15 января 1895 г., что в хедере запрещается преподавание Талму­да, грамматики, спряжений, чтение книг Шульмана и др., укра­шение стен портретами «еврейских деятелей». Любопытно, что через полгода (27 июля 1895 г.) министр разрешил преподава­ние Талмуда, грамматики, спряжений, но запрет на чтение книг из новой литературы и на украшение стен портретами — остал­ся в силе.

Еврейская книга и печатание в России долго страдали от всяких строгих и цензурных ограничений. Несмотря на это, нам известны около шести тысяч книг на иврит, напечатанных в пределах России, помимо молитвенников и аналогичных из­даний, а также издания библейских и талмудических текстов, служивших учебными пособиями. Стоит попутно отметить, что из 486 изданий Библии с комментариями, вышедших со времени появления печатного станка до первой мировой вой­ны, 110 изданий вышло в России. Талмуд (полное издание) появился за этот же период — в 52 изданиях, из них 20 — в России.

Число книг на иврит, появившихся в России, приближается к 25% всех еврейских книг, напечатанных до первой войны. Ес­ли мы прибавим, что из 375 исследований по еврейскому языко­знанию и грамматике около 160 появилось в России, мы сумеем представить себе значение этих данных для процесса развития иврит. Интересно в этом отношении привести данные об изда­ниях, наиболее популярных среди читателей на иврит авторов за это время: М. X. Луццато (вышло 87 изданий), Р, Авраам Дан­циг (76), Р. Шнеур Залман из Ляды (43), Р. Бехайс ибн Пакуда (40), Р. Ицхак Бер Левинзон (34), Маймонид (30), Р. Хаим Ви­таль (30), Магарал Пражский (29), Р. Яков Кранц, Магид из Дубно (28), Мапу (26), Р. Моше Бен Нахман (25), Р. Нахман Брацлавский (23), Калман Шульман (21).

Кстати, эти книги по своему внешнему виду и печатанию — были книгами для народа, не для украшения книжных шкафов. Многие из них были переведены на идиш, и их влияние на не­имущие слои народа было весьма велико.

Отмеченные выше черты придали русскому еврейству ха­рактер своеобразного мира. Мир этот был тесен, ограничен, подвержен притеснениям, связан со страданиями, лишениями, но все же это был целый мир. Человек в нем не задыхался. Можно было в этом мире чувствовать и радость жизни, можно было найти в нем, в скрытых в нем возможностях, и материаль­ную, и духовную пищу, и можно было построить в нем жизнь на свой вкус и лад.

Нужно также подчеркнуть, что крупные ешиботы и движе­ние мусар на Литве, хасидизм на Украине и хабадское направле­ние его в Белоруссии, также Гаскала, обновление иврит, культи­вирование фольклора и расцвет идиш и его литературы — все эти явления развернулись главным образом в городах и местеч­ках, в которых евреи составляли большинство населения.

Значение тут имел и тот факт; что духовный облик коллекти­ва был связан с традиционной ученостью и еврейским языком. Еврейское знание имело широкое распространение. Все отведа­ли из его истоков, кто больше, а кто меньше. Хотя «неучей» ос­тавалось не мало, но по многочисленным каналам знание Торы просачивалось и в широкие слои. Ведь в течение веков не было в повседневной жизни никакой другой культуры, литературной или политической, и духовная жизнь в течение веков запечатле­на на иврит. Да и новая жизнь, рисующаяся в душе маскила, проявляется в оболочке иврит.

Правда, еврейская масса жила в тесноте и бедности. Но ев­рейский коллектив в целом не был нищ. В различных областях его деятельность была не только заметна, но и признана, несмо­тря на все бесчисленные ограничения и преследования. Вся эта жизнь наложила особую печать на облик русского еврея: печать внутренней цельности, без особых комплексов. В этом облике было и нечто новое в еврейской действительности, нечто, пора­жавшее всякого наблюдателя.

После первого Сионистского конгресса Герцль писал: «Появ­ление русских евреев, приехавших в Базель, было, признаюсь, для меня крупным событием... Какой стыд для нас, думавших, что мы стоим выше их... Если бы я хотел одним словом выразить впечатление, которое они произвели — а оно было очень силь­ное — я бы сказал: они обладают внутренней цельностью, кото­рую большинство евреев Европы потеряло... При взгляде на них мы поняли, что давало нашим предкам силу переносить наибо­лее тяжкие времена. Своеобразной и животрепещущей предста­ла пред нами в их образе наша история» ...

Другая характерная черта русского еврейства — его напря­женная чуткость к ходу истории. Действительно, в ходе русско-еврейской истории как бы сгустилась вся история еврейства от начала средневековья до последней эпохи со всеми ее перипети­ями и темпами быстрых переходов из одной стадии в другую, от кризиса к кризису.

Отметим несколько пунктов.

При присоединении к России польских районов и их еврей­ского населения, были даны обещания прав и сделаны попытки осуществить эти обещания. Но в то же время — начались массо­вые изгнания из деревень, двойное налоговое обложение, уста­новление черты оседлости. Либеральные законопроекты, допу­щение в общие школы, обещания земли и денежной помощи ко­лонистам — с одной стороны; а с другой — кантонисты, пойманники, крещения детей. В течение лишь последних трех лет цар­ствования Николая I (1852—1855) 13540 юношей прошло через эту инквизицию. Наряду с этим, законодательство было полно ограничений, тягот, а административная практика — придирок, преследований, изгнаний, ритуальных наветов. Естественно, что еврейская настороженность приобрела в этих условиях особен­но острый характер.

Власти вынуждены были привлечь некоторых евреев к учас­тию в разного рода деятельности в черте оседлости как подряд­чиков при постройке крепостей, правительственных зданий, га­ваней, как поставщиков, откупщиков и т. д. Эта деятельность привела к сближению и к экономическому прогрессу. Но наряду с этими преуспевающими слоями прозябала еврейская масса, изнемогающая в нищете, страдающая от недостатка заработка и недоедания, предоставленная издевательствам властей предер­жащих, — предоставленная самой себе и своему отчаянию — ог­ромная бедняцкая масса.

Но вот наступает эпоха великих реформ, отмена крепостного права, реформа судопроизводства, прогресса в образовании, ли­тературе, науке. Развитие страны идет вперед. Некоторые облег­чения, как и обещания лучшего будущего, дарованы и евреям. В результате, во всех областях экономической жизни страны за­метно деятельное участие евреев из средних слоев, идущих в го­ру, к состоятельности. В городах и местечках раздается мощный клич к просвещению и эмансипации, и через них — к приобще­нию к русской культуре и общественности. Новое поколение выходцев из еврейской бедноты, прошедшее русскую школу, за­горается от пламени русской революционности и с воодушевле­нием вступает в борьбу. Просвещение и ассимиляция, эмансипа­ция и революционный социализм — характеризуют настроения целого еврейского поколения.

Но в следующее царствование картина резко меняется.

Россия при Александре III стала государством, в котором антисемитизм стал системой власти. Борьба с евреями велась