— Да, портрет получился просто прелестный, — сказала герцогиня. Она была рада, что Фанни сама переменила тему разговора. — Но ты выросла и сильно изменилась с тех пор, дорогая, и я хочу пригласить сэра Джошуа, чтобы он написал твой новый портрет.

— Со мной? — требовательно поинтересовалась Каролина.

— Возможно, хотя мне бы хотелось иметь ваши с Фанни портреты по отдельности. Ну а теперь давайте поговорим о предстоящей поездке в Брокетт. Каро, твоя мамочка все еще не совсем здорова, но я надеюсь, что она присоединится к нам чуть позже.

— Мама не захочет ехать в Брокетт, если там будет леди Мельбурн, — заявила Каро. — Она старается сталкиваться с ней как можно реже. Кажется, ты, тетя Джорджи, ладишь с ней лучше, но она просто отвратительная, злая женщина! Мама даже называет ее Колючкой.

— Леди Мельбурн, несомненно, остра на язык, но на самом деле она вовсе не злая, — ответила герцогиня.

Она вспомнила, с каким сочувствием и дружелюбием отнеслась к ней леди Мельбурн несколько лет назад, когда ее скандальная интрижка с лордом Греем спровоцировала у герцога сильнейшую вспышку праведного гнева. Теперь подобные скандалы стали очень редкими, ибо с годами пристрастие Джорджианы к амурным приключениям практически угасло.

Более того, герцог даже испытывал к ней некоторую благодарность за ее тактичное и вполне добросердечное отношение к его любовнице, леди Элизабет Фостер, которую он любил так, как никогда не любил собственную жену.

Леди Элизабет была близкой подругой Джорджианы еще до того, как ею увлекся герцог. Когда муж бросил ее, Джорджиана, от всей души стараясь помочь, приютила внезапно оставшуюся без гроша в кармане подругу в Девоншир-Хаус, но та отплатила ей предательством.

По крайней мере, так считали все вокруг, но самой Джорджиане было все равно. Для нее связь леди Элизабет с герцогом имела свои плюсы: муж настолько размяк от любви, что совершенно перестал обращать внимание на саму Джорджиану, и с тех пор она была целиком предоставлена самой себе.

Но сейчас герцогиню больше заботила личная жизнь Генриетты, а не своя собственная. Она знала, что с какой бы кажущейся легкостью она ни меняла своих любовников, ее сердце принадлежало одному — лорду Грэнвиллу.

Не будь Генриетта влюблена в него так страстно и так трогательно, возможно, она бы даже нашла в их непостоянных отношениях своеобразную прелесть, ибо Грэнвилл неизменно возвращался к ней, но лишь затем, чтобы снова открыто пренебречь ею ради хорошенького личика какой-нибудь юной красавицы.

— Если твоя мама будет чувствовать себя достаточно хорошо, — сказала герцогиня, — она в качестве гостьи его высочества поедет на пару недель в Брайтхелмстоун; там же будет и леди Мельбурн.

— Значит, они с принцем снова подружились? — спросила Каро. — А он собирается помириться с миссис Фитцхерберт?

Джорджиана с легким смущением рассмеялась:

— Дитя мое, что ты вообще можешь знать об этом?

Каролина взглянула на тетю с легким пренебрежением:

— Да об этом все знают! Теперь, когда у него и у принцессы Каролины есть дочь — законный наследник престола, им больше не нужно жить вместе, вот они и не живут. А настоящая жена принца — это миссис Фитцхерберт, потому что католическая церковь разрешила им тайно обвенчаться. Принц любит ее, хотя ему нужно было притворяться, что это не так, потому что она не из королевской семьи.

— Каро, тебе еще рано интересоваться подобными вещами, — нахмурилась Джорджиана.

— Я только хотела сказать, что принц — это всего лишь большой толстый ребенок и миссис Фитцхерберт сглупит, если примет его обратно, а она простит его, вот увидите! Мне иногда кажется, что у некоторых женщин вовсе нет гордости… Если он любил ее и тайно женился на ней, он ради нее должен был отречься от престола! Удивительно, что он не воспользовался таким шансом. Быть наследником полубезумного короля, у которого нет реальной власти, но который может просидеть на троне еще неизвестно сколько лет! По-моему, это слишком тоскливо. Почему бы не дать возможность занять это место одному из своих братьев? Это был бы такой благородный и романтичный поступок: мужчина готов бросить все ради любимой женщины!

— Но реальность вовсе не так романтична, Каро, — с невольным вздохом сказала герцогиня, ибо, чтобы усвоить эту прописную истину, ей потребовалась добрая половина жизни.

— Тогда я не хочу иметь с ней ничего общего! У меня есть мои мечты, и уж лучше я буду жить ими.

Герцогиня снисходительно улыбнулась, но Фанни знала, что Каро, ничуть не преувеличивая, полна решимости переделать мир по собственному образцу.

— Если я когда-нибудь полюблю по-настоящему, у меня все будет иначе, — сказала Каро.

— Когда-нибудь полюбишь? — поддразнила ее герцогиня. — А я-то думала, ты без памяти влюблена в мистера Шеридана.

— Он поторопился родиться, тетя Джорджи. В другой жизни — может быть, но уж точно не в этой.

«До чего эксцентрична!» — подумала Джорджиана. Она встретилась взглядом с Фанни, и они обменялись понимающими улыбками.

— Я выйду замуж за человека, которого буду боготворить, — продолжала Каро. — И он тоже, конечно, должен боготворить меня. Для него я буду самой лучшей, идеальной женщиной, а я стану почитать и уважать его. Мы сами станем творцами нашего собственного земного рая!

— Милая, я сомневаюсь, что в наши дни рождаются такие герои, — с сожалением заметила Джорджиана.

— Один-единственный для меня обязательно найдется! Я знаю это точно. Если я чего-то очень сильно хочу, то всегда это получаю.

— Но ты еще слишком юна, чтобы строить такие планы.

— Тетя Джорджи, как же я могу не думать о любви?! Ведь это — единственное, что возвеличивает наше земное существование, что действительно имеет смысл для человека, живущего чувствами.

Джорджиана не нашлась что возразить — девочка была совершенно права. В Каролине чувствовалась преждевременная зрелость, она была слишком жизнелюбива и своевольна, но было совершенно бесполезно пытаться сдерживать или подавлять ее. Каро — и в этом Джорджиана была абсолютно согласна с сестрой — обладала чем-то неизмеримо большим, нежели просто зачатками гениальности.

Герцогиня перевела взгляд на Фанни:

— А тебя разве не интересует любовь?

Девочка покачала головой:

— Пока еще нет, но когда это произойдет, я не буду ожидать от нее слишком многого, как Каро.

— Не будешь?

— Нет, тетя. Я хочу сказать, что, конечно, мне когда-нибудь захочется выйти замуж, но глупо ожидать, что мой муж будет похож на сказочного принца. Если какой-нибудь мужчина покажется мне симпатичным, если он окажется умным и добрым и сможет обеспечить нам обоим достойное существование, — что ж, тогда я смогу считать себя вполне счастливой.

Глаза Джорджианы вдруг наполнились слезами.