ходит,

с монитора глаз не сводит.

Запись четкая, и даже

с датой и хронометражем.

Видит: в шелковом халате

царь Салтан сидит в палате

на престоле, и в чепце,

с толстой флядью на конце.

Тут донесся шум до слуха.

Девку царь смахнул, как муху,

снял чепец, одел венец,

спрятал под халат конец,

и состроил мину, вроде

обо всем скорбит народе.

Входят в залу в платьях пестрых

мать царя, царицы сестры,

у престола сев кружком

тихо чешут языком.

Рында рявкнул грозным тоном,

и к царю ползут с поклоном

в серых свитах из холстины

гости — знатные купчины.

Царь Салтан с златого трона

вопрошает изумленно:

— Эй вы, гости-господа,

что же с вами за беда?

Вы — да в тряпках. Что за чудо?

Аль за морем — сильно худо?

Корабельщики в ответ.

˗ Мы объехали весь свет.

За морем житье не слабо.

Будь ты негр, гей иль баба –

уваженье и почет.

Жисть там быстрая течет.

Торговали мы с доходом,

только все сплыло, как воды.

Остров на море лежал.

Там один лишь дуб стоял,

ни землянки, ни скотины

только пусто и пустынно.

Нынче же на месте том

выстроен огромный дом.

Называется он «Клаб»

Еж ли кто умом ослаб,

поддается там соблазнам:

бабы, карты, вина разны.

Казино и в ночь и в день,

в нем такая поипень:

вроде выиграл чуток,

а выходишь без порток.

И что хошь, любой каприз:

борщ, шампанское, стриптиз.

«Ты плати, мы все отыщем»,

но потом отпустят нищим.

Мы прошли тот адов круг,

все, что есть, спустили с рук.

Правит клубом Дон Гвидон.

Он сказал, что ты гондон,

этот, как его… дебил,

сына родного сгубил,

и без всякой без причины

утопил жену в пучине.

Не гневись ты, царь, пардон,

за слова виновен Дон.

Царь Салтан дивиться чуду.

Говорит он: «Гадом буду,

чудный клуб я навещу,

сам Гвидона опущу.

Пусть узнают в клубе оном,

как меня назвать гондоном!»

Тут царицына сестрица

Та, что стала кладовщица,

Вдруг Салтану в ноги — бух!

И завыла, точно дух:

— Брешут все купцы-собаки,

весь рассказ их — вздор и враки.

Зря зовут тебя дебилом.

Я-то знаю, как все было:

ты уехал на войну,

бросил тут жену одну,

вот она затосковала

и чуть-чуть пофлядовала.

Второпях, такое дело,

от арапа залетела.

Ты с войны не воротился,

и в негаданно родился

у царицы молодой

черный негр с бородой.

А сестрице стыдно было,

и она уж так просила

ей недельный отпуск дать:

маму с папой повидать.

Тут указ секретный твой

отпустить ее домой.

Царь пытался вставить слово:

— Я же не писал такого!

кладовщица продолжала,

словно муха прожужжала:

— Потерять мне правый глаз,

коль подделан тот указ.

Был указ в твоем же стиле,

вот ее и отпустили,

и она пустилась в море,

и себе и нам на горе,

и разбилась о скалу,

смерть на месте приняв злу.

Такова, видать, судьбина

что взяла ее пучина.

Это все из-за войны

и ничьей тут нет вины.

Что до ентой казино,

все мы знаем по кино.

Много чудного на свете.

Я видала в Интернете

на Ютубе ролик-жесть:

девка может злато есть.

А зовут ту девку Белка,

и шустра, хоть видом мелка.

В общем, Белка та мутант.

есть у ней еще талант,

мол, поет попсу, навроде

"Во саду ли, в огороде".

Слушал царь, раскрывши рот,

как свояченица врет.

Он, видать, в расстройстве был,

про Гвидона позабыл.

Дон Гвидон в селектор: "Стелла!

Ты, конечно, подсмотрела.

Комару пошли заказ:

тетке выбить правый глаз.

Мол случайно. С опохмелки!

И найди агента Белки.

Той, что песенки поет.

Номер будет — на улет.

А пока что, крошка Стелла,

ты надень халатик белый

Помнишь скетч "Визит к врачу"?

Я расслабиться хочу!

***

Ветер по морю гуляет,

и кораблик подгоняет.

Правит в дальние края

новгородская ладья.

Называется «ушкуй»

на носу дракон, как буй.

А ушкуйники лихие,

рэкетиры удалые,

при брыльянтовых перстнях

да свинцовых кистенях.

Каждый выряжен богато,

а на шее — цепь из злата

по полпуда весом полным.

И скользит ладья по волнам,

мимо острова крутого,

клаб-отеля дорогого.

На молу стоит моряк,

рекламирует коньяк.

Буквы с сажень: «Вкус приятный,

первых двести грамм бесплатно».

Пристает ладья к причалу.

Всем налили для начала

по стакану: "Пейте, плиз!

Нынче в клубе бенефис.

Наша Бэллочка при всех

давит золотой орех.

Не руками, не зубами,

а интимными местами.

Бэлла опой гвоздь забьет,

и при этом так поет…

Кто тот номер не видал,

простофиля и вандал.

Морячки по простоте

посетили варьете,

и всю ночь потом кутили.

Все богатства с рук спустили.

Тут Гвидон зашел в кабак,

ставит он гостям коньяк,

всех вокруг за стол сажает

и серьезно заявляет.

— Все, ушкуйнички, шабаш!

Нынче, видно, день не ваш,

коль продолжите, братки,

то пропьете и портки.

Так что ехать вам пора.

Вы ж к низовиям Днепра,

а потом на Вышний волок.

Путь до Новгорода долог.

Если станете вы станом

у хором царя Салтана,

передайте: Дон Гвидон

был безмерно удивлен.

Царь приехать в клуб грозился,

опустить меня хвалился.

Я же не вооружен.

Так пускай не трусит он.

Или этот царь-отец

лишь детей топить храбрец?

Проводивши их из дому

Дон Гвидон по интеркому

секретаршу вызывает:

«Грусть-тоска меня снедает,

словно давит два яйца.

Видеть я б хотел отца…

Жаль агента Комара,

но его сменить пора.

В прошлом деле он до срока

засветился ненароком.

Ладно, такова житуха.

Есть второй, по кличке «Муха».

Ты запрос пошли и жди

фильм на диске DVD.

***

Дон Гвидон у монитора,

и с него не сводит взора.

Видит: царь Салтан упорно

в Интернете ищет порно.

Бабка, тетки обе враз.

У одной — стеклянный глаз.

Вводит новгородцев стража.

Вновь в брильянтах все, и даже

Есть крупней, чему царя.

Видно, плавали не зря.

Говорит им царь сердито:

— Новеградские бандиты!

Признавайтесь, господа:

Много ль грабили, когда?

И какая сила зла

вас к нам в царство занесла?

А ушкуйники в ответ:

— Мы объехали весь свет

Только стрелки забивали,

нам богатства отдавали

те купчины и не те

по душевной доброте.

И зашли, уже в итоге,

к Дон Гвидону по дороге:

коньячку разок хлебнуть

и немного отдохнуть.

Хоть доходов всех лишились,

но зато повеселились.

В мире нет по красоте

равных девкам