Пушок вдруг метнулся в кусты, оттуда послышалось хлопанье крыльев, истошный птичий крик, и через несколько мгновений пес вынырнул из густого сплетения веток, в которые вломился чудом, не иначе. Из пасти у него свисала дикая утка с перекушенной шеей.

— Пушок, умница моя! — восторженно взвизгнула Айлин, а Фарелли, ехавший по другую сторону от Аластора, уважительно присвистнул.

— Обещаю вам роскошный ужин, благородные синьоры, — весело сказал он, и у Аластора слегка отлегло от сердца.

Во всяком случае, сегодня они не лягут спать голодными! Как это, оказывается, много, если уверен в будущем на целый день вперед.

Будто поняв итлийца, Пушок подбежал к его лошади, виляя хвостом. Фарелли придержал гнедую, Пушок встал на задние лапы, поставив передние на край его седла, и итлиец взял окровавленную и еще слабо трепыхающуюся утку. Свернул ей шею и церемонно сообщил:

— Премного вам благодарен, синьор… Ульв?

Бросил лукавый взгляд в сторону Аластора, хранившего каменное выражение лица, а вот Айлин рядом тихонько фыркнула. Пушок убрал лапы и отвернулся от итлийца, делая вид, что не слышит.

— Синьор Пушок? — предположил тот нарочито льстивым голосом.

Айлин фыркнула уже громче, и Аластор подумал, что больше не станет одергивать Фарелли с его шуточками и комплиментами. Им в дороге и так непросто, пусть Айлин будет хоть немного веселее. Да и забавно это, пожалуй.

— Синьор… собака? — с надеждой предположил итлиец.

Пушок дернул ухом и милостиво на него покосился.

— Понял, — ухмыльнулся Фарелли. — Фамильярностей, дорогой мохнатый синьор, вы не любите. И утиные потроха вас точно не интересуют, м?

— Он иногда грызет кости, — подсказала Айлин. — Просто ради удовольствия, не для еды. А разве утку не нужно сразу ощипать?

— Ее бы замочить, — вздохнул итлиец и обласкал яркую пеструю тушку алчным взглядом. — Иначе, боюсь, от болотного запаха трудно избавиться. И лимонов у меня нет…

— Я думаю, после целого дня в седле мы эту утку и без лимонов с удовольствием съедим, — рассеянно улыбнулась Айлин и опять покосилась в сторону.

Фарелли явно ничего не замечал, и Аластор, может, принял бы это за свою собственную подозрительность, если бы не понял вдруг, что Пушок тоже очень внимательно приглядывается к пустому месту возле стремени Айлин.

* * *

— Красавчик, не правда ли? — с горечью произнес призрак, отставая от итлийца и подстраиваясь к плавному ходу Луны.

Хорошо хоть за стремя взяться не пытался, кобыла и так косилась на него недовольно!

Айлин дернула плечом. Синьор Лучано и впрямь очень красив — ну и что с того? Аластор тоже красавец, хоть и выглядит совершенно иначе. А уж как красив Дарра — словно безупречно совершенная статуя из чистого серебра! Или мэтр Бастельеро, прекрасный и холодный как в мундире, так и в одной домашней рубашке. А если вспомнить милорда магистра Роверстана…

Щеки потеплели и Айлин вздохнула. Все-таки она непростительно легкомысленна! Задумалась непонятно о чем, а ведь призрак наверняка не просто так снова подал голос?

— Он всегда выделялся среди остальных, — неспешно продолжил призрак, паря возле правого бока Луны со свободной стороны. — И очень умело этим пользовался.

Он поморщился и покосился на Айлин, но она старательно держала лицо непроницаемым, а мысли — плотно закрытыми. Эти полезнейшие уроки ей начал давать еще Киран, и Айлин со временем поняла, как же ей повезло с наставником. Призраки легко читают мысли обычных людей и даже магов, если те не умеют их прятать или не считают нужным. Но она вовсе не собиралась позволять незнакомым покойникам копаться в ее разуме!

