— Видел.

Кент пристроил недокуренную сигарету на краешек пепельницы и взял в руки свою стопку. Слегка взболтал содержимое. Картинка, только что описанная Питом, стояла перед глазами как живая. И Кент пытался представить себе, что должен был чувствовать при этом Разгуляй.

Пит словно прочел его мысли.

— С тех пор он себя и топит в этой дряни, — он постучал ногтем по корпусу стопки, а затем вскинул ее на уровень рта. — Ну, за Марину. За помин, и…

Договорить Пит не успел. Рука его тоже замерла в воздухе, а уже через секунду он поставил стопку обратно на стол, так и не притронувшись к содержимому. Кент поднял на него глаза, проследил направление взгляда и обернулся.

В дверях кухни стояла невысокая рыжеволосая девушка в темно-зеленом брючном костюме и лакированных туфельках на высоком каблуке. Назвать ее красивой у Кента не повернулся бы язык. В лучшем случае, привлекательной, да и то с огромной натяжкой. И в большой степени облик девушки портили мужеподобные резкие черты лица.

Пит приподнялся на стуле.

— Привет, сладенькая… А мы тут сидим, видишь ли… Встреча старых друзей… Познакомься, Оля. Это Кент. Я рассказывал тебе о нем. Полноправный гражданин Израиля… Кент, это Оля. Моя невеста.

С этими словами Пит подошел к девушке, нежно обнял ее за плечи и поцеловал в щеку. Ольга не ответила своему жениху тем же. Кент опрокинул в рот стопку водки, закусил квашеной капустой и только после этого встал из-за стола. На губах у него появилась дежурная улыбка.

— Очень рад. Именно так я и представлял вас себе. У Пита всегда был отменный вкус…

— Петя уже сказал вам, что он завязал? — Ольга никак не отреагировала на комплимент гостя и даже не сочла нужным элементарно поздороваться с ним.

— Оля!.. — попытался одернуть ее жених, но девушка только отмахнулась от него.

— Нет, я просто хочу, чтобы вы знали, — ее взгляд по-прежнему был устремлен на Кента. — Если вы пришли с каким-то предложением, то ответ сразу «нет». Петя и я, мы начинаем новый жизненный путь. И он никоим образом не может пересекаться с его старыми привычками.

— Я ничего ему не предлагал, — сухо ответил Кент. — Это просто визит вежливости.

— Я рада.

— Оля, перестань!

Теперь уже она обернулась к Питу и сфокусировала на нем свое внимание.

— Время — десять часов утра, Петя, — Ольга чеканила каждое слово. — А ты уже распиваешь спиртные напитки. По-твоему, это соответствует нашим представлениям о новой жизни?

— Кент приехал, и мы так давно не виделись… Я решил…

— Ты не собираешься на работу?

Кент демонстративно откашлялся.

— Вы меня извините, — сказал он, завладев взглядами обоих молодых людей. — Но я, пожалуй, пойду. А вы поворкуйте наедине.

Он похлопал Пита по плечу и вышел из кухни.

* * *

— Ты против настойки ничего не имеешь? — Сандаев предложил гостю сесть.

— Оп! Коньяк. Французский, — Метбурзинов поставил на стол бутылку «Хайна» в картонной коробке.

— Выдержка двадцать пять лет!.. Шикарный! — Сандаев рассмотрел упаковку. — Я так понимаю, ты не просто так пришел. Дело, говоришь, обсудить хотел?

— Да, — Артур покрутил на пальце брелок с ключами от «Альфа Ромео». — Наклевывается у меня вариант один денежный, Евген.

— Когда деньги идут, это хорошо.

Сандаев открыл коробку и вынул из нее бутылку.

— Сначала накатим, — Метбурзинов следил за ловкими движениями Евгения.

— Не обидишься, если я тебя не поддержу? У меня настойка на орехах, — произнес Сандаев, открывая бутылку.

— Как знаешь. Привычка — вторая натура? Да?

— Да, — Евгений налил коньяк и поставил рюмку перед гостем. Вторую наполнил ореховой настойкой из графина.

— Ну, за дело! Не чокаясь, — Метбурзинов вдохнул аромат «Хайна», а затем сделал несколько маленьких неторопливых глотков. — Только давай договоримся, Евген. Разговор строго между нами…

— Ну, разумеется.

Запах лимона, которым Сандаев закусил настойку, живо распространился по комнате.

— Кореша на меня старые вышли, — начал Метбурзинов. — На зоне вместе отбывали. Короче, хорошо в карты играют. Их даже хозяин на зоне к себе звал играть. Таких во всей России человек двадцать пять найдется. Не больше.

— Первоклассных игроков действительно мало, — Сандаев придвинул к себе пепельницу. — Карты — это большое искусство.

— Вот и я о том же, — Метбурзинов вновь пригубил коньяк. — Парни откуда-то узнали, что я на Мелихова работаю. Сведи, типа, говорят, с его казиношниками. Мы, мол, в долгу не останемся. Деньгами не обидим. Я говорю, ладно. Перетру этот вопрос с одним человечком. Тебя имею в виду. Пацаны, в общем, серьезные, сразу скажу. Ну, я и подумал, на кой хрен нам Мелихов? Мы с этого дела с тобой такие сливки снять можем! Ты только представь, а?

Сандаев потянулся за сигаретами. За последнее время он привык рассчитывать на деньги, которые ему приносили каталы Платона. Внезапное исчезновение его людей было для Евгения весьма некстати. Если парни Метбурзинова действительно настолько хороши, почему бы ему не воспользоваться ситуацией? Сандаев давно искал возможность увеличить куш от «левых» заработков в казино. Платон был его первым удачным проектом. Второй случай подворачивался так же неожиданно. На этот раз в лице Метбурзинова.

Сандаев неспешно вытащил из пачки сигарету.

— Ну, и что ты скажешь? Сможешь организовать им работу у себя в казино? — Метбурзинов осушил рюмку. Поставил ее перед собой на стол. — Само собой разумеется, даром работать никого не просят. Все оплачивается. Хорошо оплачивается.

— Артур, дорогой, — Сандаев говорил медленно, тщательно подбирая слова. Несмотря на то что предложение Метбурзинова его заинтересовало, Евгений старался не подавать виду. — У меня сложилось впечатление, что у тебя несколько неверное представление о моей роли в казино… — Евгений размял пальцами кончик сигареты. — Ты понимаешь, Артур, я ведь всего лишь управляющий. А кто есть управляющий? Это — человек подневольный, Артур. Казино все равно принадлежит Мелихову.

Евгений глубоко затянулся.

— А что Мелихов? — Артур поставил рюмку на стол. — Крупье кто на работу берет? Ты? Ты! В бухгалтерию ты вхож? Вхож. А у Мелихова своих дел по горло. Зачем ему забивать голову лишними заботами? Он и знать-то ничего не будет. Для него это — копейки. От него не убудет, Евген. Мелихов и не заметит ничего. Понимаешь?.. Да, ты всю жизнь свою на кого-то батрачил. Не разгибаясь.

Метбурзинов замолчал. Перегнуть палку, задев самолюбие Сандаева, он не хотел. Это значительно осложнило бы переговорный процесс. Он потянулся за бутылкой «Хайна».

— Я налью тебе? Попробуй. Настоящий. Французский. Заказывал приятелю. В Марсель.