Двери были хлипкими, из неизвестной мне херни, плавающей где-то посередине между деревом и пластиком. Выбить с ноги можно, если, конечно, знать как. Я знал, но был не в состоянии, а скелет, гремящий пятками по ступеням, был не того уровня, чтобы обладать физическими кондициями среднестатистического человека, да и сам мертвец при всех моих хиленьких изощрениях пока что просто не выдержал бы даже отработанного удара в челюсть — нижнюю снесло бы вместе с частью зубов верхней, а череп слишком резко мотнуло, переломав временно хрупкие шейные позвонки, нарушая ток смерти ко всем конечностям. Зомби, способные функционировать после того, как их порубят в капусту и прокрутят через ржавую мясорубку еще впереди.

Когти проникают в щель, отделяющую дверь от дверного косяка. Жалобный всхлип сминаемого под напитанными некротической энергией костяными пластинками механизма замка. Мешок костей предусмотрительно входит первым.

Микроконтроль, Четверо пожри эту ересь. Слишком слабые навыки некромантии не давали возможности понукать своими покрытыми трупными пятнами холопами в режиме более подходящем какой-нибудь стратегии в реальном времени. Скорее РПГ-шка. Мозг какое-то время буксовал, когда передаваемая в него картинка разделилась на две абсолютно разные точки мировосприятия, к тому же заметно отличающиеся друг от друга.

Вы когда-нибудь смотрели на себя чужими глазами? Незабываемое зрелище. Я смотрю на скелет, скелет смотрит на меня, и то что запечатывают в себе наши зрительные рецепторы пересылается ко мне нон-стопом. Можно отключить это, но тогда координация движения нежити падает на порядок. По ощущениям передвижение собственного тела в пространстве и времени с более сложным контролем, чем отдавание простейших приказов, походило на попытку разными руками нарисовать в воздухе квадрат и треугольник одновременно.

Обои в веселенький цветочек. Обувная полка с туфлями и кедами. Крючки с куртками. Переход уже моих глаз в режим тепловизора. Два расплывчатых и налезающих друг на друга красноватых пятна. Коридор. Поворот. Приоткрытая дверца туалета. Дальше кухня, крошечная, уставленная шкафами, холодильником, микроволновкой и раковиной, почти погребенной под завалом грязной посуды.

Я чуть прислонился к стене, закрывая глаза. Попробуем поучиться играть в кукловода. Едва тьма накрыла мои глазные яблоки, сознание перетекло в мой пока что единственный юнит. Не полностью, лишь отстранено и время от времени корректирующей движения частицей.

Довольно просторный зал. Диван, стол с компьютером, штанга, гриф, блины и гантели, перегораживающие выход на балкон.

Стоны.

Не дикие стоны боли или мольбы о помощи, а вполне тривиальные звуки, издаваемые двумя спаривающимися человеками. Завуч, не оставивший свой пост даже после смерти, ибо еще не дотянул до планки пенсионного возраста, хромает к уголку спортсмена-любителя. Что такое гантель весом в плюс-минус пять килограмм? Для среднестатистического спортсмена — максимум для разминки или все остальное сдали на цветмет, а углубляться в теорию и практику отжимания как-то в лом. Для какого-нибудь ребенка — чертов грузовик, пусть и компактный. Для сына Михалыча, имени которого я не знал и даже не собирался узнавать, это было нечто из разряда "уже не нужно, но выкидывать в лом".

Железка в правой руке. Кости левой осторожно касаются не до конца закрытой двери. Щель дверного проема медленно расширяется, давая возможность увидеть, как два потных тела занимаются тем, чем и должны заниматься взрослые люди, вместо того, чем страдаю я. Существо женского пола стоит раком, существо мужского на коленях, все действо происходит на смятых простынях двуспальной кровати с узорчатой спинкой.

Достаточно рельефная спина, широкие плечи и короткий ежик волос. Михалыч-младший находится ко мне… нам?.. спиной, так что…

Практически бесшумно по ворсистому ковру мой… нужно дать этой штуке нормальное имя, Костян?.. подходит к постанывающим личностям, женщина уже финишировала пару раз, а относительно мускулистому товарищу осталось еще немного.

Я на сколько мог перехватил управление над Костяном. Даже не удар, а скорее тычок. Но нанесенный под правильным углом, в правильное место и правильным образом, он привел к тому, что тело верзилы, заливая кровать кровью падает на свою супругу. Фаланги моих(наших?) мизинца и указательного пальца раскрошились до полностью недееспособного состояния. Слишком хрупкие.

Девушка еще не понимает, что произошло — резкий переход, мозг еще не успел переключиться с жесткого бурения ее месторождений, если вы понимаете о чем я, на заляпывающее волосы чем-то темным и липким тело ненаглядного, мешком наваливается на ее спину.

Она не успевает обернуться. Точно в затылок.

Кинематограф если и не открыто врет прямо в лицо, то определенно малость подвирает — человека нельзя вырубить на несколько часов. Или можно, но я с этим не сталкивался. Удар чем-то тяжелым и тупым по голове — это боль, это кровь, это сотрясение и потеря сознания на весьма непродолжительный срок, либо кома и смерть.

Я открываю глаза и прохожу к двум голым телам. Еще стоящий член, дрябловатые сиськи с нездорово распухшими сосками в окружении темных ореолов — да плевать, как-то. Так или иначе, теперь это временно дышащий биологический материал для черномагических ритуалов. Скелет — это, конечно, хорошо, но что-то весомее определенно будет лучше.

Я провожу когтями по стене, разрывая обои и оставляя глубокие борозды на бетоне.

Зомби? Кадавр? Химера? Упырь? Костяной Ужас?

Интрига, ибо я сам еще не до конца определился что мне больше нужно.

Глава 6. Жратва, бабы и вино

У каждого уважающего себя черного мага должен быть ритуальный кинжал. И в дополнение к нему, по возможности, парочка весьма специфических артефактов. Это и выглядит вполне стильно, с эдаким налетом мрачной готичности и довольно полезная в хозяйстве вещь. Вы пробовали вырезать человеческое сердце из грудной клетки еще не остывшей женщины с помощью тупого кухонного ножа? Такое себе времяпровождение, если честно.

Отрезать молочные железы. Лоскутами содрать кожу, обнажив мышечные волокна. Благо, в мозгу всплыло "Свертывание крови" — специализированное для таких случаев заклинания, когда ты весь в крови — это несомненно крайне эффектно, но отнюдь не эффективно, как хотелось бы, пальцы скользят по рукояти ножа, да и отмыть потом затруднительно. Соскоблить плоть с реберной клетки. Высовываю язык, он почти в метр длинной, и облизываю желтоватые кости. Экстаз. Вегетарианцы просто понятия не имеют что теряют, хе-хе.

Костян нашел пилу. Только начинающую сдаваться перед пятнами ржавчины ножовку, но все еще достаточно крепкую. Вообще, это можно было бы сделать когтями, через десяток трупов я без напряга смогу вырывать сердца ничтожных смертных созданий вместе с позвоночными столбами, но тут немного другой ритуал.

Я действительно назвал людей "жалкими смертными созданиями"? Занимательно — смерть меняет…

Распилить грудину.