– Скажите, а чем приезжие будут лучше?

– Они порядочнее и честнее, – глядя Пряхину прямо в глаза, медленно, но с особым значением произнес Королев. В этот момент взгляд губернатора напомнил Пряхину наставленную на него в упор двустволку. В маленьких, глубоко посаженных глазах сверкнул холодный металлический блеск. Пряхин понял, что натолкнулся на человека, который не привык к тому, что его ставят в неудобное положение, в такой момент губернатор был похож на поднятого из берлоги медведя.

– Раз они выросли на столичных улицах, то не знают, что такое коррупция?

– Вы что, считаете, что я поступаю неправильно? – глухо, сквозь зубы спросил губернатор.

– Нет, это ваше право – набирать себе команду. Но не в пробирке же вы их вырастили. У них там все, а здесь только работа. Каждую пятницу они будут летать в Москву, туда, где у них друзья и семьи.

– Я знаю, что вертолетчика, кстати, первоклассного пилота, губернатору подыскал Арсений Петрович Дудко. Да, да, именно он! – выслушав Пряхина, сообщила Королева. – Он устраивает моего мужа.

Пряхин развел руками, показывая, что он не возражает, если подбором кадров для губернатора занимается Дудко, кто будет спорить, пусть будет Дудко. Перед тем как расстаться, Пряхин спросил про переделанный сценарий.

– Да, я просмотрела и передала Арсению Петровичу, – думая о чем-то своем, ответила Королева. – Шпионы, погони, слежки – я в этом не разбираюсь. Пусть он сам принимает решение.

Королева тряхнула своими золотистыми волосами, как бы показывая, что эта тема закрыта.

– Ко мне приехал гость, – неожиданно сказала она. – Из Берлина. Раньше он жил в России и хорошо говорит по-русски. У меня есть предложение. Не могли бы вы сопроводить его, он никогда не был на Байкале.

– Если надо, я готов, – быстро ответил Пряхин. «От такого предложения трудно отказаться», – хотел было добавить расхожую в таких случаях фразу, но промолчал. Королева могла подумать, что он набивается на эту поездку. Он и сам удивился столь неожиданному предложению.

– Вот и хорошо, – улыбнулась Королева. – Завтра я приглашаю вас к себе на дачу, познакомитесь с ним. За вами заедет мой сын. Предупреждаю, Юра гоняет, но вы не обращайте внимания.

На Юру трудно было не обратить внимания. Крепкий, коротко стриженный, очень похожий на мать, спортивный парень, пожал Пряхину руку, усадил на переднее сиденье, и они понеслись по утренней Москве. Уже позже Пряхин узнал, что к моменту их встречи у Юры за быструю езду набралось больше сорока штрафов из ГАИ. Он откупался и продолжал гонять по Москве и окрестностям.

Немца из Берлина звали Карлом, фамилия у него была Румпель. Родился он в Казахстане, затем, когда распался Союз, уехал в Германию.

Спустившись в фойе гостиницы «Метрополь», Карл протянул Пряхину руку. Григорий уловил, что от него крепко наносит парфюмом. Юра открыл для него дверь машины, и они по запруженным московским улицам начали выбираться из города. Немец хватался за сердце, наблюдая за Юриными виражами. Визжали тормоза, джип то притормаживал перед светофорами, то, набирая огромную скорость, оставлял далеко позади красные светофоры и другие машины, водители которых, глядя им вслед, должно быть, использовали весь набор ненормативной лексики.

– Ой, майн гот! – восклицал Карл после очередного перекрестка. – Вы скажите ему, – обращался он к Пряхину, – нельзя ездить на красный свет!

Но правила для младшего Королева были не писаны. До дачи, где их ждала Жанна Андреевна, он домчал гостей за полчаса.

Дверь во двор Юра открыл при помощи кнопки на электронном брелоке, который болтался у него на груди. Жанна Андреевна ждала гостя на крыльце с хлебом и солью. Карл тут же показал, что ему плохо, он взволнован и расстроен до такой степени, что ему даже трудно дышать. Жанна Андреевна, одетая во все серое: темно-серый с блестками кокетливый пиджак, серую юбку, туфли на высоком каблуке, полуобняв дорогого гостя, как могла старалась успокоить Карла. Она повела его по комнатам и этажам огромного особняка, показала бильярдную, шкаф мужа с ружьями. Карл уже отошел от сумасшедшей езды и с улыбкой и любопытством начал рассматривать особняк, комнаты и картины на стенах. Не остался он равнодушным и к коллекции охотничьих ружей, его внимание привлек немецкий маузер в кожаном чехле, затем он осмотрел ружья фирм «Зауэр», «Меркель» и «Зимсон».

– Фантастиш! – то и дело восклицал он.

Действительно, коллекция у Королева-старшего была отменной. В ней были ружья, приобретенные как самим Эриком Петровичем, так и те, что дарили друзья и знакомые; несомненно, они хорошо знали об этой страсти Королева. Рядом с оружейным шкафом на полу лежала выделанная шкура бурого медведя. Карл приподнял голову медведя, потрогал клыки, зачем-то заглянул под шкуру. Затем достал из сумки видеокамеру и начал снимать.

– Большой, очень большой, – сказал он. – Мне не поверят.

– Его добыл Эрик – мой муж, – с некоторой гордостью в голосе сказала Королева.

– Эвенки говорят, что вместе со шкурой в дом заносится и душа убитого зверя, – заметил Пряхин. – Прежде чем добыть зверя, они долго шаманят и уговаривают его, чтобы он не обижался и не злился на них. Боятся, что может отомстить. Они верят в то, что человек может превратиться в медведя. Чтобы такое не произошло, собираясь на охоту, произносят такие слова: «Пень, колода, крутая гора, не видать черному зверю меня». Почему-то считается, что медведь особенно не любит беременных женщин, и если среди ягодниц появляется такая, то медведь будет преследовать прежде всего ее, чтобы убить вместе с нею будущего охотника.

– Я была против, – вздохнула Жанна Андреевна, – но Эрик настоял, чтобы шкура лежала здесь.

– Но вы не расстраивайтесь, – сказал Пряхин. – Буряты обычно хранили голову медведя на крыше дома, она должна была отпугивать злых духов. Если у женщин случалась опухоль груди, то шаман проводил по ней медвежьей лапой сверху вниз, и опухоль пропадала. Никто из охотников не называл медведя «топтыгин», «косолапый», «черный зверь». Эвенки зовут «хозяином» или «дедушкой».

Когда Пряхин начал рассказывать про медведя, Карл навел на него камеру, стараясь не пропустить ни одного слова. Григорию польстило внимание зарубежного гостя, и он вспомнил еще один случай. Было это на Севере, когда Пряхин только начинал летать. Охотники на Ми-4 преследовали медведя. Догнали, выстрелили через дверь – он упал. Подлетели, посадили вертолет рядом с лежащим зверем. Командир решил выключить двигатель и отключил трансмиссию несущего винта. Едва охотники, выбравшись из вертолета, ступили на землю, медведь вдруг ожил, встал на дыбы и, откашливаясь кровью, двинулся на них. Охотники бросились в кабину вертолета. Командир вновь запустил двигатель, раскрутил винт и даже успел оторвать колеса от земли, когда медведь схватил за колесо и машина опрокинулась. От полученных ран зверь все же сдох, неподалеку от упавшего вертолета, но свое дело он сделал. Позже говорили, что тот медведь весил восемьсот килограммов. А еще в старину охотники вели подсчет добытых ими медведей. Считалось, что сороковой – роковой. Даже самые заядлые охотники прекращали ходить на топтыгина, когда вплотную подходили к этой цифре.