(Расчет дохода25)

(30) Вот те средства, граждане афинские, какие мы26 могли изыскать. Но когда приступите к голосованию, вы подадите голоса так, как будете находить нужным, чтобы не только в псефисмах и письмах воевать с Филиппом, но и на деле.

(31) Мне кажется, что гораздо лучше вы могли бы разрешить вопрос относительно войны и всех вообще военных приготовлений, если бы представили себе, граждане афинские, условия местности в той стране, с которой вы ведете войну, и приняли в расчет, что Филипп часто опережает нас и добивается успеха благодаря ветрам и особенностям времен года, что он может дождаться летних ветров27 или зимы и начинает свои действия как раз в такую пору, когда мы не можем туда прибыть. (32) Так вот, имея все это в виду, надо вести войну не посылкой вспомогательных отрядов (тогда мы ни за кем не будем поспевать), но постоянно держась наготове и имея войско. Вам можно зимние стоянки для своих войск устраивать на Лемносе, Фасосе, Скиафе28 и островах в этой стране, в которых есть и гавани, и продовольствие, и вообще все, что требуется для войска. А в ту пору года, когда и к берегу подойти легко и нет опасности от ветров, нетрудно будет действовать вблизи самой страны и у входов в гавани.

(33) Ка́к и когда нужно будет воспользоваться этими войсками, это в надлежащее время решит то лицо, которое вы на это уполномочите. А что́ требуется с вашей стороны, это изложено в написанном мною предложении. Если вы, граждане афинские, доставите все это – я прежде всего имею в виду деньги; затем, если подготовите и все остальное – пехоту, триеры, конницу, – и все это войско в полном его снаряжении законом обяжете все время оставаться на месте военных действий, причем в денежных делах сами будете казначеями и поставщиками29, а в действиях будете требовать отчета у военачальника, тогда вы уже не будете вечно обсуждать одних и тех же вопросов, не достигая в делах никакого успеха. (34) И кроме этого, вы, граждане афинские, прежде всего отнимете у него самый важный из источников его доходов. Что это за источник? А дело в том, что Филипп воюет с вами за счет ваших же союзников, уводя в плен и грабя проезжих мореплавателей. Что еще помимо этого? Сами вы будете ограждены от несчастий, и не повторится того, что бывало в прежнее время, когда, например, он при одном налете на Лемнос и Имброс в качестве пленников увез ваших сограждан, в другой раз близ Гереста30 захватил торговые суда и забрал на них без счету много денег, наконец, сделал высадку у Марафона и от берегов нашей страны увел священную триеру31, а вы не можете ни препятствовать этому, ни поспевать на помощь к тому сроку, какой назначите. (35) Но как вы думаете, граждане афинские, почему это так происходит: праздники Панафиней32 и Дионисий всегда справляются в надлежащее время независимо от того, каким людям – сведущим или неопытным – выпадет жребий устраивать те и другие, и на эти празднества затрачиваются такие деньги33, сколько не идет ни на один из морских походов, и вдобавок это требует столько хлопот и приготовлений, сколько вряд ли идет вообще на что-либо другое; между тем военные походы все у вас запаздывают, не попадая вовремя – в Мефону, в Пагасы, в Потидею?34 (36) Это потому, что это все установлено законом и каждый из вас наперед еще задолго знает, кто назначен хорегом35, кто гимнасиархом36 от данной филы, когда у кого и что надо получить и что потом надо делать; ничего в этих делах не забыто, не оставлено невыясненным и непредусмотренным; наоборот, в том, что касается войны и военных приготовлений, – не установлено, не налажено, не предусмотрено ничего. Поэтому, едва мы услышим что-нибудь, как мы начинаем назначать триерархов и устраивать между ними обмен имущества37, разбирать вопрос об изыскании денег, после этого вдруг решим посадить на корабли метеков и живущих самостоятельно38, потом вдруг опять решим идти сами, потом вдруг допустим заместительство39, потом… словом, пока это дело все тянется, уже оказывается потерянным то, ради чего нужно было плыть. (37) Так время, когда нужно было бы действовать, мы тратим на приготовления. А между тем благоприятные для нас условия не ждут вашей медлительности и отговорок. С другой стороны, войска, на которые мы все это время рассчитываем, как раз в нужное время оказываются в состоянии совершенной непригодности. А он дошел до такой наглости, что уже присылает эвбейцам письма40 вот такого рода.

