Водянова. -А также ты будешь делать рекламные посты с логотипом их фирмы. И пить отвар при журналистах ты будешь исключительно из фляжек того самого бренда.

Я задумался. Звучало это не так уж и сложно.

— И сколько они заплатят? — уточнил я.

— Семьсот рублей, — ответила девушка и тут же добавила:

— В месяц. С последующим повышением суммы.

Я задумчиво потер подбородок ладонью. Сумма была неплохой. Семьсот тысяч рублей, если перевести на деньги моего мира. Нормальная такая зарплата. Но на всякий случай я уточнил у Лилии:

— А это много или мало? Я пока слабо ориентируюсь в суммах.

— Средний ценник для ведьмака твоего уровня, — ответила секретарь. — Можно, конечно, попробовать запросить больше. Но сильно наглеть не стоит.

— Тогда потребуем, — решительно ответил я, и Водянова хищно улыбнулась:

— Почему-то я была уверена, что ты так скажешь. Контракт на твоих условиях?

Я только пожал плечами:

— Зачем идти на поводу, когда можно попробовать диктовать свою волю? Они желают рекламить темный чай с помощью темного ведьмака. Сейчас я единственный из этой касты.

— Резонно.

— Не выйдет — всегда можно отступить на старые позиции.

Лилия кивнула:

— Хорошо. Тогда завтра я обсужу все условия, и если они одобрят — подпишем контракт.

Между нами повисла тишина. Полено в камине хрустнуло, и сноп искр ударился в ажурную кованую решетку. Небольшой уголек покатился по выложенном камнем очагу и замер, постепенно чернея.

— Теперь твоя очередь, — прервала молчание Лилия.

— Ты о чем? — не понял я.

— Ты хотел мне о чем-то рассказать, — напомнила Водянова.

И ведь точно! После беседы с Никоном у меня совсем вылетело из головы то, что я говорил Лилии на фестивале.

— Хотел. Как секретарь семьи ты обязана знать о моих планах.

— Именно, — подтвердила девушка.

— Мне придется на время уехать. И как раз об том я и хотел с тобой поговорить.

— Продолжай, — невозмутимо потребовала Лилия.

— Мне нужно будет покинуть Империю, — начал я.

— По делам Синода? — уточнила девушка.

Я покачал головой:

— По личным.

— Это каким «личным»? Ты поедешь один? — встрепенулась девушка и под моим тяжелым взглядом прикусила губу.

— Да. И хотел, чтобы ты мне помогла. Мне нужно, чтобы ты прикрыла меня перед Синодом, пока я буду отсутствовать.

Девушка задумалась:

— Если скажешь, куда направляешься… — протянула она.

— За океан. В Мезоамерику. Но при этом нужно, чтобы Синод считал, что я в городе.

— Попытаюсь, — ответила Лилия, немного подумав. — Но я не смогу покрывать тебя долго.

Я кивнул, понимая, что рано или поздно Синод обратит внимание на мое отсутствие. Задумчиво забарабанил пальцами по столешнице, размышляя, как можно пересечь границу, чтобы этого никто не заметил.— Я вернусь к русальной неделе.— Решил посмотреть мир? — настороженно уточнила Лилия.

— Ну, можно сказать и так, — уклончиво ответил я.

Девушка поднялась на ноги и подошла к каминной полке. Над ней висел герб семьи, с которого на меня взирал хмурый лев с огненной гривой.

— Почему лев? — спросил я, чтобы разрядить накалившуюся обстановку.

— Твой предок привез из дальнего путешествия шкуру хищника, которого смог победить в честном поединке.

— Льва?

Лилия улыбнулась, и блики огня сделали ее лицо моложе.

— Тот комок меха, засыпанный опилками и солью мог быть чем угодно. Даже ворохом белок. И таксидермист не сумел восстановить добычу Морозова. Сам князь не мог толком сказать, кто это был. Он лишь заявил, что зверь был свирепым и справиться с ним было нелегко. А потом нарисовал его в дневнике.

— Занятно.

— Вышло у него скверно. И животное напоминало не то суслика, не то бобра. И князь согласился, что животина могла быть львом. Его и нарисовали на гербе. А чучело сшили из подходящего по цвету меха. Ремесленник сваял морду из замши и овечьей шерсти, вставил стеклянные глаза. Это самое чучело простояло в кабинете твоего отца…— девушка запнулась и усмехнулась, — Оно стояло в кабинете старого князя до одной попойки, когда его брат, Александр, не спалил его на спор.

— То есть, он и фамильную реликвию сжег?

— Спроси своего наставника. Он наверняка будет рад поделиться подробностями того вечера. Я всего не знаю.

— Ясно, — я улыбнулся. — Старики умели отжигать. Это я уже понял.

— Это опасно? — неожиданно глухо поинтересовалась девушка.

— Что именно?

— Твоя поездка опасна?

— Ну…

— Понятно, что так и есть, — секретарша пригладила волосы, будто ей было нужно занять руки. — Ты должен помнить, что себя надо беречь.

— Я ведь не ребенок и понимаю…

— Ты несешь ответственность за будущее семьи Морозовых. И твоя семья — это не только брат. Но и отступник в склепе. И Федор, тот прохвост — Тихон. Маришка…

— И ты, — негромко закончил за Водянову я. — Ты тоже часть нашей семьи. И если я видел контракт Тихона, примерно знаю обязательства Федора, то совершенно точно не в курсе, какие обязательства и преимущества имеет наша ручная сирена.

Прежде чем я договорил, в комнате похолодало. С последним словом с моих губ сорвался пар. Огонь сделался почти красным и затрещал на поленьях с удвоенной силой.

— Как ты меня назвал? — вкрадчиво уточнила девушка и в ее голосе зазвенел лед.

— Лилия Владимировна, прошу вспомнить, что я княжич Морозов и ваша обязанность — заботиться обо мне.

— Я думаю, что какая-то часть твоего тела вполне может оказаться запасной и необязательной деталью организма.

— Ты уже не переживаешь за меня? — я довольно ощерился.

— Какой же ты гад! И не заслуживаешь, чтобы я беспокоилась о тебе…

Я встал на ноги, преодолел расстояние между нами и сгреб девушку в охапку.

— Мне хочется знать, что ты ждешь меня дома. Не знаю, зачем мне это и нужно ли это тебе. Но просто жди меня, Лиля. Ясно?

— Пусти…— она порывисто вздохнула и стукнула кулачком по моему плечу.

— И ты вовсе не ручная, милая. Ты дикая сирена. Просто дичайшая.

— Сволочь, ты, Морозов.

— Спасибо.

Я мягко коснулся губами ее порозовевшей щеки и добавил:

— Пожелай мне удачи. И мне этого