Ей казалось, что вся работа была проделана в том же лодочном сарае. Он обеспечил бы достаточную (хотя и не самую надежную) защиту для сомнительных и тайных действий, для которых понадобилось бы только поднять ялик по доскам, пологим пандусом спускающимся с бетонных блоков вокруг воды. Из такого положения сильному и решительному мужчине было бы довольно легко снова перевернуть ялик и спустить его на воду, даже с дополнительным весом мертвеца и железного крепежа, — впрочем, с помощью второго мужчины, мальчика или даже женщины задача оказывалась еще более простой. Поэтому миссис Брэдли не стала отвергать свою первоначальную мысль о том, что к преступлению причастны двое, но предположила, что один из них был идейным вдохновителем.

Зацепкой, за которую особенно рьяно ухватилась полиция, стало то, что труп закрепили на днище ялика явно специально подготовленными железными деталями. Его прихватили скобами за шею, за обе руки выше локтя и за каждое бедро, и штыри для скоб были настолько острыми, что одного удара молотка наверняка хватало, чтобы вогнать их в прочный деревянный каркас ялика. Посовещавшись, полицейские решили, что если удастся узнать, где был изготовлен или куплен весь этот крепеж, тогда выяснится также, как выглядел человек, который им воспользовался.

Миссис Брэдли не хотела продвигаться дальше по этой линии расследования. Ее интересовала прежде всего психология убийцы. Убийца, как она полагала, не предвидел одного: что труп сравнительно быстро найдут. Должно быть, он надеялся, что к моменту обнаружения тело успеет измениться до неузнаваемости, и опознать его не удастся. Однако она знала, подобно Руперту Бруку с его непоэтической сущностью, что сомнения нельзя отрицать.

Некоторое время она размышляла об этом просчете со стороны убийцы. Казалось, как будто бы он все-таки мог и не принадлежать к сообществу жителей бунгало, если только не был Фрэнсисом. Окружающие знали Фрэнсиса как хорошего пловца, знали, что он умеет ходить на ялике и на веслах, и под парусом, и посторонний предмет под днищем ялика и его изменившееся благодаря новому ужасному килю поведение должны были немедленно привлечь внимание Фрэнсиса. Вместе с тем тот же самый довод говорил в пользу убийцы из числа местных, хорошо знакомого остальным жителям бунгало, ибо иначе, доказывала самой себе миссис Брэдли, он вряд ли сумел бы явиться сюда и уйти незамеченным. А в то, что со своим делом он справился под покровом темноты, ей по-прежнему не верилось.

Несколько часов миссис Брэдли посвятила осмотру развалин сгоревшего бунгало — после того, как полиция бросила (возможно, на время) поиски улик в непосредственной близости к месту преступления, — но этот осмотр ничем ей не помог. Следы пожара и еще более плачевные лужи воды, которой его тушили, — вот все, что она обнаружила. Убитого оглушили ударом по голове, размозжив череп. Его могли убить и в сгоревшем бунгало, вот только следов крови там не оказалось, но с таким же успехом его могли убить совсем в другом месте, а затем привезти сюда труп на машине.

Единственными жителями бунгало, которые все еще значились в списке миссис Брэдли, были два любителя рыбалки, Грендолл и Тэвис, но полиция со всей определенностью установила, что ни того, ни другого в момент убийства в Ветвоуде не было. Грендолл находился в Швейцарии, где у его тяжелобольной матери случился серьезный рецидив, потому он и уехал так поспешно, а Тэвис остался в Лондоне потому, что не пожелал уезжать в Ветвоуд один. Однако миссис Брэдли их алиби не удовлетворило. И хотя полиция уже вычеркнула этих двоих из своего списка возможных подозреваемых, она лишь ограничилась признанием того факта, что для Тэвиса и Грендолла серьезная болезнь матери последнего и ухудшение ее состояния оказались очень кстати.

Полиция вскоре разыскала кузнеца, который изготовил железные скобы и штыри к ним, с помощью которых убийца закрепил труп под дном ялика. Кузнец этот жил менее чем в десяти милях от Ветвоуда. Он заявил, что никто из жителей бунгало — ни мужчина, ни женщина, ни подросток, — не были тем самым покупателем, которому он продал скобы. Причины полагать, что он либо лжет, либо ошибается, отсутствовали, вдобавок кузнец смог довольно подробно описать этого покупателя. К сожалению, в эпоху готовой одежды массового производства описание румяного мужчины среднего роста и крепкого сложения, одетого в твидовый пиджак, шерстяной пуловер, фланелевые брюки, мягкую шляпу и плащ, мало что дало дальнейшему расследованию. Полиция продемонстрировала кузнецу всех возможных подозреваемых одного за другим, но тот, будучи невпечатлительным, здравомыслящим, не поддающимся внушению жителем Норфолка, твердо стоял на своем. Его покупатель, подтвердил он со всей определенностью, не был даже отдаленно похож на кого-нибудь из подозреваемых. Правда, в его показаниях была одна зацепка, но не очень полезная. По мнению кузнеца, у покупателя был западный выговор. То есть он родом не из Норфолка и не из Лондона.

От попытки изобразить этот выговор он отказался, и миссис Брэдли подумалось, что это даже к лучшему, поскольку его попытка могла оказаться еще более бесполезной, чем его отказ.

Как раз в этот интересный, но мало чем полезный момент мисс Хиггс, отправившись вместе с Фрэнсисом в деревню за покупками, поскользнулась на крыльце универсального магазина и сломала левую ногу. Кроме того, она ударилась головой, и сотрясение мозга, полученное ею при этом, лишило ее возможности принимать посетителей в больнице, куда ее увезли.

Миссис Брэдли не только посочувствовала ей в записке, но и предложила отвезти Фрэнсиса к его деду по адресу, который она ранее выяснила у мисс Хиггс. Однако казалось маловероятным, чтобы мисс Хиггс в ближайшие несколько дней оправилась настолько, чтобы получить ее послания или прочитать их.

Несмотря на то что, по словам мисс Хиггс, сэр Адриан даже не удосужился ответить на ее письма, миссис Брэдли не сомневалась в своей способности вернуть ему внука теперь, когда мисс Хиггс была уже не в состоянии нести ответственность за юношу. О том, что ее может постигнуть неудача, она, как обычно, даже не задумывалась. Так или иначе, становиться ангелом-хранителем в ее намерения не входило. За Фрэнсиса несет ответственность сэр Адриан, вот она и доставит юношу к тому, кто за него отвечает. Даже не пытаясь объяснить свои намерения Фрэнсису, она просто уложила его вещи, послала за своим шофером и назвала адрес в Миде.

Даже стараниями сэра Адриана, глаз, которого напоминал перезрелую сливу, не удалось добиться, чтобы в субботу крикетный матч возобновился. Выражаясь бессмертными словами рядового Мельванея[84], разразилась шикарная стычка сразу же после того, как обнаружили труп капитана команды гостей, и, к изумлению Тома Донаха, Дерек, его ученик, ввязался в этот гвалт, проявив недюжинное присутствие духа.