– Кому как, – раздался негромкий голос из толпы воинов, которых давно окружили гарцующие на конях «разящие» и вайрон в своей волчьей ипостаси.

– По какому праву вы напали на нас? – сделал шаг вперед командующий гронхеймцев. – И кто вы? Назовитесь.

– Ольд, – прикрыв глаза и покачав головой, проговорил его недавний оппонент, так и не выпустивший из рук бокала с вином. Но тем не менее вставший из кресла, когда подъехал князь. – Вот скажи, за какие такие заслуги наш король двигает тебя? А, понял, – хлопнул тот себя по лбу свободной рукой. – За то самое искусство, которое сейчас со всем рвением шлифует на вас баронет, – и, не обращая внимания на пунцового командира, повернулся к Призраку. – Разрешите представиться, ваша светлость, Кьям Красный, барон Кемет. – И с достоинством склонил голову.

– Ваша светлость? Ты знаешь его, Кьям? – даже не пытаясь как-то разобраться в ситуации, вызверился на него Ольд, не обращая внимания на то, что окружившие его воины уже в открытую обхохатываются над этим балаганом.

– Ты совсем дурак, Коготь? – не выдержал в свою очередь барон Кемет. – Или только притворяешься? Ты знаешь еще одного разумного на Тивалене, окруженного воинами из урукхаев, гномов, андейцев, альвов, рядом с которым вьются волки, а по правую руку стоит огромный черный зверь? Скажи, знаешь?

– Князь Сайшат, ик! – дал петуха баронет и побледнел так, что белоснежная манишка по самой последней гронхеймской моде стала почти незаметна на его тоненькой шейке.

– Вот, – указал в его сторону бокалом Кьям. – Даже наш любитель поработать языком догадался.

Командующий, собрав волю в кулак, развернулся в сторону Атея.

– Тем лучше, – кивнул он. – Я Ольд Коготь, граф Мегарский. И я повторяю свой вопрос: по какому праву вы напали на нас князь на землях Гронхейма?

– По праву принца-консорта Даргаса, – выехала из-за спины Атея Ирена. – Можете называть моего мужа «ваше высочество». По крайней мере, до тех пор, пока не станет известна судьба моего брата.

– Принцесса, – первым подхватился Кьям. – Я всегда открыто говорил, что мы переступаем через свою честь, нарушая все свои союзнические обязательства. Наверное, потому и оказался здесь. Кьям Красный…

– Я слышала, как вы представились моему мужу, барон, – довольно грубо перебила его девушка. – Не стоит попросту сотрясать воздух, – потом повернулась к Атею. – В войске три десятка тяжелых, но все уже прошли через руки Айлин и других целителей. Утром можно ставить в строй. Царапины никто не считал.

– Спасибо, – кивнул Призрак.

– И кстати, БАРОН, – голосом выделила девушка титул Ольда, – не скажете, когда Восточная провинция Даргаса вдруг стала землями Гронхейма?

– При всем к вам уважении, принцесса, – приподнял тот подбородок, принимая самую высокомерную позу, на какую был способен, – но Даргас обречен. А вы, князь, – повернулся он к Призраку, – поступили как последний висельник, напав на спящий лагерь. Я и раньше сомневался в наличии у вас чести, теперь же убедился, что это действительно так: слово честь и его значение неизвестно вам изначально.

– ЧЕСТЬ? – вызверилась Ирена. – И это ты говоришь о чести, ублюдок? Тот, кто в нарушение всех договоров попытался захватить нашу часть Мегара? Тот, кто собирался жечь женщин и детей земляным маслом?

Атей положил свою ладонь на руку жены, успокаивая ее одним лишь прикосновением.

– Если бы я была мужчиной, – уже более сдержанно, практически без эмоций, продолжила она, – то немедленно вызвала бы вас на поединок. Хотя нет, – помотала она головой. – Такие поединки называют как раз поединками чести, а ее никогда не было именно у вас. Просто убила бы, как бродячего пса. Впрочем, мне это и не надо, за мою честь теперь есть кому заступиться. А вот хватит ли у вас мужества вызвать на поединок любого из воинов моего мужа – я сомневаюсь. Вызвать самого великого князя Сайшат, как вы понимаете, не позволит ваше низкое положение, – и, закончив речь, гордо вздернула свой носик.

Командующий гронхеймским войском почувствовал на себе сотни взглядов. Некоторые из них были злорадствующие, некоторые выжидающие: как он ответит на обвинения и явственно прозвучавший вызов?

Но больше всего было сочувствующих. И чтобы хоть как то сохранить лицо, нужно было не просто что-то сказать, а действовать.

– Принцесса права, ваша светлость, – повернулся он к Призраку. – Мне не по рангу кидать вам вызов, вы же у нас правитель, – с сарказмом ухмыльнулся он и обвел своих лизоблюдов взглядом, но ожидаемой поддержки не получил.

– Ничего, барон, – стекая живой каплей с Агата, проговорил князь. – Я думаю, это не станет большим препятствием, чтобы решить наши разногласия. Вы ведь представляете здесь своего короля?

– Д-да, – заикнувшись, проговорил Ольд, окончательно поняв по одному лишь движению Призрака, когда тот слез с коня, что нить его жизни оборвется здесь и сейчас. Правда, есть небольшая надежда, но для этого нужно, чтобы вызвали его, а не он.

– Вот и хорошо, – удовлетворенно кивнул Атей. – Будем считать, что это поединок чести между правителями, а король Гронхейма всего лишь выставил вместо себя замену.

– Вы вызываете меня? – моля про себя всех богов, спросил Коготь.

– Короля Гронхейма в вашем лице, барон, – покачал князь головой.

– Тогда условия поединка за мной, – злорадно улыбнулся тот. – Я надеюсь, что ваши воины меня потом не прикончат.

– Ты надеешься победить, убогий? – изумлению Тахере не было границ.

– Сталь и магия, – выпалил тот, заметив на себе изумленные взгляды своего окружения. – А с тобой, красавица, мы потом как-нибудь встретимся, – повернулся он к девушке. – И я тебе объясню, что благородных не следует называть убогими. Долго буду объяснять, а потом отдам своим воинам, чтобы объяснили они.

Боги услышали меня, думал про себя Ольд. Не вся магия исчезла с лица Тивалены. Вот и пригодился ему выкупленный много лет назад у одного из купцов артефакт с заключенным в нем заклинанием «ледяное копье». Сколько времени и денег он потратил на то, чтобы научится пользоваться им, и вспоминать не хочется. А чего стоило удержать все в тайне даже от своей семьи? Он уже думал, что все время и золото, потраченное на пляски вокруг небольшого кайсака, вставленного сейчас в его левый наруч, – выкинуты на ветер. Оказалось, нет. Никакие деньги не могут сравниться с самой жизнью.

– Сталь и магия? – услышал барон абсолютно спокойный голос князя. – Что ж, это ваше право. Но вот за то, что вы оскорбили Птаху, – глаза стали превращаться в два черных бездонных колодца, – ваше тело останется без погребального костра. Мои воины оттащат его подальше в лес и бросят на съедение хищникам. Освободите нам место, – рявкнул Атей, и вокруг тут же образовался небольшой круг.

– Пит, – повернулся он к магистру. – Обеспечь безопасность зрителей.

– Да, мой князь, – кивнул Непоседа, и по периметру площадки тут же замерцала маревом магическая защита.