трусом. Только за последнее время всем стало понятно, что вернуться домой светит очень немногим. И не то чтобы Гарик сильно держался за жизнь. Нет. Но логика наёмника заключается не в гибели за какого-то лорда или конторку, как в данном случае. Наёмник, такой же наёмник, как и любой наёмный рабочий на гражданке, просто работа опасная, поэтому платят больше. Наёмник приходит на войну не умереть, а заработать денег, и не просто заработать, а потратить самому.

Гарик побежал.

Вечером он пришёл к медикам и снял штаны.

— Так, и что нам с тобой делать? Завтра отправка. Может быть, тебя списать?

— Нет, списывать не надо. Дайте справку на пару дней, попробую перевестись.

— Ладно, как лечить тебя я не знаю. У нас военно-полевая медицина, а не терапевтическое отделение. Дам справку на три дня. Или переведёшься, или спишу, или так пойдёшь.

Мужики порадовались за Гарика.

— Молодец, — как всегда тихо сказал Рим. — В спецах шанса больше, переводись.

Прощание славянки

Ночью, обязательно ночью отправляют следующую партию, чтобы не спалили при пересечении границы. Три автобуса. Колонна парней с новенькими, ещё в заводской смазке автоматами, в полной амуниции, с рюкзаками. Лёгкий ветерок. Луна освещает площадь отправки. В её свете тихо идёт погрузка. Раздаются редкие команды. Почти никто не шумит, не кричит. Все речи сказаны накануне. Глупые речи. Хотя что можно сказать? Кто-то из начальства придумал кричать приветствие гладиаторов:

— Идущие на смерть, приветствуют тебя!

Потом, видимо, из соображений, что это слишком тоскливо, его заменили.

— Идущие на бой, приветствуют тебя!

Именно «на бой». Почему не понятно. Надо бы «в бой», но кричали «на бой». Парни шутили, что надо добавить букву «у». Тогда получается логичнее: идущие на убой. Поржали.

Гарик видел не одну такую погрузку, после отбоя. Её видели все, всем предстояло погрузиться в автобус. Он не пошёл провожать своих.

— Не могу, Серёга. Боюсь расплачусь.

— Ладно ты. Постарайся выжить.

— Постараюсь.

Гарик помогал Машинисту, который сильно повредил палец, паковаться, старательно всё подвязывал. Рядом стоял в нетерпении земляк Машиниста Димка. Они оба были тёмные, коренастые, невысокие, жили в одном районе, но познакомились только здесь.

— Видишь, Димка, я его как родную дочь в поход собираю. Береги его.

Димка одобрительно улыбался. Он побежит впереди Сереги, выскочит прямо на пулемёт и свалится в приямок у пятиэтажки. Это будет на второй день, после их прибытия. Он проживёт те двое суток, которые по статистике отводят на жизнь штурма. Всё, как положено. Прощайте, хлопцы!

Трое суток до войны

Следующие сутки Гарик проявлял чудеса дипломатии: договаривался, просил, врал. В итоге его перевели, хотя вариант был на уровне нуля.

— Ты меня подвел! — распекал Гарика молодой паренёк, отвечавший за набор. — За день до отправки перевод! Ещё двое заболели, один сбежал!

Он подошёл к шконке, на которой валялась кучка медалей.

— Вот, как надо воевать! — паренёк поднимал медали, читал и бросал обратно. — За отвагу, за доблесть, за отвагу!

Гарик молчал, глядя на бряцающие, падающие на шконку награды. Эта куча была похожа на братскую могилу. Может быть добавить: «Посмертно?». Но не рискнул, смолчал.

На фильтре, где он переоформлял документы, столкнулся с потоком раненных. Гарик рассказал им пару анекдотов и пошёл на выход. По дороге встретил несколько молодых женщин в чёрных платках. За мужьями, точнее за телами.

Теперь Гарику предстояло пройти дополнительное обучение. Он познакомился с новой командой. Это были молодые парни, до тридцати лет. Они совершенно не напрягались, по поводу войны. Для них это была командировка, они так и говорили: после командировки, когда командировка закончится, чем заняться после командировки. Они часто обсуждали, где и как они напьются после командировки. В штурмах этого никто не обсуждал. Как-то не принято было планировать.

Сдружиться с ними Гарик не успел. Они относились к нему с осторожностью, точнее не знали, как себя вести. Гарик так прямо и спросил, мол чего так.

— Да, просто всё. У меня батя твоего возраста, вот и не получается по-братски.

«Блин, да я же старый». — подумал Гарик, но расстраиваться не стал.

Главное освоить специалюгу. Он старался, грыз, как умел, но у молодых получалось лучше, тем более что пара человек имела практику в других частях.

Однако бюрократическая машина всё неожиданно перевернула.

— Набор закончен, кто не успел пройти, переводятся в другие части, — объявил старший. — Завтра отправятся те, кто по времени должен закончить обучение. Только не надо паниковать и убегать. Я постараюсь, чтобы вы не попали в штурма! Кто, попробует откосить, точно в пехоту!

«Обалденная речь командира. Солдатики не разбегайтесь! Ну, пожалуйста! Я вас отправлю туда, где не стреляют. Хорошо знал своих подопечных, знал и общий настрой».

Чисто по бумагам Гарик уже сидел в лагере лишнее, поэтому его назвали самым первым. Конечно, он был рад. Но лица его новых сослуживцев, не дотянувшим всего одного дня, выражали полную растерянность. Слово «командировка», теперь качественно изменила своё название на «войну». Гарик не испытывал чувство злорадства, но какое-то внутренне удовлетворение было. Они же смотрели на него с определённой завистью и непониманием, почему так распорядилась судьба.

Завтра автобус. Пора паковаться.

Граница

Три автобуса, сто пятьдесят с лишним рож с автоматами. Как обычно, ночь. Сигарет опять не было три дня, поэтому на остановках все друг у друга стреляли. Пожрать тоже толком не успели, и запасливый Гарик делился со своим соседом.

Шмурдяк Гарика ехал в соседнем автобусе, куда его по глупости перед самой отправкой запихал один боец. Гарик очень волновался по этому поводу, т. к. остаться без шмоток очень не хотелось. А порядок движения он не знал, вдруг в разные сторону рванут? Тогда ищи ветра в поле.

На границе их тормознули. В автобус зашёл таможенник.

— Наркотики, оружие, запрещённые предметы?

Пятьдесят стволов мгновенно поднимаются над головами.

— Извините, — таможенник выскочил из автобуса под всеобщий гогот и улюлюканье.

Настроение немного улучшилось. Почти сразу после пересечения границы автобусы остановились. Всем раздали боевые патроны, прозвучала команда:

— Снарядить магазины!

Гарик сидел на одном колене на обочине в темноте и загонял в магазин патрон за патроном.

— Проверить предохранители! По машинам!

С этого места начиналась другая земля, другая жизнь. Здесь начиналась война.

Часть вторая. Не боевые записки о войне

Вступление

Военная конторка, в которой оказался Гарик была самой настоящей конторкой со всеми вытекающими, только побольше остальных. Овеянные ореолом славы, базирующейся на военной пропаганде, любые военные