Даже если этот покойник уверяет, что имеет самые благородные намерения и хочет всего лишь предупредить прекрасную невинную синьорину о ядовитой гадине, которая втерлась к ним с Аластором в доверие.

Айлин могла бы возразить, что никто к ним не втерся. Ни она, ни Аластор своим доверием не разбрасываются, но промолчала, надеясь, что призрак, повсюду следующий за Лучано Фарелли, расскажет немного больше. И он рассказывал. Правда, тоже постоянно что-то утаивал, Айлин чуяла это всей своей сутью некромантки, но сделать с этим ничего не могла. Не пытать же беднягу!

«Вы сказали, ваше имя — Алессандро Крема? — подумала она отчетливо, позволяя своему мысленному голосу быть услышанным. — Мастер Алессандро Крема? Значит, вы тоже из этой ужасной гильдии убийц?»

— Увы, — вздохнул призрак, которого не видел и не слышал никто, кроме нее, да еще Пушок недовольно дергал ухом каждый раз, как раздавался бестелесный голос. — Я понимаю, что это не служит к моей чести, прекрасная синьорина. Могу лишь сказать в свое оправдание, что как раз убийствами я не занимался. Шипы очень хорошо умеют определять людей на то место, которое им подходит. Я вырос в гильдии, это правда. Но мне всегда нравилось возиться с детьми, я хорошо их понимаю, и поэтому гильдия сделала меня мастером-наставником. Я искал в приютах и на улицах подходящих детей и выкупал их для гильдии. Многих я спас от голода и борделей…

«Это очень достойно, мастер Крема», — согласилась Айлин.

— Алессандро, — улыбнулся призрак. — Прошу вас, милая синьорина, зовите меня Алессандро. Мне будет приятно услышать свое имя из таких красивых губ.

Вместо комплимента Айлин предпочла бы немного искренности, но вытерпела и даже сделала вид, что ей приятно. Улыбаться в пустоту было бы странно, так что она похлопала ресницами точь-в-точь как Иоланда и послала синьору Крема наивный взгляд.

Да уж, кокетничать с призраками ей еще не приходилось!

Айлин отвела взгляд, надеясь, что никто из ее живых спутников не заметит, как она постоянно косится вправо, и подумала, что Алессандро Крема ей не нравится. Хотя странно, он ведь и сам поразительно красив! Ну, был при жизни. Однако она всегда видела призраков плотными, даже путала их когда-то с живыми людьми, пока не научилась безошибочно чувствовать сопровождающие их некротические эманации. Это воспринималось как холод или неприятный запах… Но мастер Алессандро даже с такими приметами был красавчиком, каких поискать.

Высокий, черноволосый и светлокожий, с удивительно правильными чертами лица, словно у классической мраморной статуи, и серыми глазами, но не темно-серыми, как у Дарры, а почти серебристыми. Ровный нос, изящно очерченные губы с той неуловимой долей чувственности, которая делает их притягательными… А вот целоваться с синьором Алессандро почему-то не хотелось. Не хотелось — и все тут! Айлин покосилась в другую сторону, на Аластора и Лучано Фарелли, который ехал слева от него. Всеблагая Мать, о чем она думает! Невеста, давшая слово жениху! Ну и пусть она к нему никогда не вернется, слова чести это не отменяет!

И все-таки Айлин совершенно точно знала, что если бы когда-нибудь… по каким-то неизвестным, но совершенно неумолимым обстоятельствам она поцеловалась бы с Аластором… Да-да, они просто друзья! Конечно, друзья, — и ничего больше! Но если бы вдруг… Ей бы наверняка понравилось! Да что там, если уж думать на эти жутко неприличные темы, она… даже с синьором Фарелли могла бы поцеловаться. Нет, не стала бы! Но могла. А вот с Алессандро Крема, мастером-наставником гильдии Шипов, ни за что. Как бы он ни был красив. И совсем не потому, что призрак.