может быть, графа и виконта считать за одного, если хранят часть в родовом особняке и оба об этом знают? — предположил Аларик.

— И по очереди проверяют перед сном, — хмыкнуло Лавронсо. — С вас, благородных станется. Полковник забрал в гарнизон, банкир — в закрома банка. Как думаете, сколько мы провозимся, собирая все части? А если мы ошиблись, и какая-то часть ключа у другого урода?

— И каковы шансы удержаться в тени это время. Очень маленькие шансы. Одна ошибка, и нас всех перебьют, — закончила я его мысль. — Джанин бы сюда. Она бы по этому осколку собрала весь ключ. Или хотя бы Лигатрика. Лавронсо, тут нет дварфов-артефакторов?

— Гениев нету, а если б обыкновенные могли управиться, то ключ-артефакты не стали б делать и за такие деньги продавать.

— М-да. Хорошо Меркаты придумали с разборным ключ-артефактом. Хоть и правда стенку долби.

— Не поможет, — покачал головой Аларик. — Это же не одна дверца, это ящик из элдримориума. Странно было бы вешать сложный рунный замок, если конструкцию можно было обойти с боков.

Мы зашли в тупик. Стащить у госпожи Локхарт “подвеску” — проще простого. Но что дальше? Следить за “Бестиарием” в надежде, что подловим, когда соберутся все четверо с ключами? Они наверняка принимают меры предосторожности.

Помолчав немного, мы разошлись спать.

* * *

Завтракали мы в номере Бейлира. Молча. Утром он продемонстрировал мне подвеску, которая еще вчера красовалась на пышной груди госпожи Локхарт, и теперь мы не разговаривали. Конечно, для него это была плевая задача, но идти на дело втихаря не годится. Что за ребячество!

О том, что и Аларик, и Лавронсо знали о вылазке, я видела по их лицам. Девушки ушли спать еще до того, как мы с Бейлиром вернулись. Сейчас, быстро поев, они убрались из-под грозовой тучи на софу и залегли там с книжками.

Несмотря на суровые взгляды Лавронсо, я разрезала еще теплую булочку, намазала ее маслом и примерилась к конфитюру. Тяжелая атмосфера за столом вовсе не помешала дварфо вспомнить про мою фигуру, и оно будто невзначай отодвинуло вазочку с вожделенной сладостью на другой конец стола. Заметив мой взгляд, от которого разве что скатерть не дымилась, Аларик вернул десерт на место. Смотреть на меня он не решался. Лавронсо надулось, всем своим видом выражая “для вас стараюсь, а вы не цените”.

Лучше бы Лавронсо был сегодня “девочкой”. “Заботливая тетушка” из него получается совершенно невыносимая.

Впрочем, сегодня все они невыносимы.

Неторопливо украшая мягкую сдобу золотистым джемом, я соизволила оповестить команду:

— Вот что, друзья. Шутки кончились. Вы можете завывать, когда я собираюсь в ночь к бандитам, можете пичкать меня лечебными отварами, учить жизни и прятать печенье — Лавронсо, я все вижу, верни тарелку на стол — но еще один знак недоверия, и я выхожу из игры. Совсем выхожу, потому что без доверия ни дело не сделаем, ни сами не убережемся. Еще одна такая выходка за моей спиной, еще одна попытка утаивания сведений, и вы будете делать все, что хотите, но без меня.

Аларик вздохнул и сдался первым:

— Прости. Я думал, тебе понравится сюрприз.

Демоны! Он и правда не понимает.

— Аларик, — сказала я мягко. — Сюрпризом может быть мороженое в жаркий день или бодрящий взвар холодным утром. В нашем деле сюрприз может стоить кому-то жизни.

— Гарни, я хотел поработать сам, — удрученно подал голос Бейлир.

— Поработал бы. Поговорил бы со мной и поработал. Мы команда, и это значит, что “сам по себе” — не здесь и не сейчас. Каждый из нас держит в своих руках жизни остальных.

Я пристально посмотрела на Лавронсо. Видно было, что оно давно все поняло, но сдаваться не собирается.

— Гарни… ты… э…

— Я?!

— Э…