— Даша… — произнёс он глухо и сделал шаг ко мне.

— Не приближайся, — отступила и подняла руки. — И не перебивай меня хотя бы раз, — перевела дыхание и сглотнула ком в горле, который душил, не давая возможности нормально вдохнуть. — Я ждала тебя, но совершенно забыла, каким ты можешь быть эгоистичным мудаком. Ты сломал мою прошлую жизнь, а теперь добрался и до этой, которую я строила по крупицам изо дня в день. Зачем?

Арчи стоит, не двигаясь, лишь пристально смотрит на меня из-под насупленных бровей. Его эмоции не читаемы и нет возможности узнать, о чем он думает, что чувствует, услышав моё внезапное откровение. Или же эмоций на его лице нет только потому, что он ничего не чувствует? Он привычно холоден, расчетлив и ему плевать на эмоциональные всплески зарвавшейся дамочки, которая считает, что её мнение что-то может значить.

— Остановись, — от сдерживаемых слёз, голос становится сдавленным и больше похож на шепот. — Хватит… Прекрати всё это, пока оно не зашло слишком далеко. Я не готова… Я не могу потерять ещё и дочь. Прошу…

— Я не отниму у тебя дочь, — его голос, казалось, словно не принадлежит ему: серьёзный, сожалеющий, просящий.

— Тогда остановись. Закончи фарс с моим увольнением и уезжай, — одёрнула юбку, разгладила складки и, застегнув пуговицы на блузке, обошла мужчину, который, к счастью, не попытался меня остановить.

Выйдя из кабинета, наткнулась на Людмилу Николаевну, которая тут же обратилась ко мне заискивающим тоном:

— Всё хорошо, Даша? Я могу подписывать приказ?

— Нет, — отвечаю ей разом на оба вопроса и направляюсь в свой кабинет, где ученики уже стояли на ушах, оставшись без присмотра.

До конца рабочего дня в мою дверь больше никто не постучался и не попытался уволить.

Домой возвращалась в нервном напряжении, которое спало, когда я не обнаружила у своего дома черный внедорожник.

Уехал. С облегчением выдохнула, но в тот же момент испытала горький привкус обиды. Ураганом ворвался в мою жизнь, снёс воздушный замок моего спокойствия и столь же стремительно исчез.

Ничего нового…

Вошла в дом, где навстречу мне выбежала Пося. Подхватила дочку на руки и прижала к себе, целуя пухленькие щёчки.

— Мама соскучилась, — прошептала ей в макушку и вдохнула аромат мягких волос, возвращаясь в реальность.

Из гостиной вышла улыбающаяся Альбина Борисовна с хмурым бородатым амбалом, в бороде которого сверкало несколько розовых заколочек Полины.

— Ой, Даша, — обратила на меня внимание женщина. — Ты уже вернулась?

— Вернулась, — ответила ей и насторожено посмотрела на мужчину, что стал в разы суровее, увидев моё недоверие. — А это кто?

Соседка отвела меня в сторону, подхватив за локоть, и заговорщически прошептала:

— Артур сказал, что это личный телохранитель для твоей дочери. Представляешь? Я такое только в кино видела, — глаза женщины сияли чистым восторгом.

— Я же просила вас никого не впускать и не подпускать к моей дочери, — холодным тоном напомнила женщине, прижимая дочку крепче к груди. — Какого черта этот шкаф здесь делает и почему вы мне сразу не позвонили, когда он явился? Давно он здесь?

С каждым моим вопросом в глазах Альбины Борисовны гасли искры восторга, сменяясь на вину и настороженность.



— Артур привез Андрея примерно через час после того, как ты ушла на работу. Он сказал, что это исключительно для безопасности Полины и он не хочет сделать ничего плохого, — запинаясь ответила женщина и потупила взгляд. — Он же отец…

— Он совершенно посторонний человек, а вы, возможно, впустили в дом головореза, который мог, не моргнув, убить и вас, и мою дочь.

— Я не подумала об этом, — вздохнула женщина и перевела, вдруг ставший воинтсвенным. взгляд на амбала. — Чё встал? Топай из нашего дома и начальнику передай, что мы не нуждаемся в защите.

— Дарья Андреевна, — внезапно обратился ко мне мужчина сухим сдержанным тоном. — Я могу идти?

— Да, — ответила ему и отступила в сторону от двери, давая ему возможность выйти.

— Ты же Михайловна, — опомнилась соседка, когда дверь за мужчиной закрылась.

На секунду растерялась, не обратив внимание на то, что телохранитель моей дочери назвал моё настоящее отчество.

— Перепутал, наверное, — пожала я плечами и посмотрела в окно, чтобы убедиться в том, что он покинул территорию моего дома.

— Ой, Даша, что-то разнервничалась. Пойду я, пожалуй, домой. Приму успокоительное и прилягу отдохну немного.

— Хорошо. До завтра, Альбина Борисовна.

Вечером, после банных процедур, уложила уставшую Посю спать. Собрала разбросанные ею игрушки, так как барыня не утруждала себя уборкой, считая, что мама и сама неплохо справляется с этой обязанностью.

Когда в доме был наведен порядок, села в своей комнате за рабочий стол, для проверки тетрадей своих учеников с итоговой годовой контрольной. Стоило только открыть первую тетрадь, как услышала, что к дому подъехал автомобиль и заглушил двигатель.

Встала из-за стола и подбежала к окну: из черного внедорожника вышел мужчина в кожаной куртке, его лицо было трудно различить в вечерних сумерках, но и очертаний его фигуры мне хватило для того, чтобы без труда узнать в нём Арчи.

Внедорожник отъехал, оставив мужчина у моего дома в гордом одиночестве. Без особых церемоний и норм приличия Арчи перелез через забор, заставляя меня испытать раздражение.

Какого черта он делает?

Накинула вязаный кардиган поверх шелкового халатика и вышла на улицу раньше, чем он успел постучать или же вовсе войти без стука в мою дверь.

— Что ещё тебе от меня нужно? — толкнула его в грудь, заставляя сойти с крыльца.

— Очень плохие манеры у моей малышки, — с игривой улыбкой произнес он и попытался приобнять меня за талию, но я снова его оттолкнула. — Неужели ты выгонишь человека на ночь глядя на улицу?

— Выгоню, — отрезала я. — И ещё пинка под зад дам, чтобы дорогу сюда забыл.

— А как же манеры, Даша? Я однажды тебя приютил. Теперь твоя очередь сделать ответный шаг.



— Приютил? — вскинула я брови и издала нервный смешок. — Теперь это так называется?

— В любом случае, я тебя так категорично не выгонял, — Арчи дернул плечами и чуть кривовато улыбнулся.

— Ты меня не отпускал, — поправила я его. — Будь добр, называй вещи своими именами.

— Можешь тоже меня не отпускать, — начал он и сократил между нами расстояние. Убрал с лица прядь и голосом, больше похожим на рокот, произнёс. — Буду твоим сексуальным рабом.