Каролина оживленно обсуждала с подругой, какое платье ей надеть, что говорить и как действовать, когда она в следующий раз увидит Лукаса. Неделями они разыгрывали взволнованные сценки, Каролина говорила за Лукаса, а Лиззи отвечала задорно, равнодушно или со смелым кокетством. Но все оказалось напрасно. Лукас так и не появился.

В первых числах июня Лиззи отказалась от игр.

– В этом году мы рано уезжаем на остров, – жаловалась она. – Пинни говорит, что кузену Эндрю пойдет на пользу морской воздух, и поэтому Люси заберет Эндрю-младшего из школы на две недели раньше. Я вообще никого не буду видеть, не только Лукаса. И к тому же покроюсь веснушками.

– Ты увидишь Джона Купера. Он все еще пишет тебе?

– Постоянно. Это тошнотворно. Меня не интересует, что он изучает в университете и чем будет заниматься в семинарии.

– Возможно, Лукас приедет к нему в гости на остров.

– Вряд ли. Он занят поисками работы, а на пляже работу не найдешь. Лето предстоит ужасное!

Но Лиззи ошиблась. Лето оказалось превосходным. Пинкни приезжал каждый вечер к ужину и проводил на острове все воскресные дни. Он находился в неизменно хорошем настроении духа: смеялся, играл в разные игры, щедро уделял ей свое время и внимание и одарял любовью. Лиззи никогда не видела его таким счастливым. Если бы она была меньше поглощена собой, она бы заметила ту же перемену и в Люси. Часы, проводимые вместе, взаимно обогащали Пинкни и Люси, заставляя их любить все и вся вокруг себя. Темная веранда, мерный шорох прибоя, сомкнутые руки, когда они оставались наедине, – и большего они не требовали. Это было так много в сравнении с тем, чем они обладали ранее.

В июле вернулся Джон Купер. Он заручился формальным согласием Пинкни ухаживать за Лиззи. Пинкни выразил свое позволение с благосклонной улыбкой. Джон должен окончить семинарию через четыре года. Если Лиззи захочет выйти за него замуж, у ее мужа будет достойная профессия, и Пинкни с радостью даст им свое благословение.

– Но должен предупредить тебя, Джон: вряд ли Лиззи думает сейчас о замужестве. Пока она довольствуется кокетством. Смотри, как бы она не разбила тебе сердце.

Джон проигнорировал предупреждение. Он продолжал купаться с Эндрю, но наносил Лиззи особые визиты, когда она позволяла. Это случалось часто. С Джоном было легко, потому что она не испытывала к нему интереса. После того как он впервые, заикаясь, признался ей в любви, девушка сказала: «Выбрось дурь из головы», и с тех пор Джон благоразумно не упоминал о своих чувствах.

В первую неделю августа Пинкни привез на остров свою лошадь. Он поместил ее в конюшню, где находились лошади торговца льдом и водой. Вскоре к конюшне были пристроены дополнительные стойла. Множество соседей также обзавелись лошадьми.

– Чарлстонский клуб организует рыцарский турнир, который состоится на ипподроме в октябре, – сказал Пинкни, – и я тоже собираюсь состязаться. Цвета Трэддов появятся вновь, пусть даже я проиграю в первом же туре.

Лиззи, Джон и Эндрю-младший как зачарованные слушали его рассказ о турнирах.

– Перед войной рыцарские состязания проводились каждый год. Каждая семья выставляла по крайней мере одного всадника. Все вы читали о рыцарях короля Артура, как они состязались в турнирах. Наши турниры не так опасны, но требуют равной сноровки. Состязаются не всадник с всадником, а команда с командой, состав которых определяется жребием. Это происходит в первом туре. Ударом в грудь надо рыцаря, наехавшего на тебя, сбить с лошади. И нагрудник кирасы, и конец копья обиты войлоком. Обычно половина наездников оказывается на земле. Выигравшая команда в течение утра считается победителем, проигравшая обязана прислуживать на празднестве. После полудня начинаются индивидуальные состязания. Состязаются только те, кому удалось усидеть на лошади. Всадники выезжают с заостренными копьями, пытаясь снять кольца с трех «деревьев», выстроенных у беговой полосы. Кому это удастся в первом раунде, тот участвует и во втором, с меньшим размером колец. Если второй раунд пройдут более чем два человека, назначается третий раунд. Это случается редко. Если никому не удастся снять все три кольца, состязаются те, кто снял два. Слабейшие выбывают. Тут уже выявляется, как правило, победитель.

– А какова награда победителю? – поинтересовался Эндрю-младший.

– Спроси у мамы, – улыбнулся в ответ Пинкни.

– Твой папа победил в том самом году, когда мы с ним поженились. Мы только что вернулись из свадебного путешествия. Это было так захватывающе: толпа выкрикивала приветствия, и все волновались, когда лошади мчались галопом по полю. Они скакали очень быстро. Твой папа и кузен Пинкни вышли на третий раунд. Зрители бушевали. Поскакал кузен Пинкни. Он несся как ветер. Он сорвал первое кольцо, второе… третье соскользнуло с кончика копья. Тогда поскакал твой отец. Все замерли, только было слышно, как громко стучат копыта. Папа сорвал первое кольцо. Второе. И затем третье. Аплодисменты и выкрики были такими громкими, что птицы поднялись с деревьев и улетели. Победитель подъехал к судейскому помосту и поднял копье. На него надели венок, и он возложил его мне на голову. Я стала королевой любви и красоты. Впоследствии на балу мы проделали гранд-марш. Ах, это было прекрасно! – Люси осушила глаза краешком салфетки, которую штопала.

– Хотелось бы мне иметь лошадь! – сказал Джон.

– И мне! – откликнулся сын Люси.

– Ты еще недостаточно взрослый, – заметил Пинкни. – А ты, Джон, можешь пока воспользоваться моей. Для навыка. А к турниру тебе придется раздобыть собственного коня. Со своей лошадью я могу работать только по воскресеньям. Хорошо, если ты будешь выезжать ее в остальные дни. В эту субботу я получил копье. В воскресенье я научу тебя обращаться с ним. Кроме того, надо придумать что-то особое для леворукого рыцаря.

– Можно мне присутствовать? – Глаза Лиззи сияли.

– Думаю, не следует позволять дамам видеть нас за работой. Они должны дожидаться празднества, трепеща от нетерпения. Ты не против, если мы встретимся завтра у тебя?

Джон с радостью согласился.

– А я? Ведь я не дама! – воскликнул Эндрю.

– Я возьму тебя с собой, Эндрю. А на неделе с тобой будет заниматься Джон.

– Наверное, он встает до рассвета, – говорила Лиззи Каролине. – Бедняга Джон. Он все еще водит Эндрю купаться, но, заходя за ним, еле стоит на ногах. Как-то он набил огромную шишку на голове. Надеюсь, он не уморит лошадь Пинни.

– Ты, помню, говорила, что Эндрю тоже обучается верховой езде.

– Он делает это вместо утреннего купания. Затем Джон приводит Эндрю домой, отводит лошадь в конюшню, переодевается и приходит к нам с визитом. Удивляюсь, как он еще не умер.

– А что твой брат?

– О Пинни трудно говорить. Он всегда кажется веселым, искусно скрывая, что думает на самом деле. Он ничего мне не говорил о болотной лихорадке, пока не стал принимать свое лекарство. Я думала, это средство для желудка.