Хупманн называет DIFC «государством в государстве… Мы сравниваем его с Ватиканом». Географически это достаточно точная аналогия, хотя в Италии крошечный Ватикан живет по религиозным законам внутри окружающего его светского государства, а в Дубае все ровно наоборот. Подобно самостоятельному государству, для обеспечения законности DIFC имеет собственную судебную систему под председательством перевезенного сюда британского судьи. Тут есть даже особая национальная валюта – доллар США, а не дирхам ОАЭ – и собственный язык. «Английский является официальным языком нашей, так сказать, страны», – говорит Хупманн.

Создание отдельной международной финансовой зоны, функционирующей по своим правилам, вместо масштабного реформирования всей экономики Дубая позволило, по словам Хупманна, «не рушить то, как тут велись дела в течение многих, многих сотен лет – по законам шариата». За пределами 44 гектаров DIFC лежит царство долговых тюрем (около 40 % всех заключенных Дубая15 – должники); зато внутри можно вести бизнес, прямо как в Нью-Йорке, – на английском, с долларами и судебными исками.

Закрепив за Дубаем статус финансового центра Ближнего Востока, шейх Мохаммед решил сделать его столицей информационных технологий и медиа. Несмотря на то что жизнеспособность таких модных отраслей экономики в условиях автократии вызывала серьезные сомнения, в 1999 году солончаки вдоль шоссе шейха Зайеда были осушены под строительство двух смежных свободных зон – Internet City и Media City. Сегодня это место отмечают две 53-этажных башни, копирующие Крайслер-билдинг в Нью-Йорке.

Удвоенный, как в графическом редакторе, крайслеровский небоскреб – подходящий символ для этих зон, поскольку они стараются походить на Америку и на более глубоком уровне, надеясь приблизиться к гарантированной американской конституцией свободе самовыражения, которая помогла Соединенным Штатам стать мировым лидером в области технологий и средств массовой информации. Ради привлечения компаний в Internet City и Media City власти Дубая освободили их от действующей в ОАЭ жесткой интернет-цензуры. Правительство гарантировало, что оттуда будет доступна вся всемирная сеть (за исключением израильских сайтов, которые останутся заблокированными).

Власти Дубая могут позволить себе полную открытость в вопросе подобных исключений для свободных зон, потому что, в отличие от других авторитарных стран, особенно Китая, интернет-цензура в ОАЭ абсолютно прозрачна. Когда вы пытаетесь зайти отсюда на запрещенные сайты, вы видите не стыдливую заглушку «Соединение не может быть установлено», а вот такое сообщение: «Приносим свои извинения, но сайт, который вы пытаетесь посетить, был заблокирован, поскольку его содержание не соответствует религиозным, культурным, политическим и моральным ценностям Объединенных Арабских Эмиратов»16. Еще несколько кликов, и местный интернет-пользователь может ознакомиться с официальными правилами блокировки сайтов, которые, среди прочего, запрещают веб-страницы с инструкциями по взлому компьютерных сетей и изготовлению бомб, а также сайты, предлагающие азартные игры и онлайн знакомства, которые в соответствии с правилами «противоречат принятым в ОАЭ этическим нормам»17. Такая открыто-закрытая система позволяет пользователю даже подавать апелляции в цензурные органы, если он считает, что некий сайт был заблокирован по ошибке – при условии что этот недовольный готов оставить в заявлении свою контактную информацию.

Для придания Internet City начального импульса ответственная за проект государственная компания заключила заведомо убыточную, но в долгосрочном плане оправданную сделку с Microsoft: в обмен на переезд в комплекс и установку на крыше здания самого большого в мире логотипа компании компьютерный гигант на пятьдесят лет освобождался от арендной платы. Как и следовало ожидать, за Microsoft потянулись другие, и теперь в Internet City расположены, среди прочих, ближневосточные штаб-квартиры Hewlett-Packard, Dell и Canon. Сотни более мелких компаний, в которых трудятся тысячи сотрудников18, занимают ряд модных, хоть и не таких эффектных зданий, расставленных среди парковок и идеально подстриженных газонов. Однако, несмотря на вывески крупных корпораций, Дубай смог привлечь только их финансовые и маркетинговые отделы. Гарантии свободы мысли в отдельно взятом районе оказалось недостаточно для переезда сюда исследовательских и программистских подразделений, которые по-прежнему сосредоточены в более либеральных соседних странах – Индии и Израиле. Развитие Internet City, при всех его успехах, по-прежнему сдерживается отсутствием интеллектуальной свободы в окружающем его Дубае.