(Чтение письма41)

(38) В том, граждане афинские, что сейчас было прочитано, большая часть, к сожалению, справедлива, хотя, может быть, такие вещи и нет удовольствия слушать. Но, конечно, если достаточно будет, чтобы не доставлять вам неприятности, только обойти молчанием в своей речи некоторые вещи, и если благодаря этому минуют нас и эти неудачи, тогда нужно говорить народу приятные вещи. Если же удовольствие от речей оказывается неуместным и на деле обращается во вред, тогда позорно обманывать самих себя и, откладывая все, что представляет неприятность, запаздывать во всех делах; (39) позорно также, если не умеете даже понять, что тому, кто хочет правильно вести войну, необходимо не следовать за событиями, а надо самому предупреждать их, и что, как войсками должен руководить полководец, так же точно и государственными делами должны руководить люди, участвующие в их обсуждении: только тогда и будут исполняться их решения, им не придется по необходимости гоняться за совершившимися событиями. (40) А вы, граждане афинские, имея в своем распоряжении из всех людей наибольшие силы – триеры, гоплитов, всадников, денежные доходы, из всего этого до сегодняшнего дня никогда еще ничем не пользовались надлежащим образом, но воюете с Филиппом ничуть не лучше того, как варвары бьются в кулачном бою: у них кто получил удар, тот всякий раз хватается за пораженное место, и, если его ударят в другое место, туда же обращаются и его руки; прикрывать же себя или смотреть прямо в глаза противнику он и не умеет, и не хочет. (41) Вот и вы, если узна́ете, что Филипп в Херсонесе, туда постановляете отправить помощь; если узна́ете, что он в Пилах, и вы туда; куда бы он ни пошел, вы бегаете вслед за ним туда и сюда и даете ему начальствовать над вами, но сами не нашли никакого полезного решения относительно войны и до событий вы не предвидите ничего, пока не узна́ете, что дело или уже совершилось или совершается. Такие случаи, может быть, бывали и прежде, теперь же это дошло до крайней степени, так что уже стало более недопустимым. (42) Но мне, граждане афинские, представляется точно кто-то из богов, чувствуя стыд за наше государство от того, что у нас делается, заразил Филиппа этой страстью к такой неугомонной деятельности. Действительно, если бы он, владея тем, что уже подчинил себе и взял раньше, на этом хотел успокоиться и более не предпринимал ничего, тогда некоторые из вас, я думаю, вполне удовлетворились бы этим, хотя этим самым мы на весь народ навлекали бы стыд, обвинение в трусости и вообще величайший позор. Но при теперешних условиях, когда он все время что-нибудь затевает и стремится к новым захватам, этим самым он, может быть, вызовет вас к деятельности, если только вы не потеряли окончательно веру в себя. (43) Я лично удивляюсь, как никто из вас не представляет себе этого и не возмущается, когда видит, граждане афинские, что начинали мы войну с расчетом отомстить Филиппу42, а кончаем ее уже с мыслью, не пришлось бы потерпеть беды от Филиппа. Во всяком случае то, что сам он так не остановится, если кто-нибудь не даст ему отпор, – это очевидно. Так неужели мы будем дожидаться этого? И неужели вы думаете, что, стоит вам послать пустые триеры, сопровождая их надеждами, высказанными кем-нибудь из ораторов, и все у вас благополучно? (44) Разве не сядем на корабли? Не выступим сами в поход, хотя бы с какой-нибудь частью наших собственных воинов, теперь же, раз не сделали этого раньше? Не направимся с флотом против его страны? «Где же мы в таком случае там причалим?» – спросил кто-то. – Да сама война найдет, граждане афинские, слабые места в его владениях, сто́ит нам только взяться за дело. Если же мы будем сидеть дома, слушая перебранки и взаимные обвинения ораторов, тогда, конечно у нас ничего не выйдет как нужно. (45) Ведь куда бы, думается мне, ни послали вы в составе своего войска хоть некоторую часть наших граждан, даже неполный состав их, там за вас борется благоволение и богов, и счастья; а куда пошлете военачальника с голой псефисмой да с надеждами, высказанными с трибуны, там у вас ничего не выходит как нужно; зато враги смеются над вами, а союзники смертельно боятся таких походов43. (46) Немыслимо, в самом деле – прямо немыслимо, чтобы один человек был в силах исполнить вам все, чего вы хотите; надавать обещаний44 и заверений, обвинить того-другого – это, конечно, возможно, но дела государства приходят от этого в полный упадок. Когда, например, военачальник ведет за собой несчастных, не получающих жалованья наемников, когда здесь у вас находятся люди, готовые обо всех его действиях с легкостью высказывать перед вами всякую ложь45, и когда вы, послушав такие речи, выносите постановления, какие придется, – чего же тогда и ждать?