– Почему за месяц? Тут знаешь сколько работы?

– А это ничего, что у нас через две недели срок в ЗАГСе наступает?

– Ну, это само собой! – загорелся, но тут же потух Севастьян.

– А ты меня даже с родителями не познакомил, – ударила его Полина по самому больному месту.

– Э-э… – замялся он. – Обязательно познакомлю…

– Но сначала дом построишь, да? – ехидно спросила она.

– Да нет, дом – это долго… Знаешь, давай завтра, – нерешительно сказал он.

– Что завтра?

– Ну, завтра ко мне домой пойдем. С родителями познакомлю.

– А чего ты так разволновался? – язвительно усмехнулась она. – Мама из-за меня ругает, да? Я для нее – плохая девочка?

– Ну нет, что ты… – еще больше смутился Севастьян.

– У меня наследственность плохая. Отца нет, мать – гулящая. И твоя мать это знает. И тебя отговаривает. Только не говори, что это не так.

– Да нет, ты не так все понимаешь, – опустив глаза, мотнул он головой. – Моя мама неплохо к тебе относится. И сестра тоже. Знаешь, они следили за тобой…

– Они? За мной?

– Ну, думали, что ты гулять будешь, пока я служил. А ты не гуляла, дома сидела, и они честно мне об этом сказали.

– Да что ты говоришь!

– Честно сказали, – угрюмо повторил Севастьян. – А могли соврать.

– И ты бы им поверил, да? – подняла его на смех Полина.

– Ну нет, конечно, – сфальшивил он.

– Поверил бы. Поверил! А мне поверишь? Поверишь, если я скажу, что могла бы загулять? Могла бы! А что, разве я на монашенку похожа? Нет! Просто бабушка очень болела, ухаживать за ней надо было. А так бы я загуляла. Ну чего смотришь? Иди к своей мамочке, скажи, какая я плохая!

– Зачем ты так? – угнетенно вздохнул он. – Ты же ничего не знаешь.

– Чего я не знаю?

– Ну, с родителями правда проблема… Отец вроде ничего, а мать заупрямилась.

– И что?

– Да то, что мне все равно! Не будет свадьбы – и не надо! И без свадьбы хорошо. Не согласна мать, и не надо, – разошелся Севастьян. – Так распишемся, без свадьбы.

– Как это без свадьбы? – Полина не стала его щадить. – Я без свадьбы не хочу!

– Ну, свадьбу можно потом… Ну, когда мама успокоится… – Севастьян страдальчески скривил губы. – Ты пойми, я ведь на нее не посмотрю, я все равно на тебе женюсь.

– А мне такие жертвы не нужны. Или свадьба, или ничего, – усмехалась Полина.

Не любит она Севастьяна, но не знает, как ему об этом сказать. Может, он и понимает, что нет у нее чувства к нему, но ведь все равно гнет свое. Жениться на ней хочет, причем вопреки всему… Но теперь у нее будет повод отказать ему. И пусть он родителей своих за это благодарит.

– Я обязательно что-нибудь придумаю! – Он умоляюще смотрел на нее.

– Думай-думай. Срок у тебя – две недели. А потом извини… Ну, мне домой пора.

– Опять к этим? – невольно поморщился он.

– К кому к этим?

– Ну, мать твоя и этот, Макар…

– А чем тебе моя мать не угодила?

– Да не мне…

– Ах да, твоей матери! А она, я смотрю, в курсе. Вроде бы и город у нас не маленький, а все как в деревне.

– Ну, есть типа добрые люди.

– Ты за мою мать не переживай. Они с Макаром на работу устроились, на железную дорогу, проводниками в пассажирский поезд. В дороге они сейчас.

Уже неделя прошла, как мама с Макаром отправились в свой первый рейс. Долго их нет, но это вполне объяснимо: поезд до Владивостока – совсем не ближний свет, пока туда, пока обратно…

– И ты сейчас дома одна?

– Хочешь у меня погостить?

– Ну, не знаю…

– Под юбку залезть? А что, у меня наследственность такая. Мать по шалашам всю жизнь, и дочь такая же, да? Только ничего у тебя не выйдет!

– Да ты не так меня поняла!

– Ты отвезешь меня домой или мне пешком идти?

Его «Москвич» стоял перед въездными воротами. Впрочем, они пока существовали только в проекте. А сейчас прямо туда прогулочным шагом направлялись две девушки, в одной из которых Полина узнала свою подружку Зойку, белокурую, с голубыми глазами, красивую, модную, в белой шелковой кофте чуть ниже талии, черных блестящих лосинах, туфлях на высоком каблуке. Сияющий взгляд, белозубая улыбка… Она была столь эффектна, что затмевала собой всех, кто находился рядом с ней. Вот и сейчас Полина едва обратила внимание на девушку, шедшую с ней рука об руку. Да и Севастьян смотрел только на Зойку.

– Сева! Полинка! – обрадовалась блондинка.

С гладко укатанной дороги она сошла на подъездную, где стоял «Москвич», но шуршащий гравий под ногами не исказил ее фирменную, от бедра, походку. Ноги у нее длинные, стройные, ей не нужно было прилагать никаких усилий, чтобы походка казалась естественной. А кофта на ней была короткая и полупрозрачная, она просвечивалась на фоне клонящегося к закату солнца. Натура у нее такая, провокационная, нравится ей парней дразнить.

– Твоя матчасть? – спросила у Севастьяна Зойка, с легкой, почти безобидной насмешкой глянув на его «Москвич».

– Моя.

– И машина блестит, и сам в чистом. А то как папа Карло с этим забором, – обращаясь к Полине, весело сказала она.

– Ты про забор откуда знаешь? – подозрительно покосилась на нее девушка.

– Так я рядом живу. – Зойка показала на высокий двухэтажный дом из красного кирпича. – Родители построились, я тебе говорила.

Квартал действительно состоял из новостроек, где-то законченных, где-то не совсем; хватало и пустующих участков.

– Да, кстати, это Вика, соседка моя, – представила свою спутницу Зойка. – Вот, на дискотеку идем. Тут до остановки три дня лесом, ну ты меня понимаешь…

– Не знаю, не пробовала, – покачала головой Полина.

– Ну да, мы же на машинах ездим… А вы уже уезжаете? Может, нас подбросите?

Не дожидаясь ответа, Зойка открыла правую переднюю дверцу, села в машину. Полина с открытым ртом наблюдала, как она занимает ее законное место. Но Севастьян молчать не стал.

– Тут Полина сидит, – смущенно сказал он.

Но Зойка лишь отмахнулась.

– Ой да ладно вам! Я ж на тебя не претендую!

Севастьян развел руками. Не вышвыривать же Зойку из машины. Полина пожала плечами. Скандала она не хотела, но при этом была совсем не прочь стать свидетелем унижения своей подруги.

Она села рядом с Викой, и машина, фыркнув, отправилась в путь.

– Сева, я же на тебя не претендую, – повторила Зойка, разгоняя рукой как веером воздух перед собой.