– Сомневаюсь! – произнес Санти. Но к нему внезапно вернулось хорошее настроение.

– Ты – рыжий негодяй! – сообщил он Пятнистому Брату.– Не будь я обязан тебе жизнью, ты получил бы взбучку похлеще той, что пообещал тебе Трой!

– Ха! Вижу, ты стал кое-что замечать, подальше куцей человеческой морды! Но так ли ты могуч, чтобы сулить мне взбучку?

И начал раздуваться. Больше, больше – пока не достиг высоты двадцати локтей.

– Ну-ка! – прогрохотал он сверху.– Попробуй со мной совладать!

Санти, не вставая, поднял с земли сухую веточку и кольнул ею воздух перед собой.

Огромное клыкастое чудовище опало еще быстрее, чем выросло.

Пятнистый Брат подбежал к нему и потерся головой о плечо:

– Ты радуешь меня, Туон! – промурлыкал он.– Хочешь, я покажу тебе место, где ты был зачат? Если, конечно, ты уже не рвешься сломя голову на север, чтобы помешать Судьбе залечивать свой узор там, где его испоганили грубые шутки магов?

– Говори проще,– заметил Санти.– Так будет естественней!

– Я цитировал! – оправдался Пятнистый Брат.– Но давай поторопимся: Королева Ночи эффектней всего тогда, когда восходит луна!

Ночной Лес был удивительно красив. У Санти язык не повернулся бы назвать его Гибельным. Он, конечно, знал: смерть таится здесь в каждом шипе, в каждом усике лианы. Но в них же – и жизнь. И не нашлось бы в Вечном Лоне растения, что пожелало бы причинить ему боль. Санти мог идти босиком – и не наступил бы на торчащую из травы ядовитую иглу! Юноша прошел мимо Пурпурного Охотника, и тот приветствовал его тихим шелестом узорчатых листьев. Все, что произрастало в этой теплой влажной земле,– одного корня с Санти. И нет в Вечном Лоне хищного зверя, что посягнул бы на молодого мага.

Лес виделся Санти сотнями красок и тысячами цветов. Внутренний взор позволял ему замечать каждую травинку в двадцати шагах. Звериная тропа петляла, огибая могучие голубовато-мерцающие стволы, охваченные красными змеями лиан, с желтыми и серыми тенями, мелькающими наверху, в перламутровых кронах. Санти шел по тропе уверенно и легко. Он чувствовал направление, подсказанное ему Пятнистым Братом, крадущимся сзади.

– Дом, доу вау!

Вниз по речке плыву!

Золотые цветы соберу!

Дом, доу, вау!

По зеленой реке,

Со свирелью в руке,

Золотые цветы соберу! 

Песенка возникла сама собой, ниоткуда. Санти негромко напевал ее себе под нос. И очень развлекался, когда привлеченные пением и видом беспечно идущего человека вырастали из темноты жутковатые морды охотников Вечного Лона.

Появлялись – и исчезали, признав в поющем Недобычу.

Санти увидел впереди поросль совершенно черной травы. Высокой травы, поднимающейся почти до подбородка. Прямые стебли с узкими листьями и распущенными верхушками глубокого черного цвета. Таким бывает небо в ясную ночь. Небо между ослепительными иглами звезд.

Тропа огибала травяное пятно, привлекшее внимание молодого мага. Само же пятно выглядело необычно – из-за цвета, и еще из-за того, что представляло собой идеально ровный, будто обкошенный кем-то круг. Санти остановился, приглядываясь. И тотчас в спину его ткнулся нос Пятнистого Брата:

– Ну иди же! – проворчал он.– Не стой!

Но – опоздал.

Санти уже услышал ласковый голос, нежный голос, притягательный, неотразимо властный, как пение фьёль:

– Санти! Санти! Милый!

Пятнистый Брат присел на задние лапы. Клыки его ощерились, но рычание так и осталось в горле: Санти велел ему замолчать.

Юноша сделал шаг вперед, еще один – и вошел в травяной круг.

Он не боялся. И не потому, что забыл об опасности или не знал о ней. Он хотел идти – и шел. И подталкивало его не очарование зовущего голоса, а собственное любопытство. С недавнего времени Санти было трудно очаровать.

– Милый! Милый! Иди ко мне! Санти! – пел чудесный голос, похожий одновременно и на голос Этайи, и на голос Мары, фарангской подруги его – из тех времен. И еще чьи-то голоса…

Санти увидел ее чуть раньше, чем достиг противоположного края травяного круга.

Она стояла чуть в стороне от тропы, уронив руки вдоль бедер, подняв ему навстречу прекрасное лицо. У нее были большие удлиненные глаза в обрамлении золотых ресниц с темными изогнутыми кончиками. Мягкие золотые волосы падали на прямые плечи и крупные груди с заостренными коническими сосками. Талия такая тонкая, что ее можно обхватить пальцами. Но гибкая сила чувствовалась в стане ее, в чуть выступающих мышцах гладкого живота.

Короткая юбка из нанизанных на паутинную нить стеблей черной травы, обнимала ее на ладонь ниже пупка и спадала до середины длинных сильных бедер. Ростом она была ниже Санти, и смотрела на молодого мага снизу вверх, запрокинув изящную головку.

Лесная волшебница, Женщина Вечного Лона. Нет, скорее, девушка, в которой вуаль невинности уже выгибается изнутри ветром жажды.

Больше она не говорила ничего. Только смотрела. И полуоткрытый рот, трепещущие ноздри, блестящие глаза – говорили больше, чем голос.

Санти приблизился и коснулся руками гладких теплых плеч. Девушка с готовностью потянулась к нему, и когда губы их соприкоснулись (губы, но не тела?), Санти осознал одну удивительную особенность.

Сейчас он смотрел внутренним зрением, но видел девушку такой, словно глядел обычными глазами при свете дня.

«Она создала себя для меня!» – понял Санти.

Поцелуй, нежный и трепещущий, как крылья медовницы. В нем еще не было страсти, лишь намек на страсть.

«Ты не должен!» – прозвучал в мозгу голос Пятнистого Брата.

«Почему?» – удивился Санти.

«Потому что ты не должен!» – настаивал Пятнистый Брат. Он явно не желал ничего объяснять.

«Нет!» Санти почувствовал: девушка слышит их мысленный разговор и не ожидает от него иного ответа. Это было приятно.

Но Пятнистый Брат не успокоился. Он стал большим. Очень большим. Угрожающим. И быстрая мысль понеслась от него к золотоволосой – такая быстрая, что Санти не успел осознать ее, лишь уловил скрытую в ней волю.

Девушка откинулась назад, посмотрела на страшную морду: руки ее лежали на плечах Санти, невесомые, как пух.

– Не приказывай мне, зверь-демон! – произнесла она нежно и печально.– Я позвала, он пришел, обычай исполнен, и я люблю его. Оставь нас! Прошу!

– Ты должна уйти! – прогрохотало, как гром.

– Эй! – вмешался Санти.– Что с тобой, малыш? Я знаю, что делаю!

– Ты…– прогремело сверху… И Пятнистый Брат исчез.

– Ты не в силах стать между нами, зверь-демон! – пропел чарующий голосок.– Ты знаешь!

Санти ощутил волну нежности, хлынувшую одновременно и к нему, и к Пятнистому Брату, скрывшемуся где-то в траве.