Полина что-то говорила на своём языке, в котором сложно было что-либо разобрать, но Арчи усиленно пытался понять хоть слово, сводя брови у переносицы и иногда тихо переспрашивая неугомонную девчонку в сиреневой пижамке о том, что же она, всё-таки, сказала. Но та, гордая особа, не утруждала себя повторением уже сказанного, продолжая наговаривать всё новые и новые слова.

Яблоко от яблони…

Наконец, моё присутствие было раскрыто, когда Пося решила собрать ещё несколько разбросанных игрушек близ входа в свою комнату.

— Мама, — отчеканила дочка и Арчи обратил на меня внимание, подняв любопытный взгляд на мой взъерошенный вид.

В серых глазах промелькнуло осознание того, что я всё видела и, скорее всего, не довольна этим.

— Доброе утро, солнышко, — подхватив дочку на руки, поцеловала её в тепленькую пухленькую щечку, которую она мне сама подставила, крепко обнимая за шею. — Пойдём завтракать и ждать бабу Бину?

С Полиной на руках последовала на кухню, где посадив её за столик для кормления, приступила к приготовлению завтрака.

— А со мной поздороваться не хочешь? — раздался за спиной голос Арчи с легкой хрипотцой.

Повернулась к нему и медленно осмотрела мужчину, что стоял ко мне непозволительно близко в одних лишь низко посаженных джинсах. Подняла взгляд выше ремня и наткнулась на два небольших шрама, один из которых был от ножевого ранения, тогда в подвале ресторана Коновалова, а другой, вероятно, был оставлен пулей Влада в ту ночь, когда я трусливо обежала, оставив Арчи один на один со смертью. Ещё один светлый шрам находился под правой ключицей и я точно знаю, что на ноге был подобный ему.

Заглянула в его серые глаза, в которых без труда можно было различить насмешку и любопытство.

— А тебя здесь не должно быть, — наиграно холодно отвечаю ему и отворачиваюсь к закипающему молоку, чтобы добавить в него манную крупу и сахар. — Насколько я помню, утром от тебя должны были остаться лишь воспоминания.

— Приятные, я надеюсь? — спрашивает он и прижимается к моей спине, проводя носом по шее.

— Надейся, — ехидно отвечаю ему и отхожу в сторону, избегая его навязчивой близости.

— Слова могут ранить, Даша, — подмечает он и присаживается за обеденный стол, подмигнув Полине.

— Сомневаюсь, что такого толстокожего засранца как ты, могут ранить хоть какие-то слова, — парирую я и заговорщически подмигиваю улыбающейся дочери, что старательно доедала свой творожок.

— Два года прошло, — напоминает Арчи и берет из вазы с фруктами яблоко, которое тут же надкусывает. — Многое изменилось, Даша, в том числе и я.

— Ты? — усмехаюсь я, пока остужаю дочери манную кашу. — Единственное, что в тебе изменилось, так это размах плеч — теперь они стали шире, чем были два года назад, а в остальном… — на секунду запинаюсь, подбирая слова. — Ты всё тот же высокомерный эгоист.

— А твоя мама — маленькая врушка, — обращается он к Посе, вызывая во мне желание, ударить его ложкой в лоб.

— А тебе не пора ли куда-нибудь уехать… уже? — напоминаю ему и ставлю перед дочерью тарелку с теплой кашей.

— Сначала вкусный завтрак, а потом посмотрим, — на губах Арчи играет плутовская улыбка, а в серых глазах сверкает огонёк озорства и только сейчас я понимаю насколько они с Полиной похожи.

Мимика, жесты, малейшая реакция на внешний раздражитель — всё это явно досталось ей от Арчи. Она даже хмурится так же как он, вот только в силу возраста она ещё способна выдавать и положительные эмоции, не скрывая их естественную природу.

— Манная каша, — констатирую я очевидное, поставив перед ним тарелку с завтраком.

— Сто лет её не ел, — усмехается мужчина и перемешивает содержимое тарелки, словно гадает на манной гуще.

— Ешь быстрее, пока яд не испарился, — не удерживаюсь от колкости и получаю строгий взгляд серых глаз исподлобья, после которого он демонстративно отправляют первую ложку каши в рот и довольно улыбается, разве что, не мурлыча от удовольствия. — Неплохо.

— Плохо, — бурчу в ответ и удаляюсь в ванную комнату, чтобы привести себя в порядок и переодеться перед работай.

Выхожу из ванной комнаты и переодеваю Полину, усиленно игнорируя присутствие Арчи, что наблюдал за каждым нашим действием и передвижением.

В дверь дома постучали и на пороге показалась, как и всегда, довольная собой и жизнью Альбина Борисовна в ярком платье в крупный цветок.

— Утро в хату, — довольно произнесла женщина и замерла, увидев за моей спиной всё ещё по пояс обнаженного Арчи. — Я не вовремя, да?

— Нет, Альбина Борисовна, — всполошилась я и строго посмотрела на мужчину за своей спиной, взглядом намекая на то, что ему тоже не мешало бы одеться. — Вы как раз вовремя. Мы уже уходим.

За спиной послышались удаляющиеся шаги. Передала дочку в руки Альбине Борисовне и разгладила несуществующие складки на своей юбке.

— Признал? — шепотом спросила женщина, указывая взглядом на дочь.

Ничего ей не ответила, лишь неопределенно пожала плечами, так как своими доводами и мыслями Арчи со мной еще не делился, да и вряд ли посчитает это нужным.

— Нам пора, — говорю мужчине, что вновь появился за моей спиной, но теперь уже в черной, обтягивающей его крепкое тело, футболке. Швыряю ему кожаную куртку и надеваю туфли. Мужчина следует моему примеру и надевает черные ботинки, больше похожие на армейские берцы. Целую обеих дам в щечки и открываю входную дверь, приглашая Арчи выйти первым. — До вечера, — посылаю воздушный поцелуй девочкам и закрываю за нами дверь.

— Я подвезу тебя, — бросает мне через плечо мужчина, когда мы с ним выходим за ограду дома, где нас уже ждет черный тонированный внедорожник.

— Я сама дойду, — отвечаю ему равнодушно и поворачиваю на нужную мне тропинку. — И убери охрану от моего дома.

— Подожди, — схватив меня за руку, Арчи заставляет развернуться к нему лицом. Прижимает меня к себе. Не позволяя вырваться, стискивает в объятиях.

— Что ещё? — стараюсь оставаться безразличной к его действиям.

— Поехали со мной, — шепчут его губы. — Забирай дочь, бросай эту чертову работу и поехали отсюда. Я смогу тебя защитить, — скользит губами по скуле, покалывая небольшой щетиной. Едва уловимо касается своими губами моих губ, но не спешит целовать, словно ждёт, что я сама преодолею это небольшое расстояние.

— Единственный, от кого мне требуется защита — это ты, — фокусирую своё внимание на его глазах, наблюдая за тем, как каждое сказанное мной слово разжигает в нём злобу. — Так что забирай свою охрану и уезжай без очередного трофея.

Арчи вздыхает, усмехается, покачивая головой, и впивается в мои губы страстным требовательным поцелуем, лишая дыхания и здравого смысла.

— Как же ты меня бесишь, — рычит мне в губы и снова жадно целует, не желая прекращать этот момент, когда я почти не сопротивляюсь ему.