Последовала пауза гробового молчания.

— Итак, что же это значит? — спросил лорд Редесдейл. — Не означает ли это, что Роланд — не тот человек, который вам нужен?

— Минутку. Возможно, Роланд действовал не один, — возразил Конлон. — Нам известно, что во время нападения в купе находились два сообщника. И кто бы ни помогал Роланду, он мог послать его к Хобкирку.

— Возможно, — согласился Гай, — но что-то здесь не так. Нужно подобраться поближе к Роланду, посмотреть, не проговорится ли он о чем-то сегодня вечером.

— Хорошая идея, — кивнул Хэй.

— Лорд Редесдейл, не могли бы вы разрешить мне одолжить на этот вечер униформу лакея? — спросил Салливан, повернувшись к смущенному барону.

— О боже, я хотел лишь тихой и мирной жизни в загородном имении, — пробурчал тот и, не ответив на вопрос, медленно побрел по галерее в сторону библиотеки.

— Скорее. Нам нельзя терять ни минуты, — заявил Гай, изумляясь своей способности взять на себя инициативу в присутствии инспектора Хэя и одновременно раздумывая, будет ли у него еще хоть раз в жизни такой случай.

Вот если бы братья могли увидеть его сейчас!

— Кстати, Мейбл Роджерс должна прибыть с минуты на минуту, — добавил он.

На обратном пути шофер, как отметила Луиза, ехал уже далеко не с той головокружительной скоростью, с которой они мчались на станцию, однако теперь они не спешили встречать поезд и, вероятно, это имело определенный смысл. Уж во всяком случае, они теперь чувствовали себя спокойнее.

До дома оставалось еще минут десять езды, когда Мейбл слегка, словно у нее свело шею, повернулась к девушке.

— Я вот подумала, — сказала она, — может быть, лучше я посижу в машине, а вы попросите Роланда Лакнора выйти ко мне? Мне как-то неловко появляться на этом празднике.

— Вам не стоит беспокоиться о таких пустяках, — заверила ее Кэннон. — Они исключительно доброжелательные люди и готовы помочь нам. — Она почувствовала, что ее спутница нуждается в таких заверениях, хотя и сомневалась, что они вполне оправданы.

— В машине я буду чувствовать себя в большей безопасности, — настаивала Мейбл, — и если мы уличим его, то он не сможет сбежать, верно? Может быть, нам следует остановиться, не доезжая до дома, и его вызовут ко мне?

— Честно говоря, я не уверена… — начала Луиза, но, увидев, насколько разволновалась Роджерс, добавила: — Но можно попробовать. Я поговорю с Г… со старшим офицером и выясню, можно ли это устроить. Однако я уверена, что вы будете в полной безопасности, никто не причинит вас никакого вреда.

— Спасибо, — сказала Мейбл и отвернулась, вновь устремив взгляд вперед на дорогу. При этом полы ее шубы слегка разошлись, и Кэннон увидела, как сверкнуло на свету прелестное колье — две подвески с аметистами на золотой цепочке. Стараясь отвлечь пожилую женщину от предстоявшей ей задачи, Луиза высказала восхищение этим украшением.

— Какое у вас прелестное колье, — заметила она, — на редкость оригинальная вещица! С двумя аметистами…

Произнеся последние слова, девушка вдруг резко умолкла. Что-то забрезжило в ее памяти.

Что-то очень важное.

* * *

Вернувшись в дом и устроившись в какой-то комнатенке рядом с кухней — вероятно, бывшей буфетной, — Гай с трудом влез в брюки от костюма лакея. Они неизбежно оказались слишком короткими, и, чтобы это было не так заметно, он постарался повыше подтянуть носки.

— Вы не видели здесь шоферскую ливрею? — вдруг спросил его вбежавший в комнату молодой человек.

— Что? — удивленно переспросил Салливан.

— Шоферскую ливрею. Я обычно оставлял ее здесь. Изредка я вожу по делам леди Редесдейл, и сегодня она тоже попросила меня помочь с обслуживанием гостей, а я никак не могу отыскать этот чертов наряд. Вышел покурить и оставил его здесь. Мне велели съездить за опоздавшими гостями, а мой пиджак и фуражка как сквозь землю провалились!

Облаченный в неудобный лакейский костюм — он не мог заставить себя назвать его униформой, — Гай вошел в библиотеку, уже переполненную шумной толпой гостей. Из дальнего угла доносились бравурные мелодии, исполняемые оркестром из трех музыкантов, над которыми проплывал голубоватый шлейф сигаретного дыма, но самые ошеломляющие ощущения вызывали буйство красок и оглушающая разноголосица. Казалось, никто здесь не способен нормально говорить или слушать, однако, стоя друг перед другом, все почти непрерывно что-то кричали. Дамы постарше в диадемах и классических вечерних нарядах резко выделялись среди молодых, чьи плотно облегающие платья изобиловали перьями, блестками и кисточками, свисавшими с их бедер, а чулки пестрели всеми цветами радуги. Молодые особы постукивали каблучками и теребили жемчужные бусы, поблескивая белозубыми улыбками и бриллиантовыми сережками.

Гай немного пожалел, что Гарри пропускает такое зрелище. Сам он остановился в сторонке, неподалеку от Нэнси, хотя она уже покинула Роланда и беседовала с ближайшим соседом, благообразным пожилым джентльменом, известным своими нескончаемыми историями о бурской войне.

— Можно подумать, что это загадочная анаграмма, и он постоянно пользовался ею, — услышал Салливан слова именинницы, и ее собеседник тут же ответил на эту шутку несколько наигранным восторженным смехом.

Гай держал в руках пустой серебряный поднос. Он намеревался собрать в зале опустевшие бокалы, но вскоре осознал, что ему вряд ли хватит ловкости унести их отсюда, ничего не разбив.

Проходивший мимо молодой денди показал на него и крикнул своему приятелю:

— Послушай, как ты думаешь, почему этот чертов официант притащился сюда с подносом, но без шампанского? Однако ты когда-нибудь видел очки с такими толстенными линзами?

— Наверняка у него фальшивые очки! — проорал в ответ его друг, и Салливан вспыхнул от ярости, но промолчал.

Вскоре его внимания потребовали иные события. Он увидел, как к Нэнси приблизился весьма пожилой господин с объемистым животом, который прибыл к месту его назначения на добрых пару шагов раньше ног.

— Мистер Джонсен, — вежливо произнесла виновница праздника, — как приятно, что вы смогли приехать!

— Я был счастлив, получив ваше приглашение, — ответил адвокат. — У вас превосходное шампанское.

— Понятно, — заметила Нэнси, рискнув мельком взглянуть на подругу, которая хихикала, прикрывшись ладонью.

— Я тут подумал о том деле, по которому вы заходили ко мне, — продолжил юрист.

Старшая дочь лорда явно заинтересовалась его словами. Молча извинившись перед подругой выразительной улыбкой, она вновь повернулась к адвокату и, слегка подавшись вперед, тихо спросила:

— И что же вы надумали?

— В общем, всего лишь… подумал, как странно то, что вы говорили о ее брате, Оффли Шоре. Непонятно, знаете ли, с чего он так разозлился, поскольку вовсе не он являлся исходным получателем состояния мисс Шор, — сообщил Джонсен и опять припал к бокалу с вином.