Берцы превратились в большой комок грязи, который прилично весит. Пот заливает глаза.

— Быстрее схватили раненного! Бегом, сейчас накроют. Бежим, запоминаем. Носилки в следующий раз надо ставить в укрытие, по возможности под куст или дерево. Занимать оборону надо минимум в десяти метрах друг от друга. Тогда шансов больше, что мина только одного накроет. Смелых среди вас нет, есть не обстрелянные. Обстреляют, тогда всё быстро поймёте. Как лежать, как падать. Сейчас просто запоминайте. Шевелись! Шевелись!

Толпа грязных наёмников вывалила на армейский полигон, который был по пути до лагеря, как раз в тот момент, когда на учение прибыли срочники по министерству. Министерские были одеты с иголочки, бантики-кантики, стрелочки-шнурочки. Солдаты с осторожностью смотрели на небритых мужиков, вымазанных с ног до головы грязью.

— Они думают, что мы спецназ, — усмехнулся Машинист.

— А мы и есть спецназ, — заметил циник. — Только не до конца обученный.

Ржач.

— Я смотрю, вы не устали. Тогда последний километр бегом!

День какой-то

— Доброе утро, джентльмены! Какой сегодня план?

— Гарик, мы сегодня занимаемся спортивным ориентированием.

— То бишь по лесу группами бегаем, противника ищем, разведку ведём.

— Какой ты умный, однако.

На самом деле ничего интересного не предстояло. Группа выдвигается гуськом, семь-десять метров друг от друга. Радиус действия пехотной мины. Если друг наступил, то до тебя не долетело. Всё время надо внимательно смотреть по сторонам и под ноги, чтобы на проволочку не наступить. Очень важным считается контакт с товарищами. За первым следишь, что он тебе показывает и точно выполняешь. Второго, что за твоей спиной, тоже сечёшь, чтобы не потерялся и, сам ему показываешь, что делать. Действий немного. Внимание — все остановились, смотрят по своим секторам. Понизить горизонта — присел на колено, опять свой сектор следишь. Вперёд — пошли друг за другом. Если минку заметил, идущему следом показываешь, чтоб башкой кивнул, что понял. Говорить ничего не нужно, только руками махай и за руками следи.

Однако! Был в группе паренёк, кликали его Белая кепка, т. к. всё время в белой кепке ходил. Как его не уговаривали её снять — ни в какую. Птичники на дронах по этой кепке всегда в лесу отряд находили — приметная на зеленом фоне. Кроме кепки у парня было много завихрений. Всех уже не упомнишь. Он и под закоренелого зэка косил, пока бывшие зэка ему не объяснили, чтобы он свой рот закрыл. Всех учил уму разуму и спрашивал нет ли у кого запасных трусов. Сигарет у него тоже не было, но стрелял он нагло, как будто все ему должны. Короче, особой любовью не пользовался. Даже инструктора его знали, называли исключительно дебилом, и за его косяки группу не наказывали.

Гарику довелось идти в лес вслед за Белой кепкой. Гарик сразу напрягся, т. к. не знал, чего от этого товарища ожидать, но порадовался, что тот впереди, а не сзади. А то пальнёт ненароком. Сначала всё шло штатно, но потом Кепка исчез. Гарик во главе хвоста с трудом его нашёл и попросил не бегать по лесу, как сайгак, и вовремя подавать сигнал к движению, но Кепка снова исчез. Гарик опять плутал со своим хвостом, выслушивая разные приятные слова в свой адрес. Кепка снова нашёлся, потом снова исчез. Потом Кепке сделал внушение командир группы, которая занималась не разведкой, а поисками друг друга. В итоге, чтобы разобраться где есть группа дали команду занять круговую оборону. Гарик одним глазом следил за Кепкой, но в какой-то момент его не оказалось на месте.

— Ты неправильно оборону держишь, — со знанием дела заметил Кепка, стоя у Гарика за спиной.

— Иди на позицию.

— Ты меня послушай!

— Дебил, ты нам фланг открыл, иди на место!

Белая Кепка пару минут был на месте. Потом снова исчез. Гарик крутил головой в его поисках, наконец, увидел, что Кепка сменил позицию. Гарику тоже пришлось переползти, чтобы держать его в зоне видимости. Вдруг Кепка вскочил и подал команду вперёд. Гарик поднял остальных, и они начали движение. Навстречу выскочил злой как чёрт командир.

— Гарик, какого рожна вы делаете?

— Кепка подал сигнал вперёд.

— Где он, гнида? Всем занять оборону!

Относительно спокойно прошло несколько минут. Началось движение. Гарик не сразу нашёл Кепку — он спал в небольшой лощине. Финиш!

— Запомни, Гарик, — сообщил ему циник. — Дно человеческого дебилизма недостижимо. Забей.

Говорили, что в первые же дни на фронте Кепка стал самострелом и сбежал в госпиталь. Как ему удалось при этом избежать расстрела невероятно, но факт.

Разделение труда

Штурмовик, он же пехотинец, в военной машине, по сути, является разнорабочим. Овеянные ореолом славы и мужества, пехотинцы самые бесправные люди на войне. В гражданской среде сложно представить себе кино про штабных, которые занимаются рутинной работой, с минимальным риском погибнуть. Другое дело пехота, которая врывается на позиции противника и крушит всех подряд. Лицом к лицу с врагом, риск, мужество, опасность.

С другой стороны, поговорка — нет ума, иди в штурма — приемлема для военных. Пехотинец находиться в самых тяжёлых условиях. У него нет машины, у него нет бани, у него нет дома. Он живёт в землянках, блиндажах и подвалах. Он грязный, небритый и лысый. У него нет возможности тащить домой кучу трофеев, т. к. он всё возит на своём горбу. Он ночует в мокром спальнике под дождём или вовсе без спальника в сыром и холодном полуразрушенном подвале. Он всегда физически вымотан, т. к. или что-то копает и строит, или тащит на себе боеприпасы под обстрелом.

У пехоты есть плюсы. Обычно, время на боевых не более четырёх месяцев и самые большие премиальные за выполненную работу. Есть один небольшой нюанс: средний срок жизни пехотинца при штурме города двое суток. Двое суток! Слышите вы, которые собрались храбростью своей удивить весь мир? Двое суток! Кто прожил дольше, тот ветеран. За три недели боёв из группы Гарика выкосило почти всех. Остались только спецы, раненные калеки по госпиталям и трупы в мешках и под завалами.

Сама пехота делилась на три группы. Добровольцы с гражданки. Бывшие уголовники, которых выдернули из лагерей, и смертники.

В команды смертников входили неизлечимо больные люди. Их накачивают обезболивающими, готовят три-пять дней и бросают в атаку. После них идут уголовники и добровольцы. У них, по сути разделения нет. Однако в условиях тяжелейших боёв, когда мясо перекручивается с огромной скоростью, всё перемешивается. В батальоны смертников гонят всех подряд, т. к. кому-то надо идти