правду. Безмятежная и довольная, она тоже пробует напиток. Отлично. Получилось действительно хорошо… Дилетте повезло! Получит десять «мохито»-бонусов. Ники улыбается Алексу:

– Так… Значит, мы хорошая команда?

Алекс делает большой глоток, а затем улыбается ей в ответ:

– Лучшая!

Ники кивает и делает еще глоток:

– Итак, я подумала и… Я хочу, чтобы твои сестры тоже были там.

– Правда? Ты говоришь это не потому, что не умеешь отказываться?

– Нет! Я правда… Думаю именно так…

– Хорошо! Я рад за тебя. Так будет лучше. Сама увидишь, они не будут для тебя обузой. Может быть, даже помогут избежать ошибок, которые сами совершили.

– Хм… – Ники громко хлюпает, пытаясь высосать жидкость на дне стакана через трубочку.

Алекс поднимает бровь:

– Пусть они и не показывают этого, но на самом деле в глубине души они уже любят тебя, как и все остальные члены моей семьи.

– Только я на последнее месте… – улыбается Ники. – На самом распоследнем!

– Они тебя обожают…

– Да, я чувствую себя так, как в том фильме Вуди Аллена «Воспоминания о звездной пыли»… Сегодня они тебя обожают, а завтра попытаются пристрелить!

Алекс качает головой и продолжает пить коктейль. Делать нечего, ее не переубедить, если что-то втемяшилось ей в голову. И я женюсь на ней с надеждой, что мы всегда будем находить общий язык! Помогите! Он делает еще один глоток «мохито». Коктейль и правда хорош. И да, я преувеличиваю.

Глава восемьдесят пятая

– Ты понимаешь? Она маленькая девочка, которая фыркает каждые две секунды! Я не понимаю, что мой брат в ней нашел.

Клаудия ходит по гостиной, бурно жестикулируя, Давиде разбирает только что купленные книги, кивает и думает: «Я понимаю, что он в ней нашел».

– К тому же она ничего не сказала о наших предложениях, она такая нерешительная, мне кажется, у нее нет характера!

– Мне она кажется очень вежливой и доброй…

– Конечно, ведь ей меньше тридцати. Вы делите женщин на тридцатилетних и младше… Тех, кто должен открывать рот, и тех, кто не должен его открывать…

– На самом деле даже на тех, кому вставишь пистон в задницу ты, и на других, которые вставят его тебе!

– Грубиян!

– Я не имел в виду тебя…

– Слава богу! Это просто слова. Нет таких женщин, которых ты сравниваешь с пистоном в заднице. Есть просто те, которые заставляют мужчин обращать внимание на определенные вещи, а есть другие, которые и сами ничего не замечают или делают вид, что не замечают… Ну, хватит этих бесполезных разговоров, я приготовлю мясо и салат. Хорошо? Никаких макарон, потому что я сажусь на диету… И ты тоже! – Клаудия наконец-то обращает внимание на то, что делает Давиде. – Прости, но зачем ты расставляешь книги вот так?

– А что не так? Я поставил детектив Джеффри Дивера рядом с этим триллером, «Номер 44».

– Разве ты не видишь, что у них обложки разного цвета?

Я расставляю книги по цветам… Как делает Фацио[50].

– Ты так делаешь?

– Ага. Я читала его интервью. Фабио Фацио так поступа-ет! И я теперь тоже… Получается отличная «изюминка» в ин-терьере…

– Книги?

– Ага. Ставь по цвету! – И она решительно идет на кухню, не оборачиваясь, даже когда благодарит. – Спасибо.

Давиде берет две книги и ставит детектив Джеффри Дивера в ряд синих обложек, а точнее, между голубым «Мостом в вечность» Ричарда Баха и темно-синим «Hi-Fi» Ника Хорнби. «Ну, скажите, как может оказаться „Снег на кедрах“[51] между двумя любовными романами?! А потом она говорит, что женщин, похожих на пистон в заднице, не существует… Конечно они существуют! И главная среди них – ты! По сравнению с тобой все остальные женщины милые и вежливые!»

– А теперь скажи мне… Почему из всех женщин в этом мире мой брат выбрал кого-то вроде нее?! Я знакомила его со всеми своими подругами и коллегами, когда он был в депрессии после расставания с Еленой, я таскала его за собой на все встречи, и что в итоге? Он сошелся с Ники…

Грегорио сидит на диване и читает газету:

– Я понимаю, но ему нравится Ники…

– Но она не нравится нам!

– Послушай, Маргарита… Все, что ты говоришь, просто смешно… И почему ты говоришь за всех?

Она фыркает и падает на диван рядом с ним:

– Я уверена, что Клаудии это тоже не нравится, а мы с ней не говорили об этом… Уверяю.

Грегорио со вздохом опускает газету, не дочитав новость о покупке нового игрока его любимым «Ювентусом»:

– И почему ты думаешь, что ей это не нравится?

– Потому что… Потому… Потому что она еще слишком молода!

– Послушай, вы обе просто предвзято относитесь к возрасту. Мне она кажется зрелой, доброй и красивой девушкой, она даже позволила вам помогать с организацией свадьбы…

– Она наверняка хотела отказаться…

– Может быть! Но она этого не сделала. А вы бы согласились слушать советы моих сестер насчет меню на банкете или оформления приглашений?

Маргарита с улыбкой встает:

– У тебя нет сестер!

– Конечно, но что, если бы они у меня были?

– Я была бы рада не отвечать на этот вопрос…

Грегорио снова берется за газету и возвращается к чтению:

– Я отвечу на этот вопрос за тебя, ты бы сказала «нет»!

Маргарита подбегает к нему и резким движением дергает газету к полу, почти вырывая у него из рук:

– Ее брат пытался убить Селесту!

– Но какое это имеет отношение к Ники? А потом, дети всегда так играли, они падали с качелей прямо в колючки и получали травмы, и никто не считал это трагедией…

– А-а-а… Мама. – В этот момент из комнаты девочек доносится крик.

– Вот видишь… – улыбается Грегорио и пожимает плечами. – Так бывает и дома! Или ты думаешь, что Маттео спрятался у них в шкафу?..

Маргарита нервно идет к комнате девочек.

А Грегорио продолжает говорить ей в спину:

– Я очень хочу посмотреть на банкет, который закатят Алекс со своей будущей женой. Гости разделятся ровно на две части. Часть «A» будет болтать обо всем, от политики до общественной деятельности, а часть «Б» будет курить косяки, пить пиво или обсуждать, кто какой финт проделал на стадионе…

Грегорио остается в одиночестве и наконец сосредоточивается на статье о покупке нового игрока своей любимой командой. А потом думает о том, что сказал. Банкет Алекса и Ники, все эти люди, гости со стороны жениха и со стороны невесты. И тут его одолевает сомнение: на чьей стороне он бы оказался? «A» или «Б»? Григорио