— Он меня ценит. Вы будете ему служить, Терри?

— Врачи лечат больных при любых режимах. — Терри расстегнула рубаху у него на груди. — Что это за повязка?

— Ожог. Положил слишком близко термопатрон во время сна, вот кожа и слезла.

— Вы лжете.

— Искажаю информацию, такой ответ вас устроит?

— Где вы были все это время?

— Путешествовал. Не всегда по своей воле. У меня хорошее сердце. Жаль, что оно не может разорваться.

Он почувствовал прикосновение металла к коже чуть повыше кисти. На миг. Догадался: Терри надрезала скальпелем веревки на запястьях. Надрезала, но не до конца. Возможно, он сможет их теперь разорвать.

— Ну, вот и все! — объявила Терри громко. — Все трое здоровы.

— Как я рад это слышать, — хмыкнул Каланжо.

— Выходите! — мрачно буркнул Лобов.

— У меня ноги связаны. Как я могу куда-то выйти? — отозвался капитан.

Лобов почесал подбородок, потом достал нож и разрезал веревки на ногах.

— Иди!

— А руки?

— Обойдешься!

Виктора ухватили сразу двое, вытащили в коридор. Потом Лобов перерезал веревки на ногах и у него. Третьим освободили Димаша. Виктор потер одну ногу о другую, разгоняя застоявшуюся кровь.

— Иди! — вновь прорычал Лобов.

Уже? Умирать? Ему нестерпимо хотелось рвануться назад, в камеру, и забиться в угол.

Теперь Виктор разглядел, что с Лобовым пришли как минимум человек шесть здоровяков в форме цвета фельдграу. Значит, точно казнят. Честно говоря, Виктор даже сейчас все еще не верил, что умрет.

— А где исповедник? Мне нужен священник. Я хочу исповедаться. И потом... последняя рюмка коньяку, французского, разумеется, и еще сигарета. Неужели не будет? — Шутовской тон помог прийти в себя.

Выказывать страх перед Хьюго казалось унизительным.

Странно, теперь он даже как будто и не боялся. Только голос стал какой-то чужой, деревянный. А ноги, напротив, — ватными. И какое-то дурацкое веселье в груди...

1

Герцог загнал «Повелителя ветров» в ангар. Стальные двери за ним медленно закрылись, ярче сделался свет прожекторов. Герцог выпрыгнул из кабины, не пользуясь лесенкой, мягко опустился на каменный пол. Встречал его только Анджей Кемпински.

— Как прошел полет? — спросил ученый, пожимая протянутую руку Поля.

— Полет? О да, полет отлично. А вот «Нема» малость облажалась.

— Неужели не удалось сдвинуть морталы?

Поль направился к выходу из ангара, Кемпински поспешил за ним, приноравливаясь к шагу герцога. Во всем его облике была какая-то неприятная угодливость, ничего подобного за своим «помощником по науке » герцог не замечал прежде.

— Сдвинуть-то их удалось. Но не так, как я планировал. В мортале оказался вездеход, окованный серебром. Он, как якорь, затормозил движение. Теперь эта штука сидит там гвоздем, и я пока не знаю, как ее вытащить. Разве что... но об этом потом. Как мои гости?

— Неплохо. Очень хорошо. Замечательно... всем довольны...

Ланьер остановился.

— Вы что-то скрываете, Анджей. Что случилось?

— Нет, ничего, — Кемпински попятился.

— Меня не обманешь. Я же виндекс, эмпат. Что?.. — Ланьер выхватил из кобуры пистолет.

— Не стоит волноваться, ваша светлость, — у Кемпински задрожал голос. — Дело в том, что крепость захвачена.

— Кем? — Герцог, держа пистолет двумя руками, сделал несколько приставных шагов, обходя ангар. Ему понадобилось пять или шесть движений, в то время как обычный солдат должен был бы совершить двести таких шагов. — Здесь никого нет.

— Они не здесь, ваша светлость.

— А где? — теперь ствол пистолета был направлен ученому в грудь.

— Я выполняю приказ императора Валгаллы. — У Кемпински дрожал голос, когда он это говорил.

— Он здесь распоряжается? Я и не знал. — Виктор опустил пистолет. — Как он сюда попал? Это же невозможно!

— Он ждет вас в библиотеке, — сказал Кемпински.

Герцог вышел из ангара. В пещерном лабиринте ни души — даже охраны не было видно.

— И куда все подевались? — спросил Поль.

— Ждут дальнейших приказов. Велено не выходить, пока не будет ясно, заключили вы союз с императором или нет.

— А кто охраняет пещеры?

— Свита императора.

Поль вошел в библиотеку, ожидая увидеть людей в форме фельдграу и немолодого маленького человечка с темными волосами и внимательным взглядом темных неподвижных глаз.

Но встретил Бурлакова.

2

Добрый его товарищ сидел в кресле у искусственного камина, одетый в зеленый старинный мундир с золотым шитьем и белые лосины; начищенные черные сапоги сверкали. Бурлаков был как живой, только сквозь него можно было разглядеть резную спинку кресла. Во втором кресле напротив него расположился человек в форме британского полковника времен Второй мировой войны. Поль помнил этого человека — при жизни он командовал соединениями «синих» и вывел их из ловушки, устроенной «красными», но сам вскоре погиб от рук снайпера. При жизни, правда, он носил совсем другую форму и выглядел куда старше. Но герцог точно помнил, что он англичанин и что фамилия его была Фицрой, как у капитана «Биггля».

— Присаживайся, Поль! — Похоже, для герцога сюда заранее принесли третье кресло, которого прежде в библиотеке не было.

Ланьер сел, все еще не веря в происходящее.

— Я что-то не понял, Григорий Иванович! Призраки мортала приходят, когда человек умирает. Так ты умер? — У Ланьера дрогнул голос. Даже увидев старого своего товарища в столь странном обличье, он все еще не мог осознать, что того настигла смерть. Проведя полвека в Диком мире, обнаружив зоны замедления времени, первооткрыватели нового мира почти поверили в свое бессмертие. И вот теперь герцог видел призрак генерала, как прежде сотни тысячи раз видел других — погибших от пуль и гранат или просто сгинувших в мортале.

— Мне пришлось умереть, — сказал генерал.

— Что значит — пришлось?

— Я понял, что должен возглавить Валгаллу, когда ты поведал о своих планах. Я медлил до последнего, всеми силами противился, хотел как можно дольше служить жизни — то есть подбирать отставших и спасать людей. Но ты не оставил мне выбора.

— Что? Возглавить Валгаллу? — Герцог решил, что он ослышался. — Ты — во главе царства мертвых воинов?

— Ну да, подлинная Валгалла — это обиталище призраков. Убитые, погибшие. Все, кто погибает в Диком мире, становятся обитателями моего призрачного дворца. Призраки — вот истинная Валгалла. Теперь я ее повелитель. А те, засевшие в скале, надевшие форму цвета фельдграу, — всего лишь дешевые самозванцы.