— Все в порядке, отец, — ответил он, думая, что ему ну совершенно не нравится, как вьется вокруг нее этот Марино: невзначай касается ее рук, держащих штурвал, и, якобы помогая управлять катером, практически прижимается к ней! Что-то говорит ей на ушко, беспрестанно обнажая в улыбке свои белые, очень ровные зубы. Да кто он такой? Как он смеет трогать ее? Он уже хотел было потребовать, чтобы Марино убрал свои руки от его девушки, как она, будто бы почувствовав его настрой, обернулась и сказала:

— Теперь ты! Будьте любезны, синьор, помогите моему кузену!

Сдерживая злость, он встал за штурвал:

— Спасибо, я сам.

Он крутанул руль, Тони отбросило к борту, кажется, он обо что-то ударился. Кузину удержал отец:

— Эй, полегче! Кто еще кого решил утопить?

— Я вижу, синьор знает, что делает, — как ему показалось, насмешливо сказал Марино. — Не волнуйтесь, синьорина, мы в надежных руках!

Стиснув зубы, молча привел он катер в бухту, выключил двигатель. Отец спрыгнул в воду, помог спуститься кузине. На берегу их ждала Бланш:

— Как успехи? Неужели все целы?

— Целы! — кузина обняла ее. — Но очень голодные, по крайней мере, я! До свидания, синьор Марино, и спасибо!

— Просто Тони, синьорина! Не стоит благодарностей!

— Дорогая, видела бы ты меня в роли капитана этой посудины… Кстати, по морским законам ей надо бы дать имя! У кого какие мысли? До свидания, синьор Марино, спасибо за урок! Сын поможет вам с катером.

— До встречи, синьор!

Втроем они не спеша стали подниматься наверх по лестнице, сопровождаемые громким голосом отца. Помогая наглому инструктору пришвартовать и закрепить на берегу катер, он со злостью думал, что его отцу Марино не предложил называть себя «просто Тони».

— Красивая синьорина! — Марино буквально пожирал взглядом фигурку кузины, поднимавшейся наверх. — Никогда таких не встречал! Сколько ей лет?

— Не думаю, что тебе можно мечтать о ней, — грубо ответил он.

Марино засмеялся:

— Это почему?

— Потому. Просто прими к сведению. Где выход, ты знаешь, — повернулся к нему спиной и направился к лестнице.

— А может, потому что ты сам мечтаешь о ней? — крикнул ему вдогонку Марино. Он не стал оглядываться…

— Я думаю, нам больше не нужны уроки этого инструктора, — сказал он за обедом.

— Почему? — удивился отец. Кузина вспыхнула.

— Просто не нужны. Я прекрасно управлял сегодня катером, все видели.

— Это когда ты чуть не утопил нас и едва не покалечил бедного Тони?

— Обойдемся больше без бедного Тони!

— Тебе не кажется, что одного урока как-то маловато? Я, например, еще не…

— Не кажется, — упрямо перебил он отца. — Если хочешь, занимайся с ним сам, а мы не будем!

— Ничего не понимаю, — отец развел руками. — Какая муха тебя укусила? А ты что скажешь, милая?

— Думаю, он прав, дядя, — осторожно ответила кузина. — Мне было просто интересно попробовать, но больше я не хочу управлять катером. Занимайся с ним сам, будешь нас катать!

— Странная пошла молодежь! — отец развел руками. — Делайте что хотите, ну вас. Я возьму еще пару уроков, потом еще обзавидуетесь моим навыкам!

— Обзавидуемся, дядечка, ой обзавидуемся! — кузина вскочила и поцеловала отца в щеку. — Ты у нас самый лучший!

— Подтверждаешь? — отец с улыбкой посмотрел на Бланш.

— Конечно, подтверждаю! — она тоже встала и поцеловала его в другую щеку. — Лучше тебя никого нет!

— А ты чего теперь такой довольный? — весело спросил его отец. — Рот до ушей!

Он был не просто доволен, что избавился от ненавистного Марино, а кузина еще и так тонко его поддержала, он был счастлив, и хорошее настроение моментально вернулось:

— Смотрю на вас и радуюсь, — он взглянул ей в глаза, — люблю вас, правда, люблю!

— Ну прямо семейная идиллия! — воскликнула Бланш. — А давайте устроим по этому поводу праздник! Тем более нам надо окрестить это чудовище.

— Никакое он не чудовище, — обиделся отец. — Вот прокачу тебя с ветерком, тогда посмотришь!

— Ладно-ладно, — Бланш снова поцеловала его. — Ты — мое чудовище, самое очаровательное и любимое чудовище на свете!

— Решено! — отец грохнул кулаком по столу. — Сегодня вечером устроим пикник на пляже, разведем костер, разопьем бутылочку шампанского. А теперь прочь с глаз моих! Это я не вам, дамы, а разгильдяю, который вместо того, чтобы готовиться к экзаменам, разъезжает на катере по волнам и брюзжит на инструкторов!

Он вопросительно посмотрел на кузину, но она едва заметно покачала головой:

— Иди, не спорь с отцом. Увидимся после.

Пришлось ему отправиться в свою мансарду и заставить себя взяться за учебники. Через некоторое время в дверь его комнаты тихонько постучали. Он открыл и увидел кузину.

— Я на секундочку, — прошептала она, — мы с Бланш сейчас готовим ужин. Ты как?

— Плохо, — он привлек ее к себе, — давай сбежим!

— Не говори глупостей, — она тщетно пыталась вырваться из его объятий. — Увидимся потом, обязательно!

— Я приду к тебе ночью.

— Не вздумай, моя комната рядом со спальней дяди и Бланш, ты забыл?

— Тогда ты поднимись ко мне, когда они уснут!

— Фу, как это неприлично, — целуя его, сказала она. — Ночь, одинокая девушка крадется по дому в спальню мужчины… За кого ты меня принимаешь?

— А девушка крадется в одежде или нет? — он мягко повалил ее на кровать.

— Пусти, развратник! — она очаровательно покраснела, но так просто вырваться от него у нее не получилось: он завладел ее губами, почувствовав, как напрягается под его ладонями ее тело. Забыв обо всем, лежали они на его кровати и целовались, целовались, целовались…

— Куда ты пропала? — неожиданно голос Бланш раздался на лестнице.

Она выскользнула из-под него, одернув платье. Торопливый поцелуй, испуганный взгляд в зеркало на свое отражение, и все: кузина убежала. Он лежал на кровати, улыбаясь, слушал веселые голоса, доносившиеся снизу, и думал о том, что счастливее него на свете нет человека.

За окном уже спускались сумерки, в небе над морем кричали чайки…

Когда стемнело, они разложили на пляже небольшой костер, расстелили одеяла, отец открыл шампанское:

— За нашу семью! — сказал он. — За это лето, за море и наш катер!

— Ну и как мы назовем его? — спросила кузина.

— «Каникулы»? — предложил он. — По-моему, соответствует!