В конце концов, пресыщенность одиночеством и потребность найти работу заставили Меган вернуться в Лондон. Домик викария, в котором она провела большую часть своей юной жизни, теперь занимал новый священник, и свои немногочисленные пожитки ей пришлось извлекать из камеры хранения. Жалкие деньги, оставшиеся ей от отца, пошли на аренду крошечной квартирки в Бэйсуотер.

Поначалу Меган нашла работу в рекламном агентстве и постаралась навести порядок в своей жизни. Вскоре она перешла к Саймону Чейтеру, а спустя некоторое время оставила свою квартиру и поселилась в одном доме с ним. Их обоих устраивала видимость семьи, а то, что у каждого были свои комнаты, не касалось больше никого. Пока она предавалась воспоминаниям, солнце поднялось над океаном.

Когда она приняла душ и оделась в кремовые шелковые шорты и подходящую футболку, было только семь часов. Сунув ноги в кожаные прогулочные туфли, она критически осмотрела себя в зеркале. Не хочется накладывать косметику, но мазок румян и губной помады, похоже, необходим. Или же она будет выглядеть слишком бледной, и Анита немедленно заподозрит, что она не спала ночь.

Лифт почти беззвучно опустил ее на первый этаж. В небольшом баре, отделенном от холла легкой перегородкой, подавали завтрак. Меган положила себе на тарелочку пирожное и налила чашку черного кофе. Сев за маленький столик у окна, она решила, что, в конце концов, и здесь есть свои маленькие радости.

Меган перехватила несколько заинтересованных взглядов мужчин, проходивших мимо ее столика, но ее покой никто не нарушил. Приятно было сидеть в прохладном помещении, залитом солнечным светом, наслаждаться абрикосовым пирожным и неторопливо взирать на мир.

— Смотрю, тебе не спится.

Меган не заметила, откуда он появился и как вошел в отель, и вздрогнула, услышав его ленивое приветствие. Реми застал ее за поеданием абрикоса, с губами и пальцами, перепачканными сочной мякотью.

— Разница во времени, — пробормотала она, засовывая остатки фрукта в рот и виновато облизывая кончики пальцев. — А ты откуда взялся? Ты, кажется, говорил, что живешь в городе.

— Живу. — Реми оглянулся, затем взмахнул рукой, жестом словно прижимая ее к стулу, прошел к буфетной стойке и налил себе кофе. Не успела она проглотить остатки абрикоса, как Реми вернулся, поставил плетеный стул спинкой к столику и оседлал его. — Но я решил присоединиться к тебе за завтраком.

В бежевой шелковой рубашке, темно-синих брюках и пиджаке, небрежно наброшенном на одно плечо, он выглядел совсем не тем пляжным прилипалой, которого она встретила вчера. Он казался незнакомым. Темная загадочная фигура. Зрелый мужчина. И разглядывает ее в упор, словно читает ее мысли.

— Я польщена, — проговорила она, стараясь сохранять беспечный тон. — Но как ты узнал, что я встала'' — Возможно, подумал про разницу во времени? — предположил он ее же словами, прежде чем сделать глоток кофе. А когда ее брови недоверчиво выгнулись, усмехнулся. — Надеялся, что ты уже встала, — прибавил он с совершенно несвойственной ему застенчивостью. — Конечно, я и не рассчитывал, что мне повезет встретить тебя здесь.

— Да, признаюсь, мне никогда не удавалось быстро привыкнуть к новому времени. Сомневаюсь, что это возможно.

— В следующую секунду ты сообщишь мне, что слишком стара привыкать. Брось, Меган, каждый знает, что не скоро удается привыкнуть к смене пяти часовых поясов.

— Может, и так, — Меган пожала плечами.

— Именно так! — Реми опустил подбородок на руки. — Хорошо провели время после моего отъезда?

— Очень хорошо, спасибо. Мы с твоей мамой — старые подруги. Приятно было снова встретиться.

— Тут и спорить не о чем. — Но лицо Реми внезапно сделалось настороженным. Затем, словно преодолев какой-то внутренний конфликт, он проговорил: — Жалко, что я не мог остаться.

— Да. — Но Меган не сделала ошибки, не сказала: «И мне жалко». Ей совсем не хотелось заново переживать волнующие моменты вчерашнего вечера.

— Веришь или нет, но мне понравилась наша беседа, — спокойно продолжил он. — И ты совсем не такая, какой я тебя представлял.

— Вот как? — Меган была заинтригована. — Кажется, ты сказал, что я почти не изменилась.

— Физически мало изменилась, но я думаю, что ты намного милее, чем была раньше. В детстве ты была маленькой зазнайкой.

— Я не была…

— Была, была! Ты всегда считала, что все знаешь, — настаивал он. — Если хочешь правду, то ты всегда была задавакой.

— Большое спасибо. Реми усмехнулся.

— Рад стараться. — Он помолчал. — Но, как я уже сказал, ты стала намного лучше. Более женственной. Никогда не забуду твои шорты цвета хаки.

— Это не хаки! — вспыхнула Меган. — Шорты были желтовато-коричневого цвета. И все скауты носили такие.

— Но не девочки-скауты, готов поспорить, — со смехом возразил Реми. — Конечно, ты всегда хотела быть мальчиком.

— Никогда не хотела! — Меган заняла оборону, но не могла отрицать, что в те дни любила покомандовать. Это свойственно единственным детям в семье, оправдывала себя она. А к тому же она подозревала, что отцу хотелось сына. — Ну и ты не был маленьким ангелом! Однажды ты насмерть перепугал меня, когда подложил мне ту огромную лягушку в постель.

— Это был совсем маленький лягушонок, — запротестовал он, но Меган не согласилась.

— Когда она выпрыгнула из простыней, я едва не умерла.

— Ну, слава Богу, ты до сих пор жива. Я в ужасе, когда думаю, что бы сказал твой отец, если бы узнал. Кстати, я так и не поблагодарил тебя за то, что ты не наябедничала.

— Наверное, я просто забыла, каким отвратительным мальчишкой ты был.

— Но я изменился? — спросил он с внезапной серьезностью, и Меган покраснела.

— Надеюсь, — проговорила она, пытаясь сохранять легкомысленный тон беседы, но Реми решил поймать ее на слове.

— Сильно изменился? Мне интересно услышать, что ты думаешь.

— Конечно, ты изменился, — поспешно проговорила она. — Во-первых, ты на шестнадцать лет стал старше. — Она помолчала. — Знаешь, твоя мать очень гордится тобой.

— Неужели? — беспечно бросил он. — Ну, это несколько утешает. Но ты не ответила на мой вопрос. Сомневаюсь, чтобы твой отец стал скрывать свои мысли.

В этом Меган тоже сомневалась. Хотя Джайлз Кросс проводил время с Райаном Робартсом, он с трудом выносил Аниту и ее маленького сына. И часто он высказывался, что Аните, как только она узнала о беременности, следовало подыскать приемных родителей для ребенка. Он сам, говорил Джайлз, никогда не позволил бы своей дочери стать матерью в пятнадцать лет.

Конечно, жизнь Аниты отличалась от жизни девочек в его приходе в Англии. Меган помнила, что мать очень успешно использовала этот аргумент. Райан Робартс родился в Соединенных Штатах, но вместе с женой переселился из Флориды на остров Сан-Фелипе, когда Анита была совсем крошкой. Он продал свой бизнес в Майами и открыл отель в Эль-Серрате.