сам факт того, что эти планы он придумывает и воплощает в жизнь без моего ведома, участия и желания, не мог не раздражать. Не уходило из памяти и то, что князь вроде как должен был со мной переговорить, но почему-то беседа эта так и продолжала откладываться.

Когда я только вышел из комы и меня поставили перед фактом, что Алексея Обломова больше нет, а мне придётся сменить имя и уйти на фронт, дабы спрятаться от всего мира, я будучи в лёгком шоке кивнул головой и со всем согласился.

Но сейчас... сейчас, несмотря на отсутствие дара и сил, я мог себе позволить свалить от всех них куда подальше. Не идти воевать за интересы империи и лично князя Белорецкого, не получать затрещины от оборзевшего старшины и уж точно не сидеть в камере воняющей дерьмом, из-за того что дал ему сдачи. Покинуть империю? Легко. Покинуть этот мир? Тоже могу, но пока не верну дар, это очень опасно. Опаснее даже чем идти на войну.

Только вот что-то меня здесь держало. Не было, как говорится, на душе спокойно. Уж насколько я лёгок на подъём, не мог я взять и убежать поджав хвост. Смущала вдобавок и подозрительно спокойная реакция деда Акакия, который обычно не стеснялся критиковать происходящее и лезть с советами. Смущал даже замерший на границе сознания подчинённый мной бес, который был единственным выжившим из тёмных в той мясорубке во дворе Потенциала – чертяка даже и не думал пытаться сбежать или завладеть телом. Может восстанавливается, может просто наблюдает...

В общем, я решил что свалить отсюда я всегда успею, но сначала стоит побеседовать с Евгением Константиновичем лично, а уж затем и принимать судьбоносные решения.

Тем временем, капитан кивнул подчинённым, стоявшим в нескольких метрах сзади меня и те приблизились, встав по бокам.

- Если вы хотите ещё одну драку, то я не против, господа. - улыбнулся я бросая под ноги офицеру снятые наручники. - Но чисто для галочки, прошу отметить – утреннего инцидента бы не произошло, если бы один из этих балбесов не навалил в то ведро, что было потом оставлено в моей камере. - оглядывая присутствующих я быстро продолжил, не давая им вклиниться. - Я вижу так: на текущий момент мы квиты. Дальше могу предположить два варианта развития событий: первый, я иду в камеру отбывать свой срок наказания, а ваши действия остаются в рамках устава и второй, конфликт продолжается и всем будет плохо.

Надо отдать должное офицеру, несмотря на попытавшихся взбрыкнуть и перебить меня сержантов, он с серьёзным лицом выслушал мою речь, а подчинённых придержал.

- Черногвардейцев Алексей Михайлович. - кивнул капитан открыв папку, что лежала на столе. - Забавный ты персонаж. Интересный. Характер есть. Но только вот одна беда, солдат. Ты как необъезженный жеребец... Пока не приструнишь, толку с тебя вообще ноль. И вот именно этим мы здесь в армии и занимаемся – так что будет и третий вариант. Вариант в котором мы будем тебя ломать до тех пор, пока ты не станешь шёлковый и послушный. А ты обязательно станешь. - бросил он одарив меня полным уверенности взглядом.

- Тогда самое время начинать.

Брошенная мной фраза стала триггером к началу действий. Офицер коротко качнул головой и в следующий же миг, стоявшие по бокам и сзади бойцы ринулись в стремительной атаке, стараясь оглушить и свалить меня с ног. Тем временем, капитан продолжил свою речь, флегматично при этом вздыхая и делая вид, будто не замечает начавшейся драки:

- У меня, Алексей, знаешь сколько вас таких было? Крутых пацанчиков, спортсменов и даже откровенных уголовников?

От удара по затылку, обрушившегося на меня в числе самых первых, мне удалось увернуться сместившись на шаг вправо. Бросившегося в ноги следом же бойца, встретил коленом в челюсть. Смещаясь спиной в угол помещения, и параллельно отмахиваясь кулаками от навалившихся вояк, я умудрился даже отправить одного бойца в нокаут, очень удачно попав тому в челюсть, а также подправить нос и глаз ещё двум нападавшим. Но на этом, к сожалению, всё. Меня плотно зажали в углу, а посыпавшиеся со всех сторон удары было просто физически невозможно блокировать или как-то от них увернуться.

- Не было ещё такого солдата, которого мне не удавалось угомонить и перевоспитать. И с тобой, Черногвардейцев, тоже разберёмся. - продолжал он болтать, пока я изо всех сил оказывал сопротивление.

Впрочем, с каждой секундой это сопротивление всё сильнее превращалось лишь в номинальное. Ноги плотно удерживал кто-то внизу, получив при этом от меня не мало тумаков, руки тоже уже практически зафиксировали – только и оставалось получать по лицу и злобно рычать, улыбаясь противникам кровавой улыбкой.

Хочется отдельно отметить, что в эту минуту мне стоило просто невероятно огромного труда не повестись на поводу своих желаний спустить с цепи большого колючего друга, дабы тот сожрал всех и каждого в этой небольшой комнате.

- Да когда ж ты, сука, успокоишься?! - в сердцах воскликнул один из нападающих и следом достал из-за пояса резиновую дубинку, после чего незамедлительно несколько раз влепил мне ею по голове.

Дело в том, что в происходящей давке, как бы сильно избивающие меня сержанты не старались, мешая друг другу, никто из них так и не смог нанести мне более менее серьёзный удар. А вот увесистая резиновая палка, которую решил опробовать на моей голове один из этих уродов, своё дело знала отлично.

Сознание мигом повело, отчего я тут же клюнул носом ослабляя хватку и теряя контроль над телом.

- Господин! Ну пусти! - очередной раз раздалось в голове сгорающим от нетерпения хриплым голосом.

- Иди. - только и успел бросить я, проваливаясь в небытие.

Глава 5

- Ну вот и всё. - кивнув собственным мыслям констатировал капитан, а затем уже громче приказал подчинённым. - Вытаскивайте его на середину и вяжите.

- Господин капитан, у него тут это... жар.

- Чего? - поднимая глаза на говорившего, бросил офицер.

- Горячий он. Как печка. - прикладывая руку к щеке лежавшего на бетонном полу парня, произнёс молодой сержант.

В следующую секунду всё помещение вмиг заволокло непроглядным чёрным дымом, заставляя присутствующих моментально забыть о Черногвардейцеве и сфокусироваться исключительно на собственных ощущениях и проблемах. Широко расставив конечности, и неизбежно сталкиваясь друг с другом, бойцы один за другим стали вскрикивать, скулить от боли и