Юля решила сегодня не изменять белому цвету и осталась в джемпере и юбке, что была за завтраком. Она нанесла на лицо легкий макияж, надела жемчужную нитку и такие же серьги, придирчиво осмотрела себя со всех сторон. Побрызгавшись любимым парфюмом с ароматом черной смородины и иланг-иланг Юля неслышно впорхнула в кабинет к Роберту. Он сидел в одних джинсах в кожаном кресле за рабочим столом, погруженный в мысли перед разобранным пистолетом.

— Зачем тебе ствол?— оружие никак не вписывалось в канву размеренного лондонского утра.

—Ствол?— Роберт поднял на нее насмешливый взгляд.— Если бы русский не был моим вторым языком, мне пришлось бы туго. Откуда такой жаргон, любимая?

Юля подошла к столу и не спеша собрала оружие. Роберт с интересом наблюдал за ней, и когда она закончила сборку, резюмировал:

—Для медицинского представителя у тебя слишком обширные познания и возможности,— он откинулся на спинку кресла и усадил Юлю к себе на колени.— Что ты еще умеешь? Скажи сразу, не томи. Стрелять из лука на скачущей лошади? Водить реактивный самолет? Прыгать с него без парашюта?

— Глотать вилки без предварительной кулинарной обработки. Тебе придется отвечать. Я спросила первая,— Юлю не покидала тревога по поводу московских разборок Роберта: «Он так увлекся, решая мои проблемы, что свои, похоже, задвинул. Впрочем, враги у нас получается, как и друзья, тоже общие. Мой разлюбезный жених вел переговоры по поставке наркотиков с Рябым, так кажется своего неприятеля величал Роберт».

— Все в порядке, Джу,— по глазам Юля поняла, что он ей врет.— Просто я люблю оружие. И имею право на его ношение.

—Не хочешь говорить? Это тоже твое право,— она собралась вычерпать ему на тему доверия мозг чайной ложкой, но в последний момент передумала: «Ты теперь под его защитой, хватит корчить из себя Джеймса Бонда. Прошли те времена, когда тебе все это приносило доход и удовольствие. Будь трепетной и ласковой ланью. Или кем он там из животных тебя сегодня видит».

Роберт закрыл глаза, одной рукой прижав Юлю к себе, а другой поглаживая ее ногу.

— Все хорошо, дорогая,— повторился он, аккуратно поднимаясь пальцами вверх.

Вот уже Роберт перешел границу ажурной резинки и от прикосновения его теплых пальцев она вздрогнула.

— Не думай ни о чем,— шепнул он.— Прошу тебя.

Губы ласкали губы, а пальцы кружили вокруг сокровенной границы, обозначенной линией кружевного белья. Юлины тревоги разлетелись как напуганные птахи, и она отдалась ласкам, думая только о его нежных губах и трепетных прикосновениях рук.

— Львенок,— макияж был безвозвратно утрачен,— мы собирались выбраться сегодня из дома.

— Серьезно?— Роберт погладил ее по волосам и наморщил лоб, делая вид, что пытается вспомнить.— Что-то с памятью в последнее время. Встань, пожалуйста, я хочу показать тебе кое-что.

Роберт вложил пистолет в кобуру на ремне и подвел Юлю к красивой карте мира, на темно-бордовой стене. Взяв ее руку, он приложил ладонь к особому месту на барельефе встроенного черного стеллажа. Карта приподнялась, открывая взору сейф.

— Я сегодня изменил здесь код на 190999JR, это дата нашей встречи.

Открыв железный ящик, он достал оттуда комплект ключей и вручил их Юле.

—Держи, маленькая хозяйка большого дома.

— Спасибо.

«Зачем он показал мне сейф?— у нее в голове крутились тревожные мысли.— Его разговор во сне, настроение, пистолет, демонстрация сейфа, шифр,— звенья одной цепи, не иначе".

—Ты в белом похожа на ангела,— Роберт подхватил ее на руки и принес в гостиную.— Тебе пошли бы большие пушистые крылья.

—И как бы ты меня обнимал?— рассмеялась Юля.

— Любви крылья никогда не мешают,— возлюбленный коснулся губами ее щеки.— Какая ты привлекательная! Собирайся, поехали, а то еще немного, и я отнесу тебя в постель.

Юля провела ладонями по обнаженному животу любимого.

— Какой ты пушистый.

—Как фавн?

Она чуть отстранилась и, взглянув на него оценивающе, продекламировала:

Но кто там, близ пещеры,

В густой траве лежит?

На жертвенник Венеры

С досадой он глядит;

Нагнулась меж цветами

Косматая нога;

Над грустными очами

Нависли два рога.

То Фавн, угрюмый житель

Лесов и гор крутых,

Докучливый гонитель

Пастушек молодых…

—И ты хочешь сказать, что это про тебя?— Юля обвила руками шею любимого.— Я бы, скорее, предположила, что ты — Эрот во плоти.

Роберт рассмеялся.

— Точно. Не хочу быть фавном. А чьи это стихи?

— Пушкина.

— Дивно! Пойдем собираться.

* * *

—Эрот, Эрос, он же Амур, он же Купидон у римлян,— Роберт неторопливо маневрировал среди машин, одну руку положив на руль, а другой согревая вечно холодные Юлины пальцы. Ему хотелось все время касаться ее, вдыхать едва уловимый тонкий аромат, который с первых дней будоражил его как наркотик.— Тебе известно, что лишь традиция классической поэзии сделала его сыном Зевса и прочих небожителей? Так что он постепенно принял черты златокрылого и подобного ветру бога. У Аполлония Родосского это, между прочим, хитроумный, но жестокосердный малыш, помыкающий своей маман. Первоначально он вообще не воспринимался иначе, чем всепоглощающая сила притяжения, не имея ничего общего с обычным пониманием любви. Миф об Эроте, не божестве, а демоне, спутнике Афродиты, выражающем вечное стремление к прекрасному, есть у Платона, Он у него — сын Бедности и Богатства, зачатый в день рождения Афродиты. От родителей унаследовал жажду обладания, стойкость, отвагу и бездомность. Вот так-то, миледи.

Юля с утра пребывала в задумчивом настроении, и Роберт пытался ее отвлечь от грустных мыслей умной болтовней.

—Ты стойкий и отважный,— она серьезно посмотрела на него.— Далеко не бездомный. Но есть ли у тебя жажда обладания?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