Ульман все еще улыбался.

– Я прикажу ему быть в твоей команде, и он будет. Он полезный работник, умный, владеющий теми же знаниями, что и ты, но будет работать на тебя.

– Но…

– Ты ведь не думаешь, что я подставлю тебя после всего, что мы вместе прошли?

Вильгельм потух, попытался собраться, даже сдал ладонь в кулак под столом, чтобы, как прежде, почувствовать укол ногтей о нежную кожу, но не смог, и кулак разжался. Эльгендорф ненавидел этот вопрос.

– Не думаю. Кто у тебя еще есть?

– Я составил список. – Оскалился Ульман, достал из кармана блокнот с записями и зачитал. – Жак, отличный специалист по погодным условиям. Джуди и Захарри, знатоки во всем, пригодятся. Пронкс, хороший специалист по загрязнениям. Тем более, он неплохой шпион. Годрик, специалист по ресурсологии и полезным ископаемым. Ванрав, лучший в психологии и социологии. На каждого их них у меня есть досье, табели успеваемости, тексты выпускных работ и результаты их лабораторной работы, анкеты и полные выписки об их физическом здоровье. Можешь почитать.

Вильгельм молчал. Молчал долго, а мысли крутились в его голове. Ульман даже забеспокоился, что лекарства, которые он давал ему, перестали действовать. Но вскоре Вильгельм рассмеялся так громко, что смех его вполне могли слышать гулявшие на первом ярусе.

– Ты правда не выспался! Никогда Ванрава, Годрика и Захарри не будет у меня в команде! Никогда! Я готов взвалить на себя их обязанности, лишь бы не видеть их.

–Ты не понимаешь, о чем говоришь, – процедил Ульман.

– Это ты не понимаешь, о чем говоришь! Они меня ненавидят! Я… Генри, Генри, что-то не так!

Вильгельм медленно встал, схватился за спинку стула, сделал шаг и завалился в гостиную Ульмана. Уже приноровившись, Эльгендорф успел подставить руки, чтобы не удариться лицом о твердый пол. Перед глазами темнело. Вильгельм смутно слышал, как подскочил Ульман, как начал причитать, копаться в сумке, как он подбежал и перевернул его на спину. Вильгельм почувствовал укол в бок, горький привкус плазмы во рту, попытался повернуть голову и сплюнуть на пол, но не смог.

– Это все гнев, Вельги. Тебе нельзя волноваться. Поэтому я и не хочу, чтобы ты напрягался, чтобы делал все один, понимаешь? – Услышал Вильгельм сквозь пульсирующий повторяющийся шум биения сердца, беготни клеток плазмы по организму и рваного дыхания. – Тебе нельзя пока улетать, ни за что нельзя. Там тебе станет только хуже, а меня рядом не будет.

– Со мной, – прохрипел Вильгельм, когда наконец-то разобрал слова Учителя. – Со мной. Туда.

– Потом, не сейчас. Нам нужно подписать документы, составить команду. Поехать сразу я не могу, – ответил Генрих и сжал ладонь ученика. – Все будет хорошо, если мы будем держаться вместе. Ты ведь подпишешь мой список?

Вильгельм закашлялся. Лекарство, введенное Генрихом, начало действовать, и он медленно проваливался в спасительную дрему. Организму нужно перезагрузиться, набраться новых сил, как говорил Генрих.

– Ванрава… Ванрава обязательно? – прошептал Вильгельм, а Генрих засмеялся.

– Я прослежу, чтобы он не мешал тебе. Я ставил их работать вместе, я читал их работы. Они отлично подойдут тебе, Вильгельм. Я настаиваю.

Генрих долго приводил Вильгельму новые аргументы. Он держал его за руку, чтобы в любой момент ненавязчиво пощупать пульс на запястье, рассказывал об успешной работе каждого кандидата. Вильгельм не слышал. Вокруг темнело, звуки становились тише. Он не помнил, как согласился. Отказывать Генриху Вильгельм так и не научился. 

Над Петербургом навис туман, зловонный и тяжелый.

– Когда уже конец? Скоро утро, черт побери! Мы не сможем остановить время. Что делать, усыплять весь город? – пропыхтел Ванрав и отпил еще воды из вазы. Все цветы, которые были у Вильгельма в комнате, валялись на полу, а вазы стояли пустые.

– Скоро, немного осталось, – просипел Норрис, положив руку на лоб друга. – Он теплеет. Новая жизнь приходит в его тело.

– Ты видишь, что ему снится? – прошептал Годрик, вытирая пот со лба.

– Это видения. Камень сам решает, что ему показать. Он может и не вспомнить, что видел. Это огромный стресс.

– Лучше бы, чтобы не помнил. Не хватало еще, чтобы он опять захотел поговорить с Ульманом, – сказал Ванрав.

– Неужели Вильгельм до сих пор не знает, что произошло с его наставником? Я думал, вы все-таки рассказали, – сказал Норрис и усмехнулся.

– Рассказали, – сказал Годрик, а потом запнулся, задумался и добавил. – Просто выборочно. Да и он, мне кажется, об Альбионе сам догадался.

– Он хотя бы знает, что Ульман сидит в тюрьме? – прошептал Норрис и взглянул на мокрого и бледного Вильгельма.

– Думаю, тоже догадывается, – предположил Годрик.

– За одной недосказанностью всегда следует обман, а я никогда не обману друга, – сказал Норрис.

Ванрав оскалился.

– А мы не обманем. Мы просто убережем его от плохого.

Норрис промолчал.

–Ты когда-нибудь видел такое, Норрис? – шептал Вильгельм, почти уткнувшись носом в стекло. – Как думаешь, если я встану на нее, ничего же не случится?

Норрис с изумлением смотрел на него. Навредить глыбе чего-то темного, прорезанной в местах будущих рек и оврагов, казалось, невозможно.

– Ну, ты Почитатель, тебе и выходить первому. А я потом, когда ты пощупаешь почву, – прошептал Норрис, с изумлением вглядываясь в просторы, открывавшиеся за окном космолета. Почитатель должен ступить на поверхность первым, хоть Кодекс это и не прописывал.

Вильгельм вздрогнул, круглыми глазами посмотрел на Норриса. Тот сглотнул. Норрис все еще надеялся, что Вильгельм не врал и смена обстановки ему на самом деле пойдет на пользу.

– А ты мой главный помощник, так что выходишь прямо за мной! И не обманывай, а то я тебя за рукав вытащу отсюда! – вдруг воскликнул Вильгельм, убрал волосы, чтобы не лезли в глаза, и запрыгал на месте. – Интересно, а почему железо вдруг стало коричневым! Оно ведь должно быть серым, как у нас! Что за дефект? Даже Ульман, говорил, что она полностью сделана из железа!

Норрис ничего не ответил, только сильнее вжался в кресло. Он не понимал, как голую пустошь можно превратить в нечто живое. На макете в Академии она казалась другой, маленькой и беззащитной, а в реальности даже одному полю не было конца. Но Вильгельма это, кажется, не смущало.

Почитатель отпер дверь, услышал, как за бортом опустилась лестница и, глубоко и громко вздохнув, вышел. Только его ноги коснулись поверхности, раздался крик, который будто за шиворот вышвырнул Норриса на улицу. Но никакой опасности не было. Вильгельм прыгал на месте, взбивая носками ботинок рыхлую почву, совсем непохожую на железо, даже на