На этот раз она заслужила каждое слово, высказанное в ее адрес. Она вела себя как потаскуха, жаждущая прикосновений мужчины, который презирал ее. Впервые в жизни она вела себя не как умная, самодостаточная женщина, а как легкомысленная идиотка.

В дверь снова позвонили, и она поплелась к входу. Равенна в изнеможении прижалась к двери и дрожащей рукой нажала кнопку интеркома.

– Месье Жискар? – с трудом проговорила Равенна.

Голос охрип настолько, что ей пришлось откашляться и спросить снова. Ответ был искажен динамиком, но она все равно нажала на кнопку и открыла дверь. Кто бы там ни был, хуже Джонаса Девесона уже никого быть не может.

Она чувствовала на себе его взгляд; по позвоночнику пробежал холодок. Она совершенно точно знала, что он смотрит ей в спину, ровно между лопаток. Если он прожжет своим взглядом дыру на ее пиджаке, она ничуть не удивится.

Равенна с трудом проглотила застрявший в горле ком. Что, черт возьми, заставило ее себя так вести? Это совершенно не в ее характере!

Никогда в жизни она не испытывала такого влечения – такого сильного и всеобъемлющего. Умом она понимала, что это было не столько влечение, сколько страх и шок от его решимости. Но когда он прикоснулся к ней, что-то произошло…

Разумеется, она слышала о первобытном, животном желании, но это… Это было словно цунами, которому она не могла противиться. Она замерла, как добыча перед охотником, наблюдая, как его глаза темнеют от желания. Она приказывала себе оттолкнуть его, но не могла пошевелиться, отчаянно желая большего.

Как это возможно?

Равенне никогда не составляло труда избавиться от настойчивого мужского внимания. И все же она чуть не умоляла Джонаса о большем, тая и трепеща в его руках. Где ее чувство собственного достоинства, где гордость?

Раздался звонок в дверь, и она словно очнулась. Равенна нетвердым шагом подошла к двери и распахнула ее. На пороге стоял изысканно одетый мужчина средних лет, в петлице его пиджака красовался розовый бутон.

– Мадемуазель Руджеро? – произнес он с грассирующим французским акцентом.

– Месье Жискар, – она протянула руку, – рада видеть вас. Благодарю, что так быстро пришли. – Равенна жестом пригласила его в квартиру, искоса поглядывая в сторону Джонаса.

Если бы только она могла выставить его из квартиры! Но он не уйдет просто так, им слишком многое предстоит обсудить. По крайней мере, приход оценщика даст ей время собраться с мыслями. Она снова посмотрела на Джонаса: лицо его ничего не выражало, но в ушах Равенны до сих пор звучали его оскорбительные слова.

Француз суетливо представился Джонасу. Равенна испугалась, что они могли быть знакомы, но оказалось, что Жискар просто видел фотографии Джонаса в прессе. Сам того не желая, он и сейчас оказался хозяином положения: оценщик лебезил перед Джонасом, сразу приметив в нем потенциального клиента.

– Вас ждет инвентаризация, месье Жискар, – сказала Равенна, и француз нехотя кивнул. – Возможно, мистер Девесон, мы могли бы встретиться чуть позже, чтобы закончить наш разговор? – Она решила попытать счастья, но, судя по взгляду Джонаса, он не был настроен на компромисс.

– Не думаю, Равенна. – Он намеренно понизил голос, и Равенна, к своему стыду и ужасу, почувствовала, как мгновенно затвердели ее соски.

– Боюсь, мы с месье Жискаром какое-то время будем заняты…

– Не буду вам мешать. – Он плавно обвел рукой комнату, словно приглашая ее продолжать. – Я подожду.

Он опустился в золоченое кресло и небрежно закинул ногу на ногу. На какое-то мгновение Равенне пришла в голову мысль вызвать полицию, но она быстро отогнала эту мысль: последние, кого она хотела бы сейчас видеть, – это полицейские. Преступление, совершенное ее матерью, висело над ней, как свинцовая туча.

Страх вонзался в ее сердце своими острыми когтями. Эта безобразная ситуация может стать только хуже, учитывая непоколебимую жажду мести Джонаса. Ей хотелось бежать куда глаза глядят, но она не могла этого сделать. Равенна всегда была трудолюбивой, честной и ответственной девушкой. Она не могла вырасти другим человеком, годами наблюдая, как горбатится ее мать, чтобы обеспечить им обеим достойную жизнь.

К тому же, если она исчезнет, Джонас из-под земли достанет Сильвию.

Глубоко вздохнув, Равенна расправила плечи. Если чему ее и научили последние месяцы, так это тому, что она способна вынести куда больше, чем сама думала. Она найдет способ погасить долг и спасти свою мать, а потом уже займется собственной жизнью.

– Как хочешь. Не стесняйся, устраивайся поудобнее, – ослепительно улыбнулась Равенна и с удовольствием заметила, что его это задело. Она повернулась к Жискару и жестом пригласила его в соседнюю комнату. – Думаю, мы можем начать.

Джонас не понимал, зачем Пирсу понадобился кабинет. Отец не работал уже много лет, живя на средства, оставшиеся от его инвестиций. Джонас управлял компанией, он без сожаления вычеркнул Пирса из жизни и из бизнеса, когда тот ушел из семьи.

Поерзав в неудобном кресле, он неодобрительно осмотрел комнату, явно перегруженную украшениями. Его отец был как сорока: его привлекало все яркое и блестящее, и он обожал демонстрировать свое богатство. И в особенности это касалось женщин.

Джонас задумчиво провел рукой по волосам. Был ли испуг Равенны настоящим, когда он предположил, что Пирс спонсировал ее ради ее же женских прелестей? И что еще более важно – что заставило Джонаса прикасаться к ней? Он был поражен реакцией собственного тела, но в то же время это его словно завораживало. Он не мог припомнить, чтобы его привлекало так же сильно что-то, кроме удачных инвестиций.

Джонас вскочил на ноги, не желая оставаться в стороне от происходящего. Он нашел Равенну и Жискара в большой комнате, в которой доминировал огромный письменный стол. Они осматривали роскошную табакерку.

– Неплохая вещица. Вы можете выручить за нее сотню евро.

Антиквар стоял спиной к двери, так что Джонас не мог видеть, что именно он держит в руках, но разочарование Равенны было очевидным: плечи мгновенно поникли.

– Правда? Я думала, она стоит намного больше, – огорченно проговорила она.

Жискар обернулся, и Джонас заметил, что он колеблется: антиквар явно сочувствовал Равенне.

– Ну, может быть, чуть больше, мадемуазель Руджеро. – Он снова посмотрел на вещицу в своих руках. – Я вот что подумал… Я мог бы лично заняться продажей, у меня есть кое-какие контакты людей, которые могли бы заинтересоваться этими вещами.

– Правда? – В глазах Равенны засветилась надежда. – Это было бы замечательно, месье Жискар!

– Это наименьшее, что я могу сделать в таких печальных обстоятельствах. – Антиквар подошел ближе к Равенне, словно его притягивала ее нежная улыбка. – Вы можете называть меня просто Этьен.

Джонас с силой сжал пальцы на дверном косяке, когда эта парочка продолжила разговор как ни в чем не бывало, совершенно не обращая на него внимания. Язвительная колкость так и вертелась на языке, но он промолчал. Он наблюдал, как Жискар реагирует на несомненно талантливую игру, которую вела с ним Равенна, изображая жертву. Так вот в чем все дело. Эта женщина вовсе не невинная овечка, какой хочет показаться, она наглая и расчетливая стерва.