Внутри было темно и холодно, несмотря на множество горящих свечей. В полумраке виднелись каменные своды и грандиозные гробницы и монументы. В течение всей рождественской службы Элизабет била дрожь — отчасти от холода, но в основном оттого, что ей было не по себе в столь мрачном месте, и она только обрадовалась, когда служба закончилась и королевская процессия вновь вышла под слабый свет полуденного солнца. Поприветствовав люд, все вернулись в седла.

Потом началось самое веселое. Вместо того чтобы вернуться в Уайтхолл, король повел их мимо дворца Брайдуэлл прямо на толстый лед Темзы. Элизабет вскрикнула, поняв, что лошади идут по замерзшей реке, и ей стало страшно, что лед может треснуть, но отец, сестра и королева лишь смеялись, воодушевленные новыми впечатлениями, и девочка вскоре успокоилась.

— Я сказал, что мы отправимся вниз по реке в Гринвич, — крикнул король, — и даже погода не посмеет мне возражать!

По берегам в лучах зимнего солнца сверкал снег, морозный воздух щипал кончики пальцев и нос, но никто не жаловался. Пару раз лошади поскальзывались, но после резкого рывка за поводья удерживались на ногах. Элизабет взвизгнула, но отец еще крепче прижал девочку к себе, и ее охватил несказанный восторг.

— Выпрямись, Бесси! — приказал он. — Никогда не сутулься, сидя на лошади. Выше голову, будь умницей!

Элизабет выпрямилась, гордо задрав подбородок.

— Сэр, посмотрите на меня! — крикнула она.

Король довольно усмехнулся, видя ее воодушевление.

По пути им то и дело встречались стоявшие на льду будки, где катавшиеся на коньках могли купить горячие каштаны или грог, чтобы согреться. Король радушно махал катающимся, которые не верили глазам, когда видели его слуг в ливреях и понимали, кто он такой. Кто-то попытался поклониться, но рухнул лицом на лед. Элизабет прыснула, а король весело усмехнулся.

— Даже мой шут не сумел бы лучше! — прошептал он ей на ухо.

Вскоре волшебная поездка завершилась, и они прибыли в Гринвич, где на берегу стоял любимый дворец короля, в котором родился он сам. Повсюду царила суматоха из-за приготовлений к двенадцати дням Рождества. В большом зале уже весело трещало в очаге огромное рождественское полено, а дворец украшали ветви плюща и лавра. Элизабет смотрела по сторонам, широко раскрыв глаза, пока леди Брайан вела ее в детскую, чтобы одеть к вечерним торжествам. Гувернантка сомневалась, что ей удастся сегодня уложить девочку спать.

— Как здорово! — воскликнула Элизабет, хлопая в ладоши и скача по комнате. — Жду не дождусь пира!

Леди Брайан улыбнулась, в притворном отчаянии качая головой, и накрыла на стол: тарелка с рыбой, яблоко, хлеб.

— Что-то вы чересчур взволнованы, дитя мое. Успокойтесь и поешьте. Сегодня еда простая — в канун Рождества мы постимся, а уже завтра будем пировать.

Но празднества начались уже вечером, и вот Элизабет, тепло укутанную, вывели наконец во внутренний двор, где собрались король с королевой и придворными, а также их слуги. При свете факелов группа актеров разыграла перед ними пьесу про святого Георгия, покровителя Англии, который победил дракона. Святой Георгий, высокий и стройный, сидел на белом коне, а дракон выглядел совсем как настоящий, и в пасти у него горели угли из жаровни. Чудовище страшно взревело, и Элизабет уткнулась в юбку гувернантки, уверенная, что сейчас оно на нее набросится, но потом, услышав смех толпы, снова посмотрела на святого Георгия и увидела, как тот вонзил копье в грудь твари. Дракон перевернулся на спину, засучил лапами, несколько раз уморительно всхлипнул и театрально издох. Самым же лучшим моментом, с точки зрения Элизабет, стал тот, когда святой спас принцессу и опустился на колени, чтобы поцеловать ей руку. Принцесса — девочка не поняла, что ее роль играл юноша, — выглядела очень красиво: у нее были алые губы и золотые волосы, а платье усыпали золотистые блестки. Представление завершилось оглушительными аплодисментами, а после все поспешили к закускам. Элизабет позволили ненадолго присоединиться к королю и его свите в личных покоях, где, к ее радости, ей дали засахаренных фруктов и вина с пряностями. Объевшись сладким, она уже засыпала, когда леди Брайан наконец уложила ее в постель.

Двенадцать дней Рождества пролетели как один в молитвах, пиршествах и увеселениях. Элизабет с детской непосредственностью внимала величественному хору в монаршей часовне, смотрела с раскрытым ртом, как к королевскому столу несут жареного павлина во всем его великолепном оперении, хохотала над озорными выходками Князя Беспорядков[2]и сгорала от желания присоединиться к лордам и леди в роскошных одеждах, весело танцевавшим под звуки старинных рождественских песен. А на Двенадцатую ночь она с нетерпением ждала, когда раздадут подарки от короля и королевы. Элизабет получила маленький изысканный серебряный кубок с крышкой и жемчужные бусы на красной шелковой ленте. Бусы показались ей до того прекрасными, что, несмотря на поздний час, когда ее укладывали спать, позволив прежде присутствовать на маскараде, она настояла, чтобы леди Брайан надела их на нее, и, полная счастья, закружилась перед зеркалом.

— А ну-ка, модница, быстро в постель! — прикрикнула гувернантка, и Элизабет с визгом бросилась прочь.

Ей никогда еще не было так хорошо, и она хотела, чтобы это продолжалось всегда и она оставалась здесь, в сверкающем волшебном дворце, и никогда больше не возвращалась в тишину Хэтфилда. Будь ее жизнь всегда такой, она, быть может, даже стала бы забывать о матери и ее трагедии.

— Просыпайтесь, миледи Элизабет, мы только что получили чудесное известие! — воскликнула леди Брайан, встряхивая подопечную за плечо.

Элизабет потерла глаза и, открыв их, увидела сиявшее лицо гувернантки.

— У Англии появился принц! — объявила та. — Королева Джейн родила королю сына! Вашего братика, дитя мое! Сегодня великий день для его величества короля и всех нас!

— Братика? — переспросила Элизабет, и сон как рукой сняло.

Наконец-то ей будет с кем играть! Брат сможет приехать жить в Хэтфилд, и…

— Его зовут Эдвард, — продолжала леди Брайан, — и он родился два дня назад, двенадцатого октября, в канун дня святого Эдуарда Исповедника, — самое благоприятное время. А теперь поспешим, юная миледи, нас ждут во дворце. Король хочет, чтобы вы участвовали в крещении.

— О! — Элизабет выбралась из постели, сияя от восторга. — А что мне надо делать?

— Состоять в процессии.

— А это важное дело? — спросила девочка.

— Полагаю, крайне важное, — твердо ответила леди Брайан, сдерживая улыбку. — А теперь давайте собираться, и побыстрее!

И снова они оказались в экипаже, катившем по Большой Северной дороге. Прошло десять месяцев с последней поездки Элизабет в Лондон на то волшебное Рождество, теперь казавшееся ей сказочным сном. Жизнь быстро вернулась в обычное русло — учеба, еда, прогулки, поездки верхом и молитвы; ее лишь изредка украшали письма и подарки от отца и сестры.