— Я не знаю, где он, — сказал Том. — А он… эм-м?..

— Нет, боюсь, он будет не очень доволен. Потому я и решил, что надо его предупредить. Он никогда не разрешал мне даже упоминать о Фрэнсисе, хотя я пытался.

Он удалился почти бегом и вскоре вернулся нарядный и со свежеприглаженными волосами.

— Ба! — воскликнул Том. — Решили затмить своего брата-близнеца?

— Да просто с ним дама, — объяснил Дерек. — С виду она похожа на ведьму, но, наверное, все-таки человек.

В этот момент в дверь позвонили, и после непродолжительной паузы Генри впустил в дом Фрэнсиса Кокса и миссис Лестрейндж-Брэдли, волей-неволей ставшую его новой опекуншей. Дерек сделал шаг вперед, чтобы исполнить обязанности хозяина, а глухонемой юноша вдруг заговорил:

— Ты Дерри. Я рад тебя видеть. Я Фрэнсис. Мы близнецы. Там под лодкой был покойник. Не люблю покойников. А ты?

— Слыханное ли дело, чтобы дерево сошло с места? — осведомилась миссис Брэдли. Бросив на нее перепуганный взгляд, Дерек упал в обморок.

Миссис Брэдли усмехнулась.

— Ваша половина этого орешка оказалась восприимчивой к суевериям, — светским тоном заметила она, обращаясь к Донаху. — Интересно, почему?

Она встала на колени возле упавшего юноши и, к изумлению Тома (ибо выглядела она пожилой и не слишком крепкой), помогла ему подняться и посадила на стул. Слегка похлопав его по обеим щекам, миссис Брэдли низким напевным голосом заметила, что он подвержен истерии, а потом быстро привела его в чувства.

— Истерия тут ни при чем, — объяснил Том. — У нас здесь случилось ужасное. Вчера в нашем крикетном павильоне напали на человека и убили его, и естественно, Дерек разволновался.

— Любопытно, — доброжелательно отметила миссис Брэдли, вгляделась в своего пациента, потом перевела спокойный взгляд на его брата-близнеца. — Как видите, вы покрепче, — сказала она. — И, как я вижу, к вам вернулся дар речи, которого вы лишились в возрасте…

— Шести лет, — слабо подсказал Дерек, садясь прямо. — Нам было шесть, когда погибли наши родители. Или семь? Фрэнсис был с ними. С тех пор он больше не говорил и вдобавок после аварии оглох, поэтому дед не взял его жить с нами. Ненавижу деда. Всегда ненавидел.

— Верится с трудом, — сухо высказался Том, вспоминая сентиментальные проявления детской привязанности со стороны Дерека и старческое обожание его деда.

— Мне приходилось притворяться. Иначе бы я его убил.

Мысленно Том отмел эти слова, как пустую болтовню, свойственную подросткам.

— Ну что ж, — сказал он, — осталось узнать, какого мнения он о Фрэнсисе сейчас.

— А кто тут дед? — спросил Фрэнсис. Его голос звучал сипловато, но внятно. — Он живет в этом доме?

— Видимо, да, — отозвалась миссис Брэдли. — Разрешите узнать: вы тоже член этой семьи? — добавила она, глядя на Тома.

— Нет, я репетитор, нанятый на каникулы. Боюсь, я мало чем могу быть полезен — к работе я приступил меньше недели назад. Но судя по тому, что мне известно, вряд ли сэр Адриан…

Миссис Брэдли кивнула.

— Понимаю. Но боюсь, ничего другого не остается, — и она вкратце изложила обстоятельства, которые привели к их визиту. — Так что больше я ничего не могла поделать, — заключила она. — После столь краткого знакомства я едва ли могла взять на себя ответственность за этого юношу, а оставлять его одного в Ветвоуде было неблагоразумно.

— В Ветвоуде? В Норфолке? Я хорошо знаю эти места. Несколько лет проводил каникулы на тамошних реках и Броуде.

Мальчики отошли в сторону и теперь разглядывали портреты крикетистов на стенах.

— Значит, этот незадачливый брат-близнец обнаружил труп под яликом, — понизив голос, продолжал Том.

— Да. Он заметил, что выдвижной киль ялика поднят, и это озадачило его. Потом, возможно, он попробовал грести, и сразу стало ясно: с яликом что-то не так. А дальше он, наверное, нырнул, чтобы выяснить, в чем дело, и поначалу не нашел способа сообщить кому-нибудь о том ужасном зрелище, с которым столкнулся. Не берусь утверждать, что именно так все и было, но это вполне вероятно.

— Но язык ему развязало не это событие, а встреча с Дереком. Поразительно то, что в последнем случае шок оказался сильнее. Знаете, я, пожалуй, схожу поищу сэра Адриана, — он усмехнулся. — Он своеобразный человек, известие о возвращении внука лучше преподнести ему осторожно.

Он торопливо ушел и через десять минут вернулся вместе с баронетом. Лицо сэра Адриана сияло.

— Так-так! — воскликнул он. — Так-так-так!

Но Фрэнсис отступил от него.

— Он хотел сказать, что нам было семь, а не шесть, — ни с того ни с сего обратился он к миссис Брэдли своим гортанным голосом.

По возвращении в Ветвоуд миссис Брэдли пересмотрела свои планы. Оставаться в бунгало больше было незачем, разве что выяснить еще что-нибудь о соседях. Но шансы на это в настоящий момент казались незначительными, и она написала своему другу, начальнику полиции Хэмпшира, сообщив, что следующие несколько недель намерена провести у себя в хэмпширской усадьбе Стоун-Хаус, в Вэндлс-Парве. Она добавила, что ей было бы небезынтересно узнать о ходе расследования событий в Миде.

Ее друг приехал на следующее утро и застал ее срезающей розы.

— А-а, — протянул он, одобрительно и с оттенком восхищения оглядывая ее широкополую шляпу пасечника, завязанную под подбородком лиловой лентой, толстый твидовый костюм, теплый не по погоде, водительские перчатки и ботинки с эластичными вставками. — Рад застать вас дома.

— Заходите, выпейте шанди, — предложила миссис Брэдли. Анри, ее повар и дворецкий, прекрасно знающий, что незачем делать шанди, когда в доме есть виски и содовая, принес графин, сифон и несколько сэндвичей, а для миссис Брэдли — херес и печенье.

— Насчет этой истории в Миде, — заговорил начальник полиции. — Неудачно вышло, знаете ли. Трения между Мидом и Бруком вспыхнули еще в незапамятные времена, задолго до меня, и теперь, видимо, просто наконец достигли кульминации. Так уж получилось, к счастью, что Уитт, в сущности, не из местных, иначе все могло сложиться куда хуже. Он прибыл откуда-то из Саутгемптона год или два назад, и насколько нам удалось выяснить, единственный человек в Миде, который был знаком с ним ранее, — хозяин постоялого двора, некий Корниш.

— Как вы это узнали?

— Корниш открыто заявил об этом на допросе.

— Значит, его вызывали на допрос?

— Он вызвался сам. Сказал, что никто лучше его не сможет свидетельствовать о личности убитого, поскольку он, Корниш, знал его дольше, чем кто-либо в Миде.