Схожие гарантии свободы распространения информации в пределах соседнего Media City позволили привлечь туда региональные бюро ведущих западных новостных служб, в том числе BBC, CNN и Reuters, а также лучших арабских телекомпаний «Аль-Джазира» и «Аль-Арабия». Для медиакомпаний Дубай – это точка покоя в самом оке ближневосточного тайфуна. Город стал идеальным плацдармом для освещения американских войн в Афганистане и Ираке. Журналисты могли сесть в самолет, почти мгновенно оказаться в зоне военных действий, сделать там репортаж и вернуться в офис в богатом, мирном и стабильном Дубае.

Для шейха Мохаммеда открытие Media City стало еще и способом обеспечить Дубай бесплатной рекламой. Представительства основных информационных агентств помогли сделать имя города знакомым во всех уголках планеты, поскольку живущие здесь журналисты в итоге стали присылать из Дубая позитивные репортажи, ради которых они никуда не поехали бы специально. Местные девелоперские излишества вроде торгового центра с крытым горнолыжным склоном или гигантских искусственных архипелагов в форме пальм получили всемирную известность. Иногда кажется, что многие дубайские проекты сразу задумывались с прицелом на подобное освещение в СМИ.

Как и в Internet City, степень интеллектуальной свободы в условиях автократии составляет существенную проблему для медиакомпаний. Исходная установка, по которой работающие в Дубае зарубежные журналисты не подвергаются цензуре при условии, что они не углубляются во внутренние дела ОАЭ, а освещают события в регионе, оказалась под вопросом. В 2007 году по просьбе диктатора соседнего Пакистана генерала Первеза Мушаррафа Дубай закрыл два независимых пакистанских СМИ, которые рассказывали о волнениях в их родной стране из Media City. С другой стороны, в 2011 году директор по маркетингу ближневосточного филиала компании Google Ваэль Гоним открыто организовывал из своего офиса в Internet City революционные протесты в родном Египте с помощью не заблокированного там фейсбука. Несмотря на определенные сложности, преимуществ в Дубае пока больше, так что информационные и технологические компании продолжают работать отсюда. Однако, если «арабская весна» – отчасти инициированная из Дубая – в конечном итоге приведет к созданию устойчивых демократий, они смогут составить эмирату серьезную конкуренцию в качестве технологического и информационного центра арабского мира.

Заполучив к себе Microsoft и Google, Дубай нацелился на самый престижный в мире образовательный бренд: медицинская свободная зона Healthcare City, созданием которой руководила госкомпания, прежде занимавшаяся только парками аттракционов, явно нуждалась в своем Гарварде. В 2004 году дубайские представители прибыли в Массачусетс с предложением открыть у них филиал Гарвардской школы медицины – первый после недолго просуществовавшего кампуса в межвоенном Шанхае. Все расходы принимающая сторона, разумеется, брала на себя. Как объяснил представитель администрации Гарварда, принимавший участие в переговорах, власти Дубая рассматривали Healthcare City как предприятие медицинского туризма, куда богатые арабы будут прилетать для лечения, как раньше прилетали за покупками. Расположенный между фешенебельным торговым центром Wafi City и отелем Hyatt, комплекс явно нуждался в арендаторе с громким именем – отсюда Гарвард. По словам американца, в корпорации «Дубай» рассуждают так: «Нам нужен ювелирный магазин – значит Tiffany’s; хотим университет – пусть это будет Гарвард».