Неизвестно, когда прекратился бы ее мысленный монолог, если бы в два часа дня тишину квартиры не нарушил пронзительный телефонный звонок. Джун сразу догадалась, чей голос сейчас услышит. И схватила трубку, не помня себя от волнения, — Привет, детка. Ну, как ты? Работаешь? произнес Серж любовно-ласковым тоном.

У Джун перехватило дыхание. Она несколько раз легонько хлопнула себя по щекам, чтобы прийти хотя бы в подобие нормального состояния.

— Работаю… То есть нет… — пробормотала она, с ужасом ощущая, как лицо заливает багровая краска стыда. — В общем, я как раз решила отдохнуть.

— А-а, понятно, — ответил Серж. — Я вот тоже устроил себе пятиминутную передышку…

Ужасно захотел услышать твой голос.

Джун замерла в сладком волнении. Ее глаза сами собой закрылись, на губах заиграла улыбка. Она с удовольствием навеки осталась бы в этих минутах — и никогда больше не возвращалась бы в свои страхи и тревоги.

— В лабораторию я приехал часам к одиннадцати, — сказал Серж. — Оказалось, дел сегодня невпроворот. Впрочем, после праздников так всегда бывает.

Джун подумала о том, с чем постоянно сталкиваются сотрудники судебно-медицинской лаборатории, и ее сердце заныло.

— Что, вчера произошло много… убийств? — спросила она, внутренне напрягаясь.

— Не то чтобы много, — уклончиво ответил.

Серж. — Не забивай свою хорошенькую голову разной ерундой. — Он усмехнулся. — Но я сегодня весь день вижу перед собой только тебя, ни на чем не могу как следует сосредоточиться. Что ты со мной сделала?

Джун ясно услышала в его понизившемся голосе отнюдь не укоризненные, а нежные, благодарные нотки. И чуть было не выдала ему свой секрет, едва не рассказала о том, что и он сотворил с ней нечто невообразимое, но сдержалась и лишь тихо засмеялась.

— Сегодня вечером мы сможем увидеться? — спросил Серж. — Ты не будешь занята?

В обычные дни по вечерам Джун занималась переводами. В предзакатные часы ее работоспособность почему-то начинала набирать обороты, а в девять-десять часов достигала апогея.

Но сегодня был не обычный день. Со вчерашней ночи в жизни Джун все как будто перевернулось с ног на голову.

— Вечером? — переспросила она, стараясь говорить спокойно и безмятежно. — Пожалуй, вечером я буду свободна.

— Чудесно! — воскликнул Серж обрадованно. — Только о времени давай договоримся позднее.

Мне надо покончить с делами и кое-куда съездить. Я перезвоню тебе часов в семь, идет?

— Идет, — ответила Джун, едва не подпрыгивая на месте от радости.

Его семидесятисемилетний дед жил в восточной части Монреаля, в конце улицы Сен-Доминик. Еще год назад Серж предложил подыскать ему дом поприличнее в каком-нибудь другом, более спокойном районе города. Но упрямый старик напрочь отказался переезжать с насиженного места.

Серж приехал к нему в этот вечер около половины шестого — привез лекарства, кое-что из продуктов и блок любимых сигарет. С полчаса они разговаривали, затем Серж засобирался уходить.

— Посидел бы еще. Только явился и уже бежишь! — проворчал дед с укоризной.

— Честное слово, не могу! — Серж решительно поднялся с видавшего виды кресла и развел руками.

Дед прищурил синие старческие глаза.

— На свидание небось торопишься?

Серж заулыбался, представляя Джун, ожидающую в своей уютной, со вкусом обставленной квартире его звонка.

— Угадал, дед. На свидание.

— Красивая? — полюбопытствовал старик.

— Очень.

— Ну что ж, тогда беги. — По бледным морщинистым губам деда пробежала тень улыбки.

На мгновение он о чем-то задумался, быть может, вспомнил о собственных любовных похождениях. — Беги, беги. Дело молодое.

Серж пожал его высохшую, но все еще крепкую руку и вышел на улицу, к оставленному у фонарного столба на обочине дороги «саабу».

Если бы не громкий крик, он вряд ли обратил бы внимание на группку подростков у соседнего дома — был слишком занят мыслями о предстоящей встрече с Джун. Кричала худенькая девушка в короткой юбке и оранжевом топе.

Кричала неистово, почти истерично.

Уже взявшийся за ручку дверцы Серж медленно разжал пальцы и направился в сторону подростков, намереваясь разобраться, в чем дело.

Один из парней — детина лет семнадцати с выкрашенными в ярко-рыжий цвет волосами — держал мечущуюся девчонку за руки. Второй бросал ей в лицо какие-то грубые, жесткие слова, грозя пальцем и то и дело кивая на дом позади. Еще двое стояли рядом и ржали.

Серж остановился в метрах пяти от странной компании как раз в тот момент, когда девчонка истошно прокричала:

— Никуда я с вами не пойду, твари!

Парень, что стоял перед ней, с размаху ударил ее по лицу.

— Пойдешь, стерва! Не захочешь сама — заставим!

Девчонка взвизгнула, как получившая пинка собака, резко повернула голову и уставилась на Сержа с какой-то исступленной мольбой.

Парни даже ни разу на него не взглянули.

По-видимому, были чересчур уверены в собственных силах или, как многие подростки, вообще не ведали страха.

— Эй, отпустите ее, — спокойно произнес Серж.

Уехать, не вмешавшись в подозрительное разбирательство, он просто не мог.

— Че-его? — нараспев спросил детина, держащий девушку за руку. — Это ты нам?

— Да, вам, — жестче произнес Серж.

Парни расхохотались, а искаженное страхом лицо девчонки озарилось отчаянной надеждой.

— Вали отсюда, пока не схлопотал по шее, — сквозь смех выдавил из себя тот, что ударил пленницу. — Давай, Дизель, тащи ее в дом, — обратился он к огненно-рыжему приятелю.

Серж оказался рядом в мгновение ока. Пара отработанных ударов — и храбрец вместе с Дизелем растянулись на земле, а освобожденная девчонка с визгом отскочила в сторону. В то мгновение, когда Серж повернулся к двум другим парням, в испуге попятившимся назад, из дома выскочили еще четверо.

— Сзади! — закричала девчонка, закрывая руками лицо.

Серж резко повернулся, но кто-то уже успел вцепиться ему в ноги. Он пошатнулся и получил оглушающий удар в висок.

Мгновение — и перед его лицом блеснуло лезвие ножа. Затем наступила кромешная тьма.

Серж очнулся в незнакомой белой комнате, в которой из мебели не было ничего, кроме кровати, на которой он лежал, тумбочки и нескольких стульев. На одном из них, пристально за ним наблюдая, сидел дед.

— Ну, слава богу! — произнес он, старательно прикидываясь спокойным. — Пришел в себя, значит, будешь жить.

Серж хотел повернуть головой, но почувствовал, что шея чем-то стянута и словно объята адским огнем. То же самое творилось и с правой рукой, которой он собрался было пощупать шею.