В 13 часов в контратаку поднялись одновременно по батальону 95-го и 325-го полков и пограничники. Егери не приняли бой и отошли почти до самой реки. В сумке убитого немецкого офицера была обнаружена карта, которую доставили командиру дивизии. Стало очевидно, что противник не собирается наступать вдоль дороги на Мурманск, а намерен замкнуть кольцо окружения вокруг 52-й и 14-й дивизий на Лице.

Вечером наступление 2-й горнострелковой дивизии врага возобновилось. На этот раз ее части продвинулись дальше, чем днем. В темноте, просачиваясь на стыках, в плохо просматриваемых и простреливаемых лощинах, егери группами, на разобщенных направлениях вклинивались в оборону полков и батальонов. В нескольких местах они приблизились к Мишуковской дороге всего на 1–2 км.

Опасность захвата нависла над 6-й батареей 143-го артиллерийского полка, немецкие подразделения вплотную подошли к ее позициям и стали окружать. Батарея стояла на перекрестке дорог, отсюда шли дороги на Мурманск, Титовку и Ура-губу. Взвод управления батареи, где находился ее командир лейтенант Лысенко, располагался впереди примерно в километре, невдалеке от позиций пехоты. Группа егерей отрезала его и атаковала огневую позицию. Командование принял комиссар батареи младший политрук Васильев. Артиллеристы отстреливались из винтовок и карабинов, били по врагу и из орудий прямой наводкой. Эту первую ночную атаку они отразили, егери отступили, бросив в лощине своих убитых и раненых.

В течение трех суток враг почти непрерывно атаковал позиции батареи. Затишье наступало только в сумерки. Тогда бойцы восстанавливали разрушенные окопы и проволочные заграждения, подносили из тыла снаряды. В ночь на четвертые сутки на батарее осталось 74 человека, 40 из них были ранены, но отказались уйти в тыл. Но зато в эту же ночь на батарею пробился лейтенант Лысенко.

Утром, после авиационного налета, егери предприняли очередную атаку. Артиллеристы встретили их картечным огнем и заставили залечь. Через некоторое время снова появились бомбардировщики. Один за другим пролетали они над батареей и сбрасывали бомбы. Казалось, что здесь не осталось ничего живого, но батарея продолжала жить и сражаться.

Пятый день начался, как и все предыдущие, с вражеской атаки. Лейтенант Лысенко решил подпустить противника поближе. Когда его цепь приблизились метров до восьмидесяти, он дал команду на открытие огня. Егери в замешательстве отошли назад. Однако все новые и новые цепи противника шли в атаку. На батарее осталось совсем мало бойцов, кончались снаряды и патроны. Вышли из строя первое и третье орудия. Струя огнемета полоснула по четвертому орудию. У второго орудия, где действовали раненный в очередной раз лейтенант Лысенко и наводчик Вершинин, оставалось два снаряда, когда подоспевшие стрелковые подразделения отбросили врага и восстановили линию фронта. Несмотря на то что почти вся батарея во главе со своим командиром погибла, противнику так и не удалось овладеть важнейшим стыком дорог[356].

Не сумев в первый день наступления охватить левый фланг 14-й дивизии и выйти по Мишуковской дороге к Дикому озеру, командование 3-й горнострелковой дивизии перенесло направление главного удара на другой участок и бросило через реку прибывший из Норвегии 388-й пехотный полк. Но кончилось это для него весьма плачевно: только за один день он потерял, как потом стало известно, больше 430 солдат и 22 офицера[357]. После этого два его батальона были сведены в один, полк вернули за Лицу и оставили нести охранную службу на левобережье.

В последующие дни противник подтягивал в полосу обороны 14-й стрелковой дивизии дополнительные силы. 14 сентября утром немецкие орудия долго обстреливали, а «юнкерсы» бомбардировали перешеек озер Куыркярви и Серповидное. Следом в наступление перешли четыре батальона. Они прорвали оборону 325-го стрелкового полка майора Шикиты и вышли на Мишуковскую дорогу. Командный пункт дивизии, артиллерийские позиции, тылы пришлось поспешно перемещать по новой, Ура-губской дороге к северу, к высоте 321,9 на сближение с дивизией Вещезерского. Но у этой же высоты собиралось замкнуть кольцо окружения и немецкое командование.

В создавшейся обстановке Военный совет 14-й армии принял решение перебросить в район боев формировавшуюся в Мурманске дивизию под названием «Полярная», состоявшую из двух полков народного ополчения. Значительную часть ее личного состава составляли освобожденные из заключения. Части и подразделения дивизии были недостаточно обучены и не имели боевого опыта. Но это созданное наспех соединение под командованием полковника С.В. Коломийца после трудного марша частью сил с фронта остановило дальнейшее продвижение противника, а основными силами вышло на его правый фланг и нанесло удар с тыла. В завязавшихся боях части дивизии полностью разгромили 138-й горнострелковый полк и к концу сентября отбросили 3-ю горнострелковую дивизию противника на западный берег Большой Западной Лицы.

Таким образом, и сентябрьское наступление противника на мурманском направлении успеха не имело. Менее трех месяцев назад горный корпус перешел советскую границу полностью боеготовый и укомплектованный. Кроме обычных маршевых подкреплений на восполнение убыли в количестве 6500 человек, в ходе боев ему были приданы 388-й усиленный пехотный полк, 9-й полк СС, 14-й финский пехотный полк, 233-й самокатный дивизион, два пулеметных батальона. Корпус имел весьма сильное артиллерийское обеспечение – 30 артиллерийских батарей калибром 105 мм и выше, кроме того, полковую артиллерию и минометы. Для доставки военного имущества имелось 9 тыс. лошадей, в их числе большинство вьючных, приспособленных к горным условиям, батальоны горных носильщиков, автотранспортные колонны, дорожно-строительные отряды трудовой повинности.

В докладе Йодлю Дитль сообщал, что за осеннее, сентябрьское наступление его корпус потерял без малого 1 тыс. человек убитыми, около 3,5 тыс. ранеными, свыше 200 человек пропало без вести. С момента же вступления на советскую территорию в Заполярье в корпусе погибло свыше 2200 человек, более 7800 ранено и более 420 пропало без вести. Если командир горного корпуса даже и приуменьшил свои потери, ясно, сколь дорого стоили ему 30 км советской территории от границы до рубежа на р. Большая Западная Лица.

В своем донесении Дитль не счел нужным сообщить о том, что 139-й горноегерский полк, в который влились остатки всех остальных частей дивизии после провала сентябрьского наступления, 10 дней хоронил убитых, доставляя их на корпусное кладбище под Петсамо. Он жаловался Йодлю, что для ведения столь изнуряющих боев у него постоянно не хватает сил, что кампания была рассчитана на короткий срок, всего на одно лето. И она оказалась предприятием безнадежным. Несмотря на бесчисленные жертвы, горный корпус успеха не добился[358]. Так оценивал свои результаты противник.

Еще более прямо и без обиняков об этом печальном итоге написал генерал Хельтер: «Однако в результате этой операции немецким и финским войскам удалось лишь вернуть назад занятые русскими пограничные области (в результате советско-финляндской войны 1939–1940 гг. – Авт.). Таков был жалкий результат кампании, которая ставила перед собой столь высокую цель, как лишение Советского Союза важнейшей, кратчайшей, функционирующей круглый год артерии заокеанского импорта».