пляж и остановилась у кромки воды. Бросив лопату в волны, она закричала.

Это был отчаянный крик скорби по друзьям и семье, которых она потеряла. По дому, которого больше нет.

Мера очень устала, но все равно кричала из-за всего, что натворила, потому что взрослые из Атлантиды отказались это делать. Ужасные и невообразимые, непростительные вещи.

Да, Мера была всего лишь ребенком, но ее детство закончилось сегодня из-за них. И из-за ее матери.

Она спасла свой народ от безумной королевы. Это должно было что-то значить, и все же, прямо здесь, она одинока и изгнана.

Забытая всеми.

У Меры подкосились ноги, и она упала на колени в песок.

Прерывистая песня скорби продолжала срываться с ее губ, расходясь рябью по поверхности воды, пока горло Меры не пересохло. И даже тогда она продолжала кричать, тоскуя по океану, в который никогда не сможет вернуться, оплакивая жизнь, которую потеряла.

Жизнь, которой у нее никогда не было.

Она издала последний вопль поражения, такой слабый, что это прозвучало как хныканье.

Она могла умереть в любой момент. И была готова.

Но где магия, которая должна поглотить ее в обжигающей агонии? Боль в ее костях ослабла. Ей говорили, что всегда перед смертью все тело немеет, и это означает, что смерть скоро придет.

Мера приветствовала прикосновение смерти. Она не могла дышать после всего, через что ей пришлось пройти. Ее короткое, жалкое существование должно закончиться. Пожалуйста, боги небесные и земные, она больше не могла этого выносить.

— Посейдон в траншеях, — шепотом взмолилась она, глядя на волны, — забери мою душу в ее бесконечный сон.

Но он так и не внял ее молитвам.

Глава 5

Мера бросила свою спортивную сумку на пол и облокотилась на кассу. — Я пришла забрать билеты на экспресс «Тир-На-Ног» на три часа. — Она показала свое удостоверение личности.

Фейри за стеклом, банши с жирными волосами, бледной кожей и темными кругами вокруг глаз, взяла ее удостоверение и что-то напечатала на компьютере. Потом вернула документ Мере, наблюдая за ней с холодным безразличием. — Ай хакли финуэст. У кар мит фейри вахнала, песут.

Песут. Человек. Единственное слово, которое Мера могла перевести с языка фейри.

Главное, чтобы банши не назвала ее акританой, что в переводе означало «разрушительница воды». Мера предпочитала, чтобы ее считали песутом.

— Леди, я отстойно говорю на языке фейри.

Банши закатила молочно-белые глаза и указала на табличку на стене позади нее, которая гласила: «Люди должны предъявить письменное свидетельство от пограничного агентства Тир-На-Ног или попросить гражданина фейри поручиться за них».

— Это глупо. Тир-На-Ног — это район Холлоуклиффа! Здесь вообще не должно быть пограничного агентства.

— Не я устанавливаю правила, — возразила банши с сильным акцентом.

— А мне плевать…

— Она просто делает свою работу, котенок, — произнес Баст, появившись рядом с Мерой.

Он одарил банши очаровательной улыбкой, которая могла превратить колени любой женщины в желе. — Феленью, ае качст мат, куата.

Банши улыбнулась рядами острых, как бритва, зубов, которые напомнили Мере акульи. Затем распечатала два билета, проштамповала их и вручила Басту.

— Китас, — сказал он, прежде чем уйти.

Схватив свою сумку, Мера последовала за ним. — Эй, ты отдаешь мне мой билет?

Он остановился и повернулся так резко, что она чуть не врезалась носом ему в грудь. Высоко поднял билеты и помахал ими. — Держи.

Ха, ему не повезло. Мера умела стоять на цыпочках, как любой человек, она потратила много времени, тренируя этот навык. Она схватила свой билет и поискала глазами большое табло, на котором показывают расписание и номера платформ.

Внезапно в нос ударил металлический запах. Это была та же магия, которую она почувствовала в колледже. И снова он то появлялся, то исчезал, как будто пытался спрятаться, но у него ничего не получалось.

Мера огляделась в поисках каких-либо сверхъестественных существ, но запах исходил не от группы ведьм-болельщиц слева, их магия пахла клубникой, или от двух мускулистых качков-кровососов, которые заметили ее взгляд и подумали, что она с ними флиртует, их запах был слабым и пах гниющей кровью.

— Они в твоем вкусе? — спросил Баст сзади, его дыхание щекотало ее шею. — Я думал, тебя интересуют люди, блондины и тупые.

Мера развернулась на каблуках, готовая преподать ему серьезный урок о личных границах, но Посейдон в канаве! Он стоял слишком близко. Она смотрела на него, и ее сердце так бешено заколотилось, что пришлось отступить, иначе заработала бы сердечный приступ.

— Во-первых, мой типаж тебя не касается, — предупредила она. — Во-вторых, мне нужен кофе, и в-третьих, ты уже нашел нашу платформу?

— Сорок пять А. — Баст кивнул на ближайший кофейный киоск. — Тогда пошли. Я люблю кофе не меньше любого человека. Вообще-то, это гениальная смесь.

Сжимая ручку сумки, Мера последовала за ним, пытаясь не обращать внимания на то, как соблазнительно двигались его мышцы под идеально сидящей рубашкой, и на то, какие широкие и сильные у него плечи.

Помоги ей Посейдон, его задница… Сирена хотела укусить его задницу или сжать в руках. На самом деле, и то, и другое.

Мера с трудом смогла отвести взгляд, пока Баст заказывал кофе, и заметила, что большинство людей смотрели на него: кто-то со смесью ненависти и отвращения, некоторые с раздражением. Было странно видеть, как люди, которые так открыто приняли ее, так горячо отвергали его.

Хотя они приняли Меру только потому, что думали, что она человек. Если бы они знали, что она сирена…

«Разрушительница воды, — прошептала ненасытная сила внутри нее. — Ты не человек, так что перестань думать как человек. Сирена. Русалка. Ты не та, кем тебя называют».

Они приказала этой силе заткнуться.

«Ты разрушительница воды. Королева Атлантиды».

— Ты должна действовать и думать, как одна из нас, — вспомнила она слова Рут. — Приучи себя быть человеком, чтобы стать им.

Итак, именно это она и сделала.

Мера чувствовала себя скорее человеком, чем сиреной. По крайней мере, большую часть времени.

Вскоре Баст вернулся с двумя бежевыми пластиковыми стаканчиками с белыми крышками. Мера чувствовала запах жареных зерен за милю. — Ты предпочитаешь горький и черный кофе.

— Как моя душа, котенок. — Он подмигнул ей, передавая стаканчик. — У тебя сильное обоняние для человека.

— Хорошая генетика, — пробормотала она, хватая свой мокко.

Он глотнул кофе, затем взглянул на часы, свисающие с потолка станции. — Нам нужно идти на платформу.

Когда они прибыли, их ждал черный поезд в форме пули. Он не соответствовал образцу региональных поездов в другие районы, те были белыми с красной линией, пересекающей их по всей длине.