то от меня бы осталось лишь мокрое место. Я не обратила никакого внимания на уничтожающие взоры дочурки Михаила Викторовича и продолжила:

– Понимаю, вы шокированы тем, что сказал вам ваш отец, вы расстроены. Но примите тот факт, что для вашей же собственной безопасности я поеду вместе с вами в экспедицию. Если вы отправляетесь туда для того, чтобы собрать хороший материал, а не валяться где-нибудь с простреленной головой или погребенной под обвалом, то сделайте милость, отнеситесь к данной ситуации как взрослый человек, а не как истеричный, взбалмошный ребенок. Поверьте, мое присутствие не причинит вам никаких неудобств, я не стану таскаться за вами, как нянька, и все вам запрещать. Подобные услуги я никому не оказываю, это не ко мне. Перевоспитывать вас я тоже не собираюсь, но к себе я потребую уважения и попрошу вас не препятствовать моей работе. Каждый из нас будет занят своим делом: вы – фотографировать, снимать видео и делать материал, а я – следить за тем, чтобы никто на вас не напал и никто вас не покалечил. Вы уже получили эсэмэс-сообщение с текстом угрозы и, полагаю, не хотите, чтобы эта угроза была воплощена в жизнь. Или я ошибаюсь?

– Ошибаетесь! – вскинулась Даша. – Да! Именно! Ошибаетесь! Знаете, а я как-то не особо хочу жить, надо же, как неожиданно! И главная моя мечта – поскорее сдохнуть, чтобы ни мой папочка, ни вы больше не отравляли мне жизнь!

– Даша! – воскликнул Михаил Викторович потрясенным голосом. – Да как ты смеешь такое говорить?!

«Похоже, строптивица умудрилась все-таки довести своего несчастного отца», – подумала я про себя.

Что ж, один – ноль в пользу Даши, к концу нашего разговора, полагаю, Михаил Викторович совсем потеряет самоконтроль…

Но я сдаваться не собиралась. Если Дарья взбесила своего отца, то меня не так просто вывести из себя.

Я спокойно произнесла:

– Ясно, с этим аргументом я спорить не могу. Итак, насколько я понимаю, в экспедицию вы едете для того, чтобы некто, пославший вам эсэмэс-сообщение с угрозой, воплотил ее, так как жить вам надоело и вы мечтаете лишь о смерти. Я не психолог, чтобы вести с вами разъяснительные беседы, однако существует одна маленькая деталь. Если вы попытаетесь покончить жизнь самоубийством или на вас кто-то нападет в экспедиции, вы рискуете не умереть, а на всю жизнь остаться калекой, которая вряд ли сможет покончить с собой, а эвтаназия у нас запрещена. Вам этого хочется? Знакома с подобным видом мазохизма.

– Мне все это надоело! – взвизгнула Даша.

Она резко повернулась к отцу и потребовала:

– Отдай мне мой ноут!

– Сперва успокойся и извинись за свои слова, – строго проговорил Корчагин. – И передо мной, и перед Женей!

– Не дождетесь! – заявила девица.

Попыталась выхватить ноутбук, но, потерпев поражение, рванула из своей комнаты. Я собиралась было догнать девчонку, но Михаил Викторович остановил меня.

– Не стоит, сейчас она слишком взвинчена и на эмоциях. Дашка очень быстро вспыхивает, но надо подождать, пока ее ярость утихнет, и потом уже поговорить. Она и раньше была очень эмоциональной, но после смерти Леночки вспышки агрессии стали более частыми. Боюсь, все это из-за пережитого стресса…

– Вы не пробовали обратиться к психологу? – поинтересовалась я.

Корчагин отрицательно покачал головой.

– Нет, Дашка наотрез отказывается от помощи специалиста, – вздохнул он. – Когда я заговаривал с ней о психологе, она злилась, говорила, что я считаю ее сумасшедшей… В общем, я надеюсь, что когда-нибудь дочь сама поймет, что необходима психотерапия. Пока она считает себя абсолютно нормальной, а вот всех вокруг принимает за врагов. Давайте я сам попробую поговорить с ней и спокойно все объяснить, надо было это раньше сделать… Но я решил, что сейчас дочь находится в нормальном состоянии, не думал, что она так отреагирует. Простите, что так получилось…

– Вы ни в чем не виноваты, – заверила я мужчину. – Все в порядке. Только я бы хотела убедиться, что в настоящее время жизни вашей дочери ничего не угрожает. Вы знаете, куда она ушла?

Я слышала, как девушка обулась и выскочила за порог квартиры.

Корчагин кивнул:

– Скорее всего, она пошла куда-нибудь в парк, успокоиться. Она любит там бывать, у нас недалеко от дома находится… Погуляет, придет в себя и вернется. Я вам позвоню после того, как поговорю с ней.

– Не думаю, что сейчас вашей дочери разумно гулять одной, пусть и днем, – заметила я. – Если то эсэмэс-сообщение было действительно угрозой, а не чьей-то глупой шуткой, преступник может напасть на Дашу в любой момент! Если вы не возражаете, я хотела бы удостовериться, что с девочкой все в порядке…

– Она не должна далеко уйти, – проговорил Корчагин. – Неужели вы всерьез полагаете, что на Дашу кто-то может напасть? Страшно даже представить такое…

– Все может случиться, – заметила я. – Но, на мой взгляд, лучше перестраховаться, чем недоглядеть и потом ругать себя на чем свет стоит.

Михаил Викторович согласился со мной, мы покинули квартиру и вместе с ним отправились в парк, где, как полагал Корчагин, должна находиться Даша.

Он оказался прав, девушка действительно была в сквере, она с кем-то разговаривала по телефону. Михаил Викторович с облегчением вздохнул и повернулся ко мне.

– У самого от сердца отлегло, когда увидел дочку! – тихо проговорил он. – А то вы меня напугали… Давайте не будем попадаться Даше на глаза, а то она опять сердиться начнет… Лучше я попробую с ней поговорить сам, чуть позже…

– Хорошо, – кивнула я. – Как скажете. Вы можете сообщить мне, с кем ваша дочь сейчас может разговаривать по телефону? Судя по всему, с кем-то очень близким, с другом или подругой. Я полагаю, Даша хочет рассказать этому человеку, что произошло сегодня. С кем она может делиться своими проблемами?

– Не знаю… – растерялся Корчагин. – Дочка не рассказывает мне о своих друзьях… К сожалению…

– Ладно, поступим по-другому, – произнесла я. – Вы хотя бы знаете, в какой группе учится Даша?

– Ну конечно, знаю, я не настолько безответственный отец! – возмутился мужчина. – Еще бы я не знал!

– Не воспринимайте мои вопросы так близко к сердцу, – сказала я. – Я не считаю вас безответственным человеком